Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 2. Стихотворения (1917-1921)

Маяковский Владимир Владимирович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 2. Стихотворения (1917-1921) - Маяковский Владимир Владимирович - Страница 2

Изменить размер шрифта:

Приказ по армии искусства

Канителят стариков бригады

канитель одну и ту ж.

Товарищи!

На баррикады! –

баррикады сердец и душ.

Только тот коммунист истый,

кто мосты к отступлению сжег.