Дикая Лиза - Мельникова Ирина Александровна - Страница 42

– Скажешь тоже, Зоя, – удивлялась Лиза. – Зачем ей тайком колбасу есть? Она же здесь хозяйка.

– Хозяйка! – фыркала сердито Зоя. – Хотелось бы ей стать хозяйкой, но поезд да-авно ушел! Ты не думай, колбасу мне не жалко. Только зачем она зудит постоянно: «Зоя, ты толстеешь, потому что ешь все подряд! Надо переходить на овощи и кефир! Посмотри, сзади меня до сих пор принимают за девушку!» Я не выдержала и спросила как-то: «А спереди вас за кого принимают? За пионерку двадцатых годов?» Так она неделю со мной не разговаривала, счастье-то какое!

Лиза подобные разговоры не любила. Она не знала, как себя вести при этом. Поддерживать Зою в ее нападках на Зинаиду Тимофеевну она считала недостойным, ведь в глаза этой зловредной старухе ни та, ни другая подобных замечаний никогда бы не сделали. И не оттого, что побаивались ее, просто не хотели лишних скандалов. Поэтому все разговоры на кухне были пустыми, ничего в ситуации не меняющими. Зоя выпускала пар доступными ей способами, а Лиза выступала в роли слушательницы и главным образом помалкивала. Но Зоя и не нуждалась в союзниках. Ее статус в доме был непоколебимым. Это понимала даже Зинаида Тимофеевна, которая не привыкла обременять себя заботами и поэтому терпела и Зоино ворчание, и ее редкие, но едкие подковырки.

Но Лиза до сих пор оставалась здесь на птичьих правах. И зыбкость своего положения стала ощущать еще больше после той безрассудно-шальной ночи, когда поняла, что Виталий ей дорог ничуть не меньше, чем Саша. И страх перед неизбежным расставанием и с тем, и с другим вырос вдвойне. Даже сейчас, в минуты Зоиных откровений, она не смела спросить ее, где Морозов, почему он не появляется дома? Все домашние наверняка в курсе, но никто не счел нужным сообщить ей об этом. Само собой предполагалось, что такие вопросы не должны ее интересовать. Ее первейшая забота – малыш. Он должен быть сытым, чистеньким, здоровым. Она имеет право прогуляться с ним по двору столько раз, сколько позволяет погода, но за территорию усадьбы выйти одной – ни-ни! Только с Зоей или с охранником. Лиза знала, на этом настояла все та же Зинаида Тимофеевна. Старуху мучил маразм. Она подозревала, что Лиза ждет весны, чтобы с наступлением тепла сбежать из дома, естественно, прихватив с собой Сашу.

Лизе не хотелось думать, что подобный приказ отдал Виталий. Он должен понимать, что Лиза не посмеет забрать ребенка из дома, где его любят, лишить малыша лучшего будущего, которое она не способна ему обеспечить. Скорее всего, она уйдет одна, но тогда ее не удержит никакая охрана! Но об этом она тоже старалась не думать. До весны оставалось еще почти полгода. И она просто жила, наслаждаясь каждой минутой, каждым часом, каждым днем, проведенным рядом с сыном.

Большую часть времени она коротала в детской. Забот ей, как всякой молодой матери, хватало. Единственным развлечением были книги. Телевизор она не смотрела, потому что для этого надо было спуститься в гостиную. Но ее оккупировала Зинаида Тимофеевна, а Лиза предпочитала лишний раз с ней не встречаться. Она знала, что когда-нибудь ее нервы не выдержат, она даст достойный отпор старой мерзавке. Но только после этого ей придется навсегда распрощаться с домом, с Виталием и его семьей. Потому что в этой семье ей никогда не найдется места...

Мысли ее ходили по кругу, начинались с одного человека и заканчивались им же. А после вечерней беседы с Зоей они завертелись с удвоенной силой. Дело в том, что Зоя очень быстро заметила ее беглые взгляды в окно. И, подливая себе в очередной раз чаю, заметила:

– Завтра авралить буду! В четверг хозяин прилетает из Москвы. Вячеслав говорит, прямо с заимки его забрал. Еле успели к самолету. В министерство вызвали. Дай бог, из нашей дыры в Москву переведут. Говорят, ему какой-то важный пост предлагают, а он уже два раза отказывался. Если в третий раз предложат, наверно, не выдержит...

