Королевская клятва - Картленд Барбара - Страница 18

Она приложила платок к губам, а затем продолжила: ! — Артур очень похож на своего отца, моего мужа. У него был сильный характер, но очень узкий кругозор. Кроме того, ему не хватало терпимости. Если он принимал какое-то решение, он придерживался его, каковы бы ни были аргументы против. Ничто не могло заставить его изменить свое решение, ничто не могло отклонить его от выбранного им курса. Артур такой же. Ни я, ни кто-либо другой не в силах изменить его мнение обо мне.

— Но что же вы такого сделали? — спросила Сабина в изумлении.

Позволь, я расскажу тебе все по порядку… — начала леди Тетфорд. — Когда я вышла замуж за отца Артура, мне было восемнадцать, а ему больше сорока. Он был вдовцом. Его первая жена была нервная женщина с тяжелым характером, но она не играла никакой роли в его жизни. Около пятнадцати лет она болела. Он привык обходиться без женщин и вел свою жизнь преимущественно в мужском кругу, не испытывая никакой нежности и очень мало симпатии к тем, кого называют слабым полом. Мы поженились, и родился Артур. Вскоре после этого я стала глубоко несчастной женщиной. Когда я выходила замуж, я не любила своего мужа. Я им восхищалась. Считала его красавцем и романтиком, но любви не было. Да, я была молода и глупа и не имела представления, что значит жизнь с мужчиной его темперамента. Из несчастной женщины я превратилась затем в жалкое существо. Но что было делать? Я умудрилась заставить всех окружающих поверить в то, что наш брак счастливый. Я заняла положение при дворе, и оно служило мне в некотором роде отдушиной. Я жила светской жизнью, насколько это было возможно, и много времени отдавала благотворительности — я занимала этим свою голову, лишь бы не думать и не оставаться наедине с мужем. Артур был огромной радостью в моей жизни, пока не пришло время отослать его в школу, а затем в университет. Он очень походил на своего отца, внешне и по характеру, и, возможно, был единственным человеком, к которому мой муж относился с долей доброты и понимания. Артур обожал отца. Шли годы. Наконец мой муж умер. Я не могу передать, что значат вдруг оказаться свободной — после замужества солнце скрылось для меня за черной тучей, и я уже начала привыкать к вечным сумеркам в душе. Скандалы и огорчения, ревность и несправедливость сделали мою жизнь невыносимой, и все это исчезло в одну ночь. Я стала свободна, свободна как в детстве. Тогда-то я и влюбилась в первый раз в жизни, влюбилась в человека, которого знала очень давно, — он полюбил меня задолго до того, как я узнала, что его привязанность была отнюдь не дружеской. К несчастью, он был женат на женщине, которая находилась в психиатрической лечебнице уже больше двадцати лет. Он ничего не мог с этим поделать, на развод рассчитывать не приходилось, ведь закон запрещает разводиться с больными.

— Если жена или муж сумасшедшие, разве нет ни шанса освободиться? — спросила Сабина.

Ни единого, — ответила леди Тетфорд. — А Гай был мужчиной, который мечтал о детях, из него мог бы получиться прекрасный и очень чуткий отец. Именно за это я больше всего и любила его, наверное. Он был стар годами, но молод душой. Он так любил молодых людей. Казалось, он понимал их, а они обожали его. Все, кроме Артура, конечно. Артуру он никогда не нравился.

— А что вы могли сделать? — спросила Сабина.

— Этот вопрос мы задавали себе снова и снова, ответила леди Тетфорд. — Что мы могли сделать? Мы любили друг друга — два человека, которые были несчастливы и одиноки долгие годы. У него не было детей, о которых можно заботиться. У меня был только Артур, но он уже вырос и, казалось, никогда не вспоминал обо мне. Итак… да, Сабина, мы… мы вместе уехали. Не было никакого скандала. Я пренебрегла своим положением при дворе, сказав, что хочу жить за границей по состоянию здоровья. Гай запер свое имение в Дорсете, и мы отправились в крошечное местечко в Италии, где нас никто не знал. Я не думаю, что у кого-нибудь возникло хотя бы малейшее подозрение, что мы были вместе. Кроме Артура, разумеется.

— Вы сами сказали ему? — спросила Сабина.

— Да. Я сказала ему честно и откровенно, что я собиралась делать, — ответила леди Тетфорд. — Я никогда не забуду те слова, которые он сказал мне тогда.

Она на мгновение прикрыла глаза, словно то, что произошло, все еще причиняло ей нестерпимую боль.

— Он был очень рассержен? — тихонько спросила Сабина.

— Он сказал все, что сказал бы любой женщине при подобных обстоятельствах, — ответила леди Тетфорд. — А еще он сказал, как всегда не доверял мне, как думал, что я была недостаточно хороша для его отца, что я не сделала его счастливым, хотя и могла. Он обвинил меня во всем. Я была не права, а он и его отец правы были всегда. Я сказала ему, что он скоро от меня избавится. Нет, я не опозорю его, потому что ни одна живая душа не будет знать, что со мной произошло. Ему надо было только молчать, и эта тайна навсегда останется тайной.

Я покинула Англию, но его проклятия долго еще звенели у меня в ушах. Но, приехав в Италию, я обо всем по забыла. Я стала по-настоящему счастливой в первый раз в своей жизни.

— И никто так ничего и не узнал? — спросила Сабина.

— Никто, насколько я знаю, — ответила леди Тетфорд. — Я жила свободной, не ограниченной условностями жизнью шесть лет. Не думая, что когда-то вернусь, в Англию, в это скучное, чопорное, консервативное общество. И я не вернулась…

— Что произошло через шесть лет? — спросила Сабина.

— Гай умер. Он умер, не проронив ни единого стона, от смертельной болезни, которая длилась, слава богу, очень короткое время. Его жена все еще жива, а вот он мертв!

— Вы никогда не жалели о том, что уехали с ним? — спросила Сабина.

— Жалела? Дорогая, это был единственный стоящий поступок, который я совершила за всю свою жизнь. Мы были очень счастливы, все было просто чудесно, и, умирая, Гай поблагодарил меня — поблагодарил за то, что я подарила ему рай на земле!

— И что вы сделали потом? — спросила Сабина.

— С тех пор я только и делаю, что пытаюсь убить время, — вздохнула леди Тетфорд. — Сначала я скиталась по Европе, а потом построила эту вот виллу. Азартная игра — единственное, что заставляет меня забыть одиночество. Некоторое время я провела в Гамбурге, но я люблю солнце, оно напоминает мне о тех счастливых годах, которые мы с Гаем провели в маленькой рыбацкой деревушке на берегу моря. Два человека, забытые миром, два человека, у которых было все, что только могут пожелать мужчина и женщина.

— А Артур никогда не приезжал вас навестить? спросила Сабина.

— Нет, конечно нет, — ответила леди Тетфорд. — Только один раз он написал мне письмо и спросил, можно ли ему приехать и увидеть меня, но этому я обязана некоторым юридическим трудностям, которые касались его имения. Видишь ли, Сабина, жизнь — странная штука, с неожиданными поворотами. Мой муж, который всегда осуждал меня, утверждая, что я была безнадежно некомпетентна и глупа, оставил странное завещание. Большую часть своих денег он, разумеется, оставил сыну, но Артур не мог вступить в наследство до тех пор, пока ему не исполнится сорок или он не женится по моему согласию и одобрению. Странно, не правда ли, что муж поставил такое условие? Я-то думала, что мое мнение не имеет для него никакого значения, к тому же он так часто осуждал мой вкус. И все же так он написал в своем завещании, так что Артур, как бы ни осуждал меня, находится в затруднительном положении — он вынужден искать моего согласия на свою свадьбу.

— Так, значит, поэтому я и приехала сюда, — проговорила Сабина.

— Да, поэтому, — кивнула леди Тетфорд. — Артур написал мне письмо, в котором просил дать согласие на его брак, но я заявила, что не дам его, пока не увижу его невесту своими глазами.

— О, я так рада, что вы так сказали! — воскликнула Сабина.

— Да? — спросила леди Тетфорд. — Теперь я сомневаюсь, мудро ли я поступила.

— Я скажу Артуру, что сожалею о своем поступке, и он забудет об этом недоразумении.

Леди Тетфорд протянула руку и привлекла девушку к себе.