Искушения Парижа (Девственница в Париже; Ах, Париж!) - Картленд Барбара - Страница 13

Наверное, здесь не придерживались столь строгих правил.

В противном случае Бертрам Каннингхэм не стал бы так настойчиво ее приглашать.

Конечно, сидеть наедине с мужчиной в закрытой машине не очень прилично, подумала она. Совсем другое дело — в открытом экипаже.

Ей вспомнились многочисленные истории о том, как разные мерзавцы заманивают девушку в машину, увозят неизвестно куда и, если та отказывается вступать с ними в близость, выкидывают посреди дороги.

Бертрам Каннингхэм совсем не похож на негодяя, решила Гардения. Он веселый и галантный и вряд ли позволил бы себе какие-то вольности.

Ей вдруг нестерпимо захотелось оказаться в обществе своих ровесников, подобных этому молодому человеку. Смеяться с ними, радоваться жизни и не ломать голову над тем, как вернуть кому-то долг или где раздобыть еду.

Ивонн провела ее по коридору на втором этаже мимо спальни тети и, остановившись у одной из дальних комнат, открыла дверь.

В этой комнате было просторно и светло. Большое единственное окно выходило в сад. Вдоль стен стояло множество шкафов.

— Это гардеробная ее светлости, — сообщила Ивонн и принялась открывать одну за другой дверцы шкафов У Гардении разбегались глаза. Такого огромного количества платьев она не видела никогда в жизни.

— Очаровательное создание эта крошка! — воскликнул Бертрам, когда они проезжали мимо Триумфальной арки. — Никогда бы не подумал, что у знаменитой Лили такая племянница.

Лорд Харткорт хмыкнул.

— Ты ведь сам рассказал мне, что семья у Лили была вполне порядочной.

— По крайней мере так говорил мой отец, — ответил Бертрам. — Как ты считаешь, что ожидает эту девочку в будущем?

Лорд Харткорт пожал плечами.

— По всей вероятности, мисс Уидон действительно намеревается остаться у Лили. А она довольно упряма, я это понял еще вчера.

— Упрямая? — переспросил Бертрам. — Эта маленькая английская пташка? Ну не знаю. У меня создалось такое впечатление, что она только что упала из гнезда. И что совсем еще не знает жизни.

— Полагаю, герцогиня научит ее всему, чему следует, — иронично заметил лорд Харткорт.

— И приоденет, — добавил Бертрам. — Тогда малышка Гардения станет весьма привлекательной. — Он помолчал. — А вообще вся эта история довольно странная. К Лили приезжает племянница с невинным как у ангела лицом и остается в ее доме… Я не удивлюсь, если предположение Андрэ окажется правдой. Возможно, Лили задумала выкинуть очередной фокус.

Все это слишком подозрительно. И чертовски занимательно!

— Может, поговорим о чем-нибудь другом? — спросил лорд Харткорт скучающим тоном.

— Ты неисправим, Вейн! — проворчал Бертрам. — Не видишь забавного ни в чем! А мне было бы очень интересно покатать эту малышку по Парижу. Я до смерти устал от блистательных красоток «Максима». Только представь себе: на прошлой неделе Джеффри подарил Иветте браслет с бриллиантами, а она вернула его ему, потому что нашла камни недостаточно крупными.

— Но Джеффри может позволить себе купить все что угодно, — невозмутимо заметил лорд Харткорт. — Мог бы подарить своей Иветте то, что ей нравится.

— Конечно, но речь не об этом! Только подумай, насколько безгранична неблагодарность женщин! — воскликнул Бертрам. — Они вечно чем-нибудь недовольны. Вспомни Мари, с которой я некоторое время встречался. Эта красавица вечно ныла: то ей подали несвежую икру, то налили шампанского, отдающего пробкой, то усадили на неудобное место, то подарили орхидеи не того цвета, какого ей хотелось! Она меня замучила, поэтому я и порвал с ней. Теперь за ней ухаживает Освальд! Несчастный! Ему можно только посочувствовать. — Он вздохнул. — Я прекрасно понимаю, что девочки стоят денег. В конце концов, их даже приятно тратить на ублажение этих прелестных созданий. Но хотелось бы получать в ответ хоть немного признательности.

— Бедный Берти, — ответил лорд Харткорт. — Я и не думал, что за свои старания от женщин ты не получаешь ничего.

