Исполнение желаний - Картленд Барбара - Страница 15

Потом герцог очнулся днем. Да, он отчетливо осознал, что это день. Вокруг суетились какие-то люди. Они осторожно поправляли его кровать, стараясь ничем не побеспокоить. Очевидно, они не хотели будить его, да и сам он не желал просыпаться. Он с ужасом думал о том, что нужно будет с ними о чем-то разговаривать, о чем-то спрашивать, как-то отвечать. Нет, он еще слишком слаб! Потом в комнате установилась тишина, и герцог понял, что остался один. Думать не хотелось. Он вспомнил ангела, который сказал, что его никто не любит, и вдруг почувствовал чье-то присутствие. Он с усилием открыл глаза. Ангел вновь находился здесь, рядом, и выглядел еще более ангелоподобно, чем в прошлый раз.

Я принесла тебе розу! — девочка положила розу на одеяло.

— Спасибо! Это… очень … мило … с … твоей … стороны!

— Я думала, тебе будет приятно.

— Мне очень-очень приятно! — заверил ее герцог.

— Тебе кто-нибудь дарил розы раньше?

— Никто!

— Потому что тебя никто не любит! Хочешь, я тебя буду любить?

Ее глаза были синими-синими, как небо в погожий летний день. Слабая улыбка тронула губы герцога.

— Да! Я был бы… счастлив, если бы… ты… полюбила… меня.

— Я полюблю! — с готовностью пообещала Вэнди. — И Эмма полюбит тебя.

— А кто … это … Эмма?

Девочка достала куклу, которую прятала в складках платья. Она была старой и потрепанной, но, бесспорно, самой любимой игрушкой и самой большой драгоценностью. Вэнди всюду таскала ее за собой. Она ложилась с ней спать, брала с собой в гости, словом, та везде была рядом с ней. Девочка разговаривала с куклой, как с живым человеком, доверяя ей все свои немудреные тайны.

— Итак… это… Эмма! — сказал герцог.

— Эмма тоже думает, что это очень плохо, когда тебя никто не любит.

Герцог ничего не ответил, и после короткой паузы Вэнди продолжила:

— Все любили моего папочку, потому что он любил меня, и он любил всех, за кем смотрел и ухаживал. Я думаю, если ты будешь хорошо относиться к людям, то они тоже полюбят тебя!

— Сомневаюсь! Люди жестоки и очень неблагодарны.

— Я тебе благодарна!

— За что?

— За ту вкуснятину, которую я ем сейчас. Миссис Бэнкс приходит к нам каждый день и готовит здесь. И у меня больше не урчит в животике.

— А раньше… до… того… как… она стала… приходить… урчало?

Вэнди кивнула головкой.

У нас часто не было ужина, и мы ложились спать голодными, а я долго не могла уснуть.

— А почему… у вас не было… еды? Оливия говорит, что у нас нет денег, чтобы покупать еду.

— Но вы же… что-то ели?

— Только кроликов и много-много картошки. А я это совсем не люблю! Зато сейчас мы едим такую вкуснятину! Сегодня на обед у нас была семга — целая большая рыбина!

Девочка склонила голову на бок:

— Семга была похожа на золотую рыбку, которую кузен Джерри обещал запустить в фонтан, только она была больше, намного больше!

— Твой кузен Джеральд здесь?

— Да, — ответила Вэнди, — он здесь. — Он сделал так, что все в деревне работают и получают большие-большие зарплаты. И поэтому Оливия очень-очень счастлива!

Последовало короткое молчание, потом герцог спросил:

— А что… он… еще… делает?

Внизу хлопнула дверь, и девочка поспешно соскользнула с кровати.

— Мне надо идти, — прошептала она. — Мне не разрешают приходить сюда, но мне так хотелось сказать, что я и Эмма любим тебя.

— Спасибо! — растроганно сказал герцог.

Но девочка уже убежала и вряд ли услышала его слова. Он с интересом стал размышлять над тем, что произошло за время его болезни. Сегодня утром он слышал, как кто-то бережно перевязывал его рану на груди. Но он не открыл глаза и не посмотрел, кто это. Ему ничего не хотелось, кроме одного — спать, никого не видеть и ни о чем не думать. Но мозг помимо его воли продолжал работать, и герцог стал анализировать то, что рассказала ему Вэнди.

Он уже точно знал, кто эта девочка. Это тот ребенок, которого он предложил отправить в приют. Но этого не произойдет, если ее сестра выйдет замуж за Джеральда.

