Красотка для маркиза - Картленд Барбара - Страница 41

– Не забудьте, что я заключила дополнительное пари о том, что моя соперница вылетит из седла на первом же препятствии, – сказала Кегля.

Она сделала это заявление весьма вызывающим тоном, и у Мелинды мелькнула мысль, что ее соперница вовсе не так уверена в своем превосходстве, как это было часом раньше.

– Теперь займите ваши места, – сказал капитан Вест, – и я объявлю старт. Я буду считать – раз, два, три – и как только я опущу свой платок, это и будет началом скачек.

Он прошел немного вперед. Женщины повернули своих лошадей и пустили их медленно вслед за ним.

– Раз, два, три!.. – выкрикнул капитан Вест и опустил свой платок.

И в то же мгновение, как будто зная в точности, что от него требуется, Громовержец сорвался с места и понесся вперед, подобно выпущенной из лука стреле. Мелинда пыталась сдерживать его изо всех сил, зная, что слишком быстрый аллюр на старте – непростительная ошибка.

Впереди перед ними уже неясно вырисовывалось первое препятствие, и тут Мелинда поняла, почему Кегля так уверенно заявила, что ее соперница обязательно вылетит из седла именно в этом месте: она увидела высокую изгородь с широким рвом перед ней и крутым спуском после, что, несомненно, являлось серьезным испытанием как для нетренированной лошади, так и для неопытного наездника.

– Осторожно, малыш! Осторожно! – твердила Мелинда, придерживая Громовержца, что ей удалось, и резвый жеребец взял это препятствие намного медленнее, чем намеревался. Громовержец перелетел через изгородь и благополучно приземлился за препятствием.

Предосторожность Мелинды дала Кегле преимущество в несколько корпусов. До следующего препятствия было уже совсем близко, а третье находилось на некотором расстоянии. Второе препятствие Мелинда преодолела столь же осторожно, а потом дала полную волю Громовержцу продемонстрировать свою резвость.

И лишь перед третьим препятствием она придержала лошадь: оно представляло собой насыпь, за которой протекал ручей. Громовержец перелетел через насыпь, даже не задев ее, но чуть не оступился на берегу ручья.

Кегля опять отыграла у Мелинды полкорпуса. И вот они уже достигли поворота, после которого должны были повернуть обратно. Мелинда бросила быстрый взгляд на свою соперницу и поняла, что Кегля, без сомнения, была превосходной наездницей. Ей стало ясно и то, почему эта особа заслужила столь блестящую репутацию: она сидела на лошади так, что казалось, является ее частью. Манера езды у нее была мягкой, а позади из-под копыт ее лошади летели комья земли.

Кегля все еще была впереди. Она пронеслась над пятым препятствием, словно птица, и, хотя Громовержец немного сократил расстояние, мисс Уолтере все равно выигрывала у Мелинды еще два корпуса. Они уже преодолевали шестое препятствие, а потом будет финиш!

Мелинда поняла, что наступает момент, когда Громовержец должен показать все, на что он способен. Она прикоснулась к нему хлыстом, но в этом не было никакой необходимости. Как будто инстинктивно осознав, что хочет от него наездница, жеребец начал все более и более убыстрять свой бег, дюйм за дюймом, фут за футом настигая несущуюся впереди лошадь и неуклонно сокращая разрыв. Мелинда уже могла видеть группу джентльменов, ожидающих соперниц на финише.

– Пожалуйста, Громовержец! Прошу тебя!

Ну давай, мой мальчик!

Мелинда слышала свой голос, который был громче грохота копыт, и заметила, что слова слетают с ее уст с такой же скоростью, с какой несется вперед ее скакун. Потом она почувствовала, как Громовержец под ней рванул вперед с новым усилием, которое, как казалось Мелинде, шло чуть ли не из ее собственного сердца. Она понуждала его мчаться вперед всем своим существом, и Громовержец отзывался на ее призыв.

Мелинда уже могла слышать выкрики джентльменов, в нетерпении ожидающих наездниц на финише; ей казалось, что встречный ветер сорвет всю кожу с ее лица. Громовержец уже был на одном уровне с лошадью Кегли… вот он уже впереди на голову, теперь на половину корпуса; с таким разрывом они и промчались через финишную черту.