— Эй, не смей надо мной смеяться! — с шутливым возмущением вскрикнул Бертрам. — И не считай меня скупердяем.

Мне просто никогда не везет. Я увлекаюсь женщинами слишком быстро и так же быстро разочаровываюсь в них. У тебя все по-другому. Выбирать подруг у тебя талант. Чего стоит, например, твоя Анриэтта!

Лорд Харткорт промолчал.

Тогда Бертрам добавил:

— Может, я слишком много болтаю, Вейн, но иногда очень нужно открыть кому-нибудь душу. Лучше всего родственнику, понимаешь?

— Родственнику? — Лорд Харткорт выдержал паузу. — Наверное, ты прав. Что ж, дам тебе такой совет, мой дорогой кузен: если ты нашел интересной эту английскую пташку, как ты ее называешь, попробуй за ней поухлестывать. Может, она и стоит того, несмотря на все мои дурные предчувствия.

Глава четвертая

Гардения влетела в комнату герцогини.

— Тетя Лили, ничего не выйдет! — взволнованно сообщила она, но тут же замерла на месте и ахнула. — Какая вы красивая!

В платье из нежно-голубого шифона с букетиком шелковых розочек, приколотых бриллиантовой брошью к груди, и во внушительных размеров шляпе герцогиня стояла спиной к окну и в самом деле выглядела почти так же восхитительно, как тогда, когда семь лет назад приезжала к родственникам в Англию.

— Спасибо, детка, — сказала она, явно польщенная комплиментом племянницы.

— Ваше платье великолепно, — восторженно пробормотала Гардения. — А шляпа! Шляпа «Веселая вдова»! Подобные я много раз видела в газетах, но никогда не думала, что на даме они смотрятся настолько эффектно.

— Как ты назвала эту шляпу? «Веселая вдова»? — Губы герцогини искривились в улыбке. Она повернулась к зеркалу и еще раз взглянула на свой потрясающий головной убор.

— У нас в деревне все только об этом и болтают! — сообщила Гардения. — О платьях «Веселая вдова», о шляпах и локонах «Веселая вдова». Мы с мамой умирали со смеху, просматривая газеты и журналы с изображением таких шляп. Все представляли, как бы мы в них смотрелись. Нам казалось, это было бы довольно комичное зрелище. — Она сложила ладони вместе, поднимая их к груди, словно собиралась помолиться. — Но на вас эта вещь смотрится просто восхитительно. Очень красиво и нарядно!

Герцогиня с довольным видом повернулась к двум служанкам, по-видимому, помогавшим ей наводить красоту. Сейчас обе девушки усердно занимались уборкой: подбирали с пола оберточную бумагу, шпильки для волос, раскладывали по местам щипцы для завивки, кремы и лосьоны в цветных тюбиках.

— Мадемуазель говорит, что ей нравится мой вид, — перевела им герцогиня, медленно крутясь перед зеркалом.

Только сейчас Гардения заметила, как преобразилось ее лицо. Теперь оно было не землистого цвета, как утром, а молочно-розового.

Какие, оказывается, чудеса можно сотворить, если имеешь кремы и румяна, подумала она изумленно.

— Итак, я готова! — объявила герцогиня, проводя рукой по обвивавшим ее шею и скрывавшим явные признаки старения многочисленным рядам жемчуга и бриллиантов.

— Но… Тетя Лили… — растерянно произнесла Гардения. — Мы не смогли подобрать для меня ничего подходящего. Я и пришла к вам для того, чтобы сказать об этом. Все ваши платья мне ужасно понравились. И их так много! Я никогда в жизни не видела столько красивых вещей! К сожалению, мне все они слишком велики. Ивонн говорит, ей потребуется несколько часов, если не несколько дней, на то, чтобы перешить для меня хотя бы одно из них…

— Верно, ваша светлость, — подтвердила с порога Ивонн. — Ma'm'selle перемерила все, что есть в ваших шкафах. Ей ничего не подошло. — Она развела руками.

Герцогиня нахмурила брови и еще раз внимательно осмотрела племянницу.

— Но в этом платье ты не можешь идти куда бы то ни было, — сказала она категорично. — Даже Ивонн в выходные дни одевается приличнее.

— Тогда мне вообще не следует покидать дом, — несчастным тоном пробормотала Гардения.