Лиза стиснула зубы, чтобы не выдать своего потрясения. А Зоя откусила пирожок и, безмятежно прихлебывая чай, продолжала:

– На днях у нас с ним разговор был. В пятницу, кажись. Вот так, как с тобой. Даже винца выпили. И он мне сказал: «Зоя, дорогая! Ты единственный человек в доме, кому я доверяю!» – Она мелко захихикала и, подавившись чаем, принялась кашлять. Откашлявшись, вытерла слезы на глазах. – Без меня он никуда. В Москву предложат, с имя поеду. А вот Зинку вряд ли возьмет. Только она про то не знает и Катерину подначивает, чтобы она на отца повлияла, бабушку, дескать, с собой забрать.

– Он согласился?

– Виталий, что ли? – переспросила Зоя. – Я ж сказала: на кой ляд она ему нужна? У нее в Саратове квартира, дача. Пускай к себе убирается... – Тут Зоя заметила, что Лиза едва притронулась к ее пирожкам, и расстроилась. – Почему не ешь? Тоже фигуру бережешь? Так тебе дите кормить надо! Ешь давай!

– Зинаида Тимофеевна заявила мне, что кормить Сашу грудью она позволит только до года. Я так понимаю, после этого мне покажут на дверь.

– Дура ты, Лиза! – добродушно заметила Зоя. – Здесь не Зинка распоряжается, кого и сколько кормить. Нужно будет, до двух лет станешь кормить. Это уж как Виталий решит.

– Он быстро решит, – вздохнула Лиза, – особенно если в Москву получит назначение.

– А ты чего боишься? – удивилась Зоя. – Тебя в первую очередь возьмут. Тут даже не беспокойся!

– Я не беспокоюсь, – Лиза скривилась, как от зубной боли, – я сама уйду, как только пойму, что не нужна здесь. Мне даже говорить не надо, я как собака, понимаю...

– Что ты понимаешь? – Зоя посмотрела на нее с сожалением. – Ты жизни настоящей не видела. А это суровая штука, и не каждый с ней умеет справиться. Без помощи людской ни за понюшку табака сгинешь!

– Мне пообещали восстановить документы. Если я пройду медкомиссию, вернусь в армию. Работа найдется, а служить я умею.

– Какая служба? – всплеснула руками Зоя. – Тебе замуж надо выходить, детей рожать... – Она перегнулась через стол, заглянула в глаза Лизе и зашептала: – Что ты сидишь, как тетерка на гнезде? Такой мужик рядом пропадает! Бабы табунами подле него вьются, а ему никого не надо. Так и говорит, не хочу своим детям мачехи.

– При чем тут я? – Лиза резко поднялась из-за стола, но Зоя вскочила следом и надавила ей на плечо. – Садись, садись! Ишь, прыткая какая! При чем она? Да при том, что я вижу, как он на тебя косится. Шестой десяток на свете живу, кое-что понимаю! Я его тут слегка подзадорила, так покраснел, как пацан, глаза прячет.

– Что значит «подзадорила»? – Лиза подобралась. Глаза ее настороженно блеснули.

– Да ничего особенного! – махнула рукой домработница. – Сказала, правда: «Мачехи те, что на стороне, а в доме – мать! И чем Лизка не мать вашим детям?»

– З-Зоя! – ахнула Лиза. – Зачем ты? Подумает еще, что я тебя подговорила!

– Больно надо – подумает! У него для того голова и приставлена! Только что закраснела? – Зоя лихо подмигнула ей и с заговорщицким видом прошептала: – Уж не сладилось ли у вас? В окно, смотрю, взгляды бросаешь, да и ночью той показалось мне...

– Что тебе показалось? – враждебно спросила Лиза. – Следила, что ли?

– Да господь с тобой! – перекрестилась Зоя. – Я разговор ваш услышала, вышла посмотреть, кто там полуночничает, и сразу назад. Ей-богу, сразу назад, и в постель! И ты не злись, я ведь за то, чтобы у вас сладилось. С тобой мы быстро к согласию придем, не то что с этой змеюкой! – И она весьма красноречиво кивнула в сторону соседского особняка. Но тут новая мысль пришла ей в голову. Зоя поманила Лизу к себе пальцем: – Слушай сюда! Тут неподалеку баба одна проживает. Экстрасенс по-ихнему, а по-нашему – гадалка, ведунья... Словом, понятно, о чем я? Надо к ней съездить, пусть судьбу твою расскажет. Про хозяина и Сашеньку тоже спросишь...

– Не буду я, – сказала Лиза глухо. – Ни к каким гадалкам я не поеду. Спрашивать никого не буду, привораживать не буду и судьбу свою знать наперед не хочу. Что случится, то случится. Но это будет мое, без всяких чар и колдовства. Насильно мил не будешь! И грех на душу я не возьму! Прости, Зоя, но я пошла спать. – Она решительно отвела Зою рукой и направилась к выходу из столовой.