Из бездны — к небесам - Картленд Барбара - Страница 22

При этом Кистна думала о своих родителях, но Уоллингхем ответил с прежней легкостью:

— Маркизу нравится разнообразие, и кто рискнет осуждать его за это? Если в вашей конюшне полно лучших лошадей, зачем ездить только на одной?

Это прозвучало весьма фривольно, и, заметив выражение лица Кистны и вспомнив, что она дочь священника, Перегрин поспешно добавил:

— Возможно, когда-нибудь маркиз найдет ту, единственную женщину, да и я тоже. Тогда мы остепенимся и станем чрезвычайно скучными и, без сомнения, весьма важными.

— Не понимаю, почему вы должны стать именно такими.

И снова Уоллингхем не догадался, что в этот момент Кистна думала о своих родителях. О том, что вместе они получали от любого события еще больше удовольствия, потому что могли это удовольствие разделить друг с другом.

Уоллингхем решил, что сказал что-то неосторожное, и попытался сгладить это:

— Вам не стоит беспокоиться о нас с маркизом.

Подумайте о себе! Когда мы найдем вам хорошего мужа, вы, несомненно, согласитесь, что замужество — это нечто очень приятное.

— Но вы сейчас говорили, что большинство мужчин вовсе не горят желанием жениться, — заметила Кистна, — и, возможно, никто… не захочет жениться на мне.

— Уверяю вас, что они захотят. Если бы у вас были деньги, а я мог бы себе это позволить, я бы побился об заклад, что через год вы будете респектабельной замужней дамой с золотым кольцом на пальце.

Кистна рассмеялась и покачала головой.

— Кто же захочет на мне жениться? — спросила она.

И вдруг, как будто что-то вспомнив, добавила:

— Конечно, если я воспитанница… кого-то очень влиятельного… тогда, наверное… это… дает… значительное преимущество.

— Безусловно, — согласился Уоллингхем.

Чувствуя, что он вот-вот будет втянут в разговор, который никогда бы не начал первым, Перегрин очень обрадовался появлению маркиза.

Ни эту ночь, ни следующую Кистна не могла заснуть, снова и снова припоминая все подробности разговора с Уоллингхемом.

Она думала о том, что, если маркиз не собирается жениться, она, возможно, сможет оставаться с ним еще долго и они будут так же счастливы, как сейчас.

И поскольку именно этого ей хотелось бы больше всего на свете, Кистна стала молиться:

— Боже, пожалуйста, позволь мне остаться с ним. Пожалуйста, убеди его оставаться в деревне, а не ехать в Лондон за этой прекрасной леди.

Она подумала о своих родителях, которые любили друг друга так, что сам воздух вокруг них, казалось, был пропитан их любовью, и поняла, что вот так же она любит маркиза.

— Я люблю его… всем сердцем, всей… душой, — шептала она в темноту.

И добавила, хотя даже думать об этом казалось грешно и невероятно:

— Пожалуйста, Господи… пусть он хоть немного полюбит меня… совсем-совсем немного… и пусть даже любовь его продлится всего неделю… месяц… год, тогда я смогу… умереть, зная, что такое… настоящее счастье.

Глава шестая

Когда они вернулись с верховой прогулки, маркиз сказал Кистне:

— Когда вы переоденетесь, мне бы хотелось с вами поговорить. Я буду в библиотеке.

Голос его звучал несколько необычно, и девушка посмотрела на него с удивлением. Но маркиз, не дожидаясь ее ответа, повернулся и пошел в библиотеку, и Кистне ничего не оставалось, кроме как отправиться наверх.

Переодеваясь в одно из прелестнейших платьев, присланных ей мадам Ивонн, Кистна размышляла о том, что собирается ей сказать маркиз.

Девушка не могла припомнить, чтобы она что-то сделала не так, но этим утром, во время их обычной верховой прогулки, Кистна заметила некоторую отчужденность со стороны маркиза. К тому же он был молчаливее, чем обычно. Перегрин всю дорогу смешил ее, но Олчестер на этот раз не участвовал в их веселой пикировке. Кистна испугалась, что случилось что-то, возможно, плохое.

— Чем я могла его расстроить? — спрашивала она себя.

