Искушение Торильи - Картленд Барбара - Страница 7

— Я уже в ней! И что вы будете со мной делать?

— У вас нет права так поступать… Я завизжу, если вы не… не уйдете… немедленно!

— Едва ли хозяин гостиницы или кто-то еще услышит вас. Они заняты внизу.

— Прошу вас… уйдите! Я уже… легла в постель… и мне… нечего сказать… вам.

— А вот я хочу сказать вам о многом!

Во-первых, вы очень красивы, мисс Клиффорд. Как видите, я узнал ваше имя, хотя вы отказались назвать его мне.

— Вы должны… уйти… Это нечестно…

Вы сами знаете, что не имеете права… врываться в мою… спальню подобным образом!

— Я не вижу в этом ничего плохого, и, если вы прекратите жеманничать и кривляться, мы сможем позабавиться.

— Я не знаю, что вам нужно… Уйдите, прошу вас… Уйдите, пожалуйста, оставьте меня… в покое!

— А вот этого, моя дорогая, я совершенно не собираюсь делать. Ну же, будь умницей. Какая милашка! Я давно не видел такой очаровательной женщины.

Мужчина, должно быть, шагнул вперед, и последовавший женский крик был полон страха и отчаяния.

— Нет! Нет!

Маркиз тотчас сел на постели. Это становится невыносимо, подумал он, ему не только докучают… Более того, за стеной нагло и бессовестно оскорбляют женщину.

По манере разговора, начавшегося после того, как мужчина вошел в комнату, маркиз догадался, что это некий деревенский джентльмен, который, добиваясь, чтобы ему открыли дверь, искажал речь в подражание говору слуг.

Теперь произношение свидетельствовало об известном воспитании, однако по интонации можно было судить о том, что человек этот пьян.

Маркиз отнюдь не был святым и, когда желал женщину, старался добиться ее. Тем не менее он считал недостойным подобный способ навязывать свое внимание.

И конечно, никогда не позволил бы себе приставать к беззащитной, а потому чрезвычайно ранимой женщине.

Возмущенный до глубины души, маркиз поднялся с постели, набросил халат и выскочил в коридор. Соседняя дверь была закрыта, но он вошел в комнату не постучав и сразу увидел именно то, что ожидал увидеть: молодая незнакомка в отчаянии пыталась вырваться из объятий мужчины.

В насильнике маркиз без труда узнал одного из завсегдатаев скачек. Типа этого, называвшего себя сэром Джоселином Трентоном, можно было обнаружить в баре во время каждых скачек; он и его приятели принадлежали к числу тех людей, которые всеми правдами и не правдами уклонялись от соблюдения правил жокей-клуба.

Сэр Джоселин был настолько поглощен намерением поцеловать женщину, бившуюся в его объятиях, что даже не заметил появления маркиза.

Поэтому Торилья увидела его первым.

— Помогите мне! Помогите! — взмолилась она.

Двумя шагами маркиз пересек небольшую комнатушку и, схватив сэра Джоселина за плечо, развернул его лицом к себе.

— Убирайтесь отсюда! — рявкнул Хэвингэм.

— Какого черта?! — разъярился сэр Джоселин. — Кто вам позволил вмешиваться…

Но тут он понял, к кому обращается, и умолк.

— Убирайтесь!

Маркизу больше не пришлось повторять это слово.

Сэр Джоселин приоткрыл было рот, словно собравшись то ли объяснить свое поведение, то ли оспорить право маркиза отдавать ему приказания, но тут же передумал.

Негодуя, но и не медля, теряя остатки достоинства, он выбежал из комнаты, и каблуки его застучали по дубовой лестнице.

Маркиз посмотрел на спасенную им женщину и тотчас оценил ее молодость и красоту.

Светлые волосы незнакомки рассыпались по плечам, спускаясь почти до груди, а глаза, круглые от ужаса, казалось, занимали половину лица.

Она шагнула от стены и промолвила с дрожью в голосе:

— Благодарю вас… благодарю вас за то, что вы… спасли меня. Я не знала… я не знала, что… делать.

— Бы попали в ужасное положение, — согласился маркиз. — Но теперь ваш обидчик не вернется, только заприте свою дверь и больше не открывайте ее.

— Я… это было очень… глупо с моей стороны… но я просто не думала… мне не могло и присниться… что на свете существуют… такие мужчины.

Маркиз не мог сдержать улыбку.

— Ну а теперь, когда вы знаете, что это не так, больше не забывайте об осторожности.

— Я… буду осторожна, — ответила она, — и еще раз благодарю вас… очень-очень.

— Тогда давайте спать и забудем о случившемся, — успокоил ее маркиз, словно ребенка.

Он вышел в коридор, закрыв за собой дверь, и ключ в замке юной соседки повернулся прежде, чем он успел войти в свою комнату.

Отходя ко сну, маркиз решил, что вполне может понять сэра Джоселина, воспылавшего страстью к красавице, ночевавшей за соседней дверью.

Подгулявший дворянчик сказал, что давно не видел подобной женщины, и маркиз был солидарен с ним.

Ему захотелось узнать, кто она и почему путешествует в одиночестве. Тут он вспомнил, что сэр Джоселин назвал незнакомку мисс Клиффорд.

«Фамилия довольно обычная, — подумал маркиз, — и она, безусловно, принадлежит леди, волосы которой светятся как весеннее солнце». Неожиданный поэтический оборот вызвал в душе Хэвингэма умиротворение, и он уснул.

Прошло немало времени, прежде чем испуганное сердце Торильи забилось ровнее, и, возвратившись в постель, она еще долго дрожала.

Ей трудно было представить, что джентльмен может попытаться обманом проникнуть в ее спальню.

Она заметила его внимание к себе еще в кофейне, где этот человек сидел в компании прочих джентльменов. По мере того как менялись блюда, они становились все развязнее. Торилья поняла, что там пьют без меры.

Она сидела с другими пассажирами дилижанса за столом в дальнем углу; некоторые мужчины пили эль, а дамы ограничивались водой.

Путешествующих в дилижансе обслуживали последними, пищу им подавали холодную и не ублажали аппетитными блюдами, которые подавали остальным посетителям.

Торилья слишком устала, чтобы чувствовать голод, однако она теряла терпение, ибо каждого блюда приходилось ожидать слишком много времени, поскольку слуги не были заинтересованы в таких клиентах, как она.

Девушка уже решила, что так и не дождется десерта, когда мужской голос спросил:

— Разрешите представиться?

Подняв глаза, она увидела перед собой джентльмена, цинично разглядывавшего обед.

— Я сэр Джоселин Трентон, — продолжал он, явно желая произвести впечатление. — Не соблаговолите ли выпить со мной стаканчик вина?

— Нет… спасибо сэр.

— Нет — это не ответ, — возразил сэр Джоселин. — Вот что, давайте знакомиться.

— Я могу только повторить: нет, благодарю вас, — ответила Торилья.

Сэр Джоселин как раз намеревался возобновить атаку, когда с противоположного конца комнаты его окликнул кто-то из друзей.

Он отвернулся от девушки, и она, подстегнутая страхом, выскочила из кресла, а затем из кофейни, не замеченная сэром Джоселином.

Заперев дверь спальни, она почувствовала себя в безопасности.

Она слышала, как постоялец за стеной говорил с кем-то, по всей видимости, своим камердинером.

«Должно быть, приехал на скачки, — подумала она, — иначе знатный господин не стал бы останавливаться в сельской гостинице».

Когда два года назад они с отцом ехали на север, гостиницы почти пустовали.

Среди немногих постояльцев можно было видеть в основном торговцев, ремесленников или фермеров, не слишком интересных как внешне, так и в качестве собеседников.

Поэтому теперь девушка смотрела восхищенно на элегантных джентльменов, явившихся по окончании скачек.

Как же давно видела она в последний раз пышные муслиновые галстуки, палевые панталоны, туго обтягивавшие ноги, и гессенские сапоги, блестящие, словно зеркало.

Черные священнические одежды отца да грязные лохмотья шахтеров — вот и все, что она видела эти два года.

Но можно ли было ожидать, что мужчина, претендующий на звание джентльмена, способен повести себя так, как сэр Джоселин!

Пассажиров дилижанса разбудили в пять тридцать утра. Горничная постучала в дверь Торильи.

— Завтрак ждет, мисс!