Любовь викинга - Мейсон Конни - Страница 2

Она была высока, стройна, хорошо сложена, ее голову венчала корона из светлых кос, и казалось, что они светились подобно расплавленному серебру. Ее белая сорочка была перехвачена на талии серебряным поясом. Создавалось впечатление, что ее ноги не касаются земли и она просто плывет к нему. Смутное чувство узнавания мелькнуло в его мозгу. Кто эта женщина, которую Хагар назвал Рейной, датчанкой?

Рейна подошла к Вульфу и остановилась прямо перед ним, впившись полным неудержимой ярости взглядом в его серебряные глаза, в которых плясало ледяное пламя. Ее руки были стиснуты в кулаки. Затем ее взгляд переместился на его тяжелый квадратный подбородок и на губы, неодобрительно сжатые в неровную линию. Помнит ли он ее? Она-то его вспомнила!

– Вульф Безжалостный, какая встреча! – процедила она сквозь зубы и плюнула на землю у его ног. – Ты тот самый скандинав-берсеркер, который разрушил мою жизнь. Надеюсь, ты попадешь в ад.

Внезапно Вульф вспомнил эту женщину. Он подхватил ее с земли и отнес на борт своего драккара, после того как Раннульф Гаральдсон слез с нее. Она свернулась калачиком и плакала. И хотя она проплакала все время, пока они добирались до Византии, Вульф не смог отыскать сочувствия к ней в своей израненной душе.

Вульф рассмеялся, смех его был горек, и от него по спине у Рейны побежали мурашки.

– Я уже нахожусь в аду. Об этом позаботились твои соплеменники.

– Зачем меня сюда привезли?

– Мой брат купил тебя и подарил мне.

Вульф не собирался оставлять Рейну себе. Невольница-датчанка с телом и лицом, способными соблазнить статую, – это последнее, что ему хотелось бы иметь в своем доме. И, что еще хуже, она, очевидно, ошибочно полагает, что именно он изнасиловал ее во время набега на их селение. Рейна в ужасе отшатнулась.

– Ты ненасытный зверь, я отказываюсь служить тебе.

– Твои обвинения беспочвенны. Будь уверена, я хочу видеть тебя в своем доме не больше, чем ты – прислуживать мне. Идем, я отведу тебя в дом Хагара. Моей матери всегда нужны невольницы.

Вульф схватил Рейну за руку повыше локтя и потащил за собой, пытаясь не обращать внимания на нежную кожу под своими пальцами. Благодарение Одину, отсюда было недалеко до хутора.

Двор кишел людьми. Невольники бегали от одного строения к другому, а их на хуторе хватало. Многочисленные постройки были сложены из нетесаных сосновых бревен, а двускатные крыши покрыты дерном. Зданий было так много, что хутор напоминал целую деревню. За пределами усадьбы невольники и крестьяне срезали серпами зерновые – овес, пшеницу и ячмень, а другие в это время усиленно трудились в саду. На склонах близлежащих холмов паслись коровы и овцы, а свиньи, куры и гуси бродили по двору между подсобными постройками.

Вульф направился к дому, где жила его семья, – зданию из бревен и прутьев, длина которого – больше восьмидесяти шагов – значительно превышала ширину. Изогнутые стены на вид были толщиной, по меньшей мере, в семь ступней, а крышу поддерживали ряды столбов.

– Ты живешь здесь? – спросила Рейна и указала на это большое здание.

– Нет, когда я женился, то решил, что общий дом слишком перенаселен, и потому построил свой собственный. Ты будешь служить моему брату и его семье.

Рейна рассердилась.

– Я дочь ярла, а не какая-то невольница. То, что ты сделал со мной и моей семьей, – подло. Ты безжалостный убийца, ты лишил меня девственности, а затем продал в рабство иноземцу.

Вульф окинул ее презрительным взглядом.

– Твои соплеменники убили мою жену. На твой хутор я напал, чтобы отомстить. Я даже не помню, погиб ли кто-то во время набега, потому что я был ослеплен яростью.

Вульф открыл дверь и вошел в длинный дом. Рейна последовала за ним, на мгновение задержавшись на пороге, чтобы осмотреться. Внутри было полно людей, на некоторых из них была одежда из дорогих тканей, другие были одеты в рубахи из грубого сукна. Рейна решила, что это семейство, должно быть, из богатых, так как увидела одежду из шелка, парчи, серебряные украшения и кожаную обувь. Когда-то и она жила в подобном доме и одевалась в заморские шелка и тонкое полотно, но затем на них напали, ее изнасиловали и оторвали от любящей семьи. Она вспомнила о своих братьях и о Рагнаре, своем суженом, и подумала, что он уже мог жениться на другой.