А может быть, она уже вышла замуж за него? Нет, едва ли. Ведь он хотел их поженить силой. Но Джеральд! Он всем дал работу! Как он это сделал? И кто им платит? Эти вопросы стучали в его голове словно молоточки.

Нет, я… не должен… думать… об этом… сейчас. Я… хочу, чтобы… меня оставили… в покое!

Кажется, последние слова он произнес вслух. Или ему это померещилось?

И снова волна дремоты нахлынула на него и увлекла за собой туда, где не было боли, страданий, мучительных вопросов, на которые у него нет ответов.

Глава V

— Джерри опаздывает, — сказал Тони.

— Наверное, опять увлекся верховой ездой и забыл о времени, — ответила Оливия.

Они знали, что каждое утро Джерри объезжает фермы и лично следит за тем, как идут работы на шахте. Но завтракать обязательно приезжает к ним.

— Больше всего на свете я не люблю есть в одиночестве, — обычно говорил он.

Оливия не сомневалась, что если бы он мог, то с удовольствием бы поселился у них в Грин Гэйблз. Но дом был переполнен. И Джерри вынужден был жить в Чэде, нравилось ему это или нет. Наверное, ему было одиноко в пустынном и огромном дворце. Оливия вспомнила о герцоге. А ему, интересно, тоже было одиноко в этом чужом для него доме? И как он будет там жить совершенно один, когда поправится после ранения?

Все, что случилось с ним в последнее время, еще более ожесточит его против людей. Ему всюду будут мерещиться обман, подвох, ложь. Но что толку думать об этом сейчас?

За окном послышался стук копыт, и в следующее мгновение Джерри был уже в комнате.

— Ну, дорогие мои! — воскликнул он с порога. — Я все решил за вас. И сегодня вечером мы едем в гости. Нас пригласили на ужин.

— На ужин? — с изумлением переспросила Оливия.

— Да! Никогда не угадаешь, куда!

— Это что-то интересное! — вступил в разговор Тони.

— Грандиозное! Это слово больше подходит! Аптон просто потрясен приглашением.

Все рассмеялись, и Оливия сказала:

— Ну, не томи же! Так кто это?

— Леди Шелтон!

— Да, это действительно гранд-дама! — согласился Тони. — Во всяком случае, она никогда не считала папу достаточно знатным, чтобы приглашать его к себе.

И вот сегодня мы ужинаем у нее. Она специально прислала грума с приглашением. Он ожидал ответа, и я сказал: да!

— Я не могу ехать с тобой! — поспешно проговорила Оливия.

— Почему? В чем дело? Я ведь заказал тебе вечернее платье!

Девушка была в смятении. Единственный вечер, на котором она присутствовала до сих пор, был устроен Джерри в Чэде по случаю приезда четверых его друзей. Неожиданно они заехали к нему и остались на ужин. Естественно, и речи не было о том, чтобы переодеваться в вечерние платья. И все остались на ужин в том, в чем были днем.

И Оливия сказала извиняющимся тоном:

— Ах, Джерри! Это, конечно, непростительно, но я совершенно забыла о нем! Когда я распаковывала покупки и увидела это платье, то еще подумала, что оно, наверное, мне никогда не понадобится.

— Тебе понадобится еще несколько вечерних туалетов, если мы собираемся принимать ответные приглашения наших соседей.

Оливия посмотрела на него с укоризной:

— Не зарывайся, Джерри! Его сиятельство чувствует себя намного лучше, но если он узнает, что мы разъезжаем по гостям или ты устраиваешь роскошные вечера в Чэде, то я уверена, он снова расхворается.

— Тогда мы ему ничего не скажем! Но уж сегодня вечером мы ужинаем у леди Шелтон. Решено!

Оливия понимала: получить приглашение от вдовы покойного лорда Чемберлена считалось невероятной честью. Ее муж был одной из наиболее ярких личностей при «дворе — и во время царствования Георга III, и при нынешнем короле. Он пользовался заслуженным уважением всех, кто знал его. В графстве, где находилось родовое имение лорда, о нем говорили не иначе, как с восхищением и почтением. Его жена, принадлежавшая к одной из самых родовитых и знатных семей Англии, поддерживала отношения только с равными себе. Частыми гостями в их доме были герцог и герцогиня Мальборо и другие именитые гости. Покойный герцог Чэдвуд входил в этот круг избранных. Однако его многочисленных родственников не жаловали, что вызывало у некоторых из них плохо скрываемые раздражение и обиду.