На дистанции Мелинда успешно справлялась с лошадью, но теперь, когда руки ее устали так сильно, что с трудом могли удерживать поводья, а кисти рук, казалось, были вырваны из суставов, она еле-еле смогла удержать Громовержца на месте, а затем повернуть его. Девушка пустила лошадь легким галопом, и тут, в первый раз с момента старта вспомнив о себе, она заметила, что потеряла где-то свою шляпку, а ее светлые волосы растрепались и спадали теперь на лицо спутанными локонами.

Вокруг Мелинды столпились мужчины. Они аплодировали ей, поздравляли, осыпали комплиментами. Но ее глаза были устремлены только на одно лицо: поверх голов всех остальных столпившихся вокруг нее джентльменов она смотрела на маркиза. Мелинда увидела, что он взирает на нее без улыбки, а выражение его глаз так и осталось для нее загадкой.

– Отлично!

– Браво!

– Боже! Вы были восхитительны!

Восхищенные возгласы не смолкали вокруг нее, но едва ли Мелинда слышала их. Кто-то уже взял Громовержца за узду и подвел его к парадной двери, чтобы девушка смогла спуститься с седла. Мелинда так безумно устала, что не испытывала даже никакой радости. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что маркиз своим мрачным видом отобрал у нее победу.

Чувствуя себя совершенно ослабевшей, она пошатнулась в седле. Вдруг чьи-то сильные руки протянулись к ней и опустили на землю. Ей не было нужды гадать, кто пришел ей на помощь.

Маркиз понес ее на руках по каменным ступеням и вошел в дом через парадную дверь. Она подумала, что в зале он опустит ее наконец на пол. Но вместо этого он пронес ее вверх по лестнице; голова Мелинды покоилась на его плече, светлые волосы рассыпались по голубому бархату ее амазонки.

Маркиз внес Мелинду в ее комнату и усадил на кровать. Когда он убирал руки, ей захотелось закричать, но она не могла вымолвить ни слова, не могла даже поблагодарить его, потому что ее голос умер где-то внутри, в горле. А затем, когда она наконец осмелилась взглянуть на него, лежа на подушке, до нее донеслись резкие слова маркиза:

– Маленькая дура! Вы могли сломать себе шею.

Глава 10

Мелинда, должно быть, пролежала какое-то время в забытьи от полного изнеможения, но, когда она очнулась, ей показалось, что до сих пор она слышит презрение – а может, это был гнев? – в голосе маркиза, когда он сказал: «Маленькая дура! Вы могли сломать себе шею». Эти слова снова и снова звучали у нее в ушах.

В то же время у Мелинды было чувство, что эти скачки помогли ей внутренне раскрепоститься, освободиться от тяготивших ее пут. Для нее это состояние означало, что она приняла вызов не только от Кегли, но от каждого из тех, кто когда-либо тиранил ее, был с ней жесток, обращался с пренебрежением и презрением, относясь к ней как к бедной родственнице. Все, что девушка испытала в течение последнего года, выросло, как ей казалось, в одну величайшую обиду, которая сидела где-то в глубине ее сердца, но теперь этот нарыв прорвался и она была свободна.

Но в то же время она сознавала, что главным ее побуждением было стремление каким-то образом заслужить одобрение маркиза, дать ему понять, что она не просто какая-то слабая глупая маленькая кукла, которую он может по своей прихоти переставлять с места на место, у которой отсутствуют характер и собственные мысли. Но именно это ей и не удалось – несмотря на то, что она все-таки вышла победительницей из опасных скачек.

Она вспомнила изумление и восторг в глазах всех джентльменов, дружно приветствовавший ее, когда она первой пришла к финишу, опередив Кеглю. Они и не подозревали, что отец дал ей мужское воспитание – ведь сына у него никогда не было. Он и относился к ней так, как будто она и вправду была его наследником, о появлении на свет которого он всегда страстно мечтал. Отец учил Мелинду верховой езде, она ходила вместе с ним на охоту, стреляла по куропаткам и плавала в озере, ныряя в него с высокого берега. Когда мать Мелинды укоряла его за это, отец лишь смеялся в ответ.