Ответа на эти вопросы ей найти так и не удалось и, когда Кистна спускалась в библиотеку, в ее глазах отчетливо читалось беспокойство. А Уоллингхем не зря говорил маркизу, какие красивые и выразительные глаза у девушки.

Кистна приоткрыла дверь и вошла в библиотеку. Маркиз сидел за огромным столом, который занимал середину комнаты. На столе стояла золотая чернильница времен Карла II, изделие одного из знаменитейших ювелиров Англии.

Кистна каждый раз восхищалась ею, но сейчас она видела только маркиза, и ее сердце, как всегда, дрогнуло при виде него и забилось чаще.

Кистна подошла к столу, но маркиз взглянул на нее лишь тогда, когда девушка остановилась прямо перед ним.

— Садитесь, Кистна. Мне нужно кое-что вам сказать.

Волнуясь, девушка присела на краешек стула и крепко стиснула руки. Ей показалось, что маркиз долго смотрел на нее, словно изучая. Потом он сказал:

— Я определил ваше будущее, которое, несомненно, покажется блестящим любой молодой девушке, но для того, чтобы это осуществилось, мне нужна ваша помощь.

Маркиз замолчал, и девушка, догадавшись, что он ждет ее ответа, спросила едва слышно:

— Ч-что вы хотите… чтобы я сделала?

— Думаю, что, как всякая молодая женщина, которой уже исполнилось восемнадцать, вы гадаете о том, за кого вы выйдете замуж. Конечно, там, где вы находились прежде, вам вряд ли удалось бы встретить человека, который мог бы стать вашим мужем.

— Я… я не хочу… выходить замуж, — быстро произнесла Кистна.

Она увидела, как нахмурился маркиз. Затем он резко проговорил:

— Это совершенно нелепое заявление для девушки, обладающей вашим умом. Конечно же, вы хотите выйти замуж, и я подобрал для вас подходящего мужа.

Кистна тихо вздохнула, побледнела и еще крепче сжала пальцы. Догадываясь, что ей нечего возразить, маркиз продолжал:

— Поскольку я являюсь вашим опекуном и к тому же чувствую себя ответственным за все, что вам довелось пережить, я выбрал вам в мужья человека, который, несомненно, обеспечит вам самое блестящее положение в английском светском обществе.

Он снова замолчал и, взглянув на Кистну, увидел, что девушка смотрит на него расширенными от ужаса глазами. Эти огромные глаза словно одни жили на ее лице. Маркизу показалось, что его слова напугали девушку, но он поспешил сказать себе, что подобное предположение абсурдно и ее глаза выражают лишь безмерное удивление.

— Человек, о котором я говорю, — продолжал маркиз, — граф Бранскомб, обладатель древнего и благородного титула, достигший выдающихся успехов на скаковой дорожке и в других видах спорта и заслуживший дружбу и доверие короля и королевы.

Маркиз снова замолчал, и на этот раз было очевидно, что он ждет ответа.

Через несколько минут Кистна, запинаясь, спросила:

— А почему вы уверены, что он… захочет на мне… жениться? Почему?

— Потому, что вы моя подопечная, — жестко произнес маркиз. — Я не желаю обсуждать возможность его брака с той моей подопечной, которую он счел для себя подходящей партией, но уверен, что другая моя подопечная будет ему превосходной женой.

— Но… может быть… я не понравлюсь ему… или он… не понравится мне, — робко возразила Кистна.

— Вам должно быть известно, — заявил маркиз высокомерно, — что в аристократических семьях Англии, так же как и на Востоке, где вы жили, браки заключаются по соглашению.

— Но в Индии, — заметила Кистна, — да и… в Англии, наверное, тоже, браки по соглашению заключаются потому, что и жених, и невеста получают… в результате финансовые преимущества.

Ее слова застали Олчестера врасплох. Он подумал, что ему следовало бы догадаться, что Кистна слишком умна, чтобы не знать о том, что браки по соглашению, как правило, заключаются к взаимной выгоде партнеров. Маркиз помедлил секунды две, прежде чем ответил:

— Граф Бранскомб считает, что, поскольку вы моя подопечная, женившись на вас, он получит бесспорную выгоду.

— Как он может желать брака с женщиной, которую он никогда не видел… и к которой он… не испытывает любви?