Снаружи дом не был ничем украшен, а внутри оказалось множество раскрашенных резных фигурок из дерева, в том числе и позолоченных. Вдоль стен стояли широкие деревянные скамьи, на которых можно было и сидеть за столом, и спать. Главным местом в доме был очаг, он располагался в центре зала и не только обогревал и освещал помещение, но и служил для приготовления пищи. Да и сейчас над огнем были установлены железные котлы на треногах, испускающие дразнящий аромат.

У Рейны заурчало в животе. Во время путешествия из Константинополя она ела то, что давали ей викинги, – в основном сушеное мясо, хлебцы и сыр.

Хагар заметил Вульфа и окликнул его. Вульф кисло посмотрел на брата.

– Возвращаю тебе твой подарок. Пусть мама найдет ей работу.

К ним подошла высокая, богато одетая скандинавка. Она была женщиной статной, но вряд ли ее можно было назвать миловидной, у нее были темно-русые волосы и развитые мышцы. А под сердцем она носила ребенка.

– Кто эта женщина? – спросила Ольга.

– Новая невольница твоего мужа, – ответил Вульф, прежде чем Хагар успел вставить слово.

Ольга сердито посмотрела на Рейну, а затем на мужа.

– Я не потерплю эту женщину в своем доме и уверена, что твоя мать согласится со мной. Она слишком красива и потому внесет смуту в нашу жизнь. Твои братья станут бороться за ее благосклонность, – она послала Хагару взгляд, не обещавший ничего хорошего. – О чем ты думал, муж мой? Если ты намерен взять ее в свою постель, то забудь об этом. Я скорее отрежу тебе твое хозяйство, чем допущу подобное.

Хагар машинально прикрыл рукой промежность.

– Невольница принадлежит Вульфу, – пояснил он. – Я купил ее для его постели, а не своей.

– Что?! – хором воскликнули Вульф и Рейна.

К ним подошла пожилая женщина в роскошном парчовом одеянии.

– Что стряслось? Кто эта женщина?

– Новая невольница Вульфа, – тут же ответил Хагар.

– Мне она не нужна, – горячо запротестовал Вульф.

– А уж мне в моем доме – и подавно, – заявила Ольга и скрестила руки на пышной груди. – Вы только посмотрите на нее! Зачем такой соблазн в доме, где живут девушки и похотливые парни?

– Она говорит по-нашему? – спросила Тора, мать Вульфа и Хагара.

– Да, она понимает наш язык и говорит по-нашему. Не спрашивайте меня, как так вышло, но это правда, – ответил Вульф.

– Я нашел ее на торгах в Константинополе и подумал, что она идеально подойдет Вульфу, – пояснил Хагар. – Мой брат слишком угрюм, в его жизни не хватает радости, – Хагар хмыкнул. – Я подумал, он будет благодарен мне за то, что я дал ему возможность развлекаться долгими зимними вечерами.

– Твоя шутка неуместна, – возразил Вульф. – Рейна – датчанка.

Хагар рассмеялся.

– Я знаю. Впрочем, вряд ли ты станешь отрицать, что она редкостная красотка. Не будь таким мрачным, братец. Возможно, когда-то ты все же поблагодаришь меня.

С темным, как грозовая туча, лицом Вульф угрожающе шагнул к Хагару.

Но Тора остановила его одним-единственным словом: «Вульф!» Вульф замер, однако взгляд, которым он наградил Хагара, обещал тому неминуемую и страшную расплату.

Ольга сделала жест в сторону Рейны.

– Если она жила в гареме в Константинополе, ее больше нельзя считать приличной женщиной. Только вообразите все те гадости, которые она там делала! Вульф, если тебе она не нужна, продай ее моему брату. Раннульф говорил, что собирается на рынок за новой наложницей.

Но идея продать Рейну Раннульфу не понравилась Вульфу. Он слишком ярко представил себе давнюю картину: Раннульф слезает с Рейны и уходит в поисках новой жертвы.

Тора задумчиво погладила подбородок.

– Эта женщина очаровательна. Я согласна с Ольгой, Вульф. Если тебе не нужна еще одна рабыня, продай ее Раннульфу.