Колечко с бирюзой - Мельникова Ирина Александровна - Страница 39

Наташа, побледневшая, с расширенными от волнения глазами, ждала продолжения рассказа. Нина Ивановна, не поднимая глаз, собрала в кучку крошки со скатерти и принялась катать из них шарик.

– Говорите дальше, не томите душу. Вот-вот Петр вернется... – взмолилась Наташа.

Медсестра подняла голову:

– Вечером он пришел ко мне и потребовал твой адрес.

– И что же вы?

Нина Ивановна пожала плечами:

– А что я? Пыталась все объяснить, только он даже слушать не стал, прямо чуть ли не за грудки меня взял; выложила я ему твой адрес... – Она хмуро посмотрела на Наташу. – Вчера его выписали...

Наташа судорожно сглотнула комок, застрявший в горле. В комнату вошел Петр, пропустив вперед Семена. Кот прошествовал в глубь комнаты и шумно запрыгнул на любимое лежбище – подоконник.

– Кто приезжал? – спросила Нина Ивановна.

– Военные какие-то. Не на ту улицу свернули, пришлось объяснять дорогу...

– Наташка, вставай! – раздался над ухом голос Софьи.

Наташа подняла голову от подушки. Погрузившись в воспоминания, она даже не заметила, что Софья вернулась домой.

Запрыгнув с разбегу в огромное кресло у письменного стола, черноволосая подружка устроилась в нем с ногами, скинула на пол мягкие домашние тапочки.

– Что, Иванушка, не весел, что головушку повесил? – пропела она дурашливо. – Никуда твой Петр не денется! День-два еще пройдет, и появится здесь как миленький! – Она вытащила из-под себя подушку, любимую постель всех проживающих в доме котов, и бросила ее в подругу. – Кто тебя замуж тянул? Жила бы себе сейчас припеваючи и плевала на все с верхней полки...

Наташа промолчала, предпочитая не отвечать на Софьины шутки и подковырки. Она отлично понимала, почему Сонька постоянно язвит и ехидничает. Подружка до сих пор не могла простить ей скоропалительного замужества.

– Вот же дура набитая, – жаловалась она матери, – с ее головой в науку надо идти. Так нет же – бамс! Выскочила чуть ли не за колхозного бригадира! Теперь всю жизнь доярок лечить будет да детей рожать своему бугаю!

– Софа, ты не права! Доярки такие же люди и трудятся, не в пример тебе, гораздо больше, и жизнь у них тяжелее, – пыталась усовестить дочь Евгения Михайловна. – К тому же если женщина любит, то она на все способна...

– Кто любит? – Сонька в гневе забывала об интеллигентском воспитании. – Эта дура стоеросовая вбила себе в голову, что виновата перед ним, жалеет, видите ли, за его непомерные страдания! А в чем таком сверхъестественном виновата, не говорит...

– Успокойся и оставь девочку в покое! – рассердилась Евгения Михайловна и выпроводила дочь из кабинета.

Но сама Наташа не могла поступить подобным образом: Софья была хозяйкой комнаты, и с этим приходилось считаться...

В полночь она набрала номер Нины Ивановны. Издалека, через шумы и потрескивания, донесся до нее знакомый прокуренный басок. Некоторое время Наташа напряженно вслушивалась в изрядно искаженный расстоянием и микрофоном голос и вдруг, странно запрокинув голову, медленно сползла со стула на пол. Софья едва успела подхватить падавший вслед за подругой телефонный аппарат и, немного послушав сбивчивую речь с другого конца страны, бросила трубку на рычаг. Наташа, согнувшись в три погибели, отчаянно рыдала у ее ног.

– Мама! Тетушки! – истошно заорала Сонька, когда три худенькие фигурки в ночных рубашках, как привидения, возникли на пороге их комнаты. – Воды и сердечных капель, живо! – приказала она. И фигурки сгинули, чтобы через минуту возникнуть вновь со стаканом воды и пузырьками с лекарствами в дрожащих руках.

Наконец Наташа пришла в себя. Ее уложили на диван в гостиной, и все семейство Разумовичей уселось вокруг на стульях. Наташа не могла говорить, поэтому пришлось рассказывать Софье. Она мало что поняла из быстрого, прерываемого всхлипами говорка Нины Ивановны. Одно было ясно: Наташе больше никогда не увидеть Петра. Через неделю после ее отъезда он погиб во время пожара, неожиданно возникшего на объекте. Хоронили Петра Романова в закрытом гробу родители. Даже в горе они не захотели признать жену сына и не сообщили ей о гибели мужа. Все село гудело, осуждая Наташу, не ведая об истинных причинах ее отсутствия.

– Изверги, это что ж за изверги такие! – рыдала в трубку Нина Ивановна, когда Евгения Михайловна вновь дозвонилась до нее следующей ночью. – И до них даже не доходит, что они на самом деле натворили! Первым делом машину со двора свели, все вещи Петра забрали, только бы Наташе не достались!

– А это они зря! Наташа – законная наследница, обязательно им передайте! Я как адвокат займусь этим вопросом. Пусть только Наташа придет немного в себя, и я сразу же прилечу во Владивосток. Постараюсь все дела с наследством уладить. Только вышлите мне вызов, чтобы я могла здесь пропуск оформить.

В Наташе после гибели мужа словно что-то сломалось. Поначалу она все порывалась бросить институт, уехать в Полтавское. В какое-то мгновение у нее промелькнула мысль избавиться от ребенка. Она сходила в женскую консультацию, даже сдала анализы, но буквально в последний момент не выдержала и рассказала все подруге.

Немедленно собрался семейный совет и четырьмя голосами против одного постановил: рожать и только рожать и не забивать себе голову разными глупостями вроде того, что негде жить и где взять денег на содержание ребенка.

– Мы с Беллочкой потеснимся и поживем в одной комнате, – успокаивала Наташу Клара, – а ты с малышом будешь жить в моей. И мы с удовольствием за ним присмотрим, пока ты будешь на занятиях. И никаких яслей, – потрясла она угрожающе пальцем, – если не хочешь хроника вырастить! Мы как-никак детские врачи с сорокалетним стажем и знаем, что почем в нашем государстве!..

– Помимо всего, – взяла слово Евгения Михайловна, – на ребенка тебе полагается пенсия в связи с потерей кормильца. За дом, если продавать надумаешь, тоже неплохие деньги получишь. Положишь их на сберкнижку, на черный день. И насчет машины не беспокойся. Романовым не видать ее как собственных ушей, это я тебе гарантирую!

Но прошел еще не один месяц, прежде чем Наташа рассталась со своими страхами, стерпелась с горем и навсегда утраченными надеждами. Благодаря стараниям Евгении Михайловны и Нины Ивановны уже через полгода она имела весьма приличную сумму на своем счету за проданный дом. Получила и «Жигули», которые предоставила в полное распоряжение Софьи и ее матери.

Сама Наташа уже с трудом протискивалась на заднее сиденье автомобиля. Пророчество Клары и Беллы о близнецах подтвердила и ее врач. На первомайские праздники Наташа родила двух черноголовых мальчишек, крепеньких, краснолицых и горластых. В комнате выдачи младенцев суровая медсестра деловито развернула казенные пеленки и заставила молодую мать внимательно рассмотреть головки, ручки, ножки, пересчитать пальчики. Потом она перевернула малышей по очереди животиками вниз и заявила:

– Меченые они у вас! Не потеряются! – И, увидев, как у мамаши медленно сползает едва заметный после тяжелых родов румянец, улыбнулась: – Не пугайтесь! Это всего лишь родимые пятна. Смотрите – одно в одно! Со «Знаком качества» родили пацанов! Вот уж папаше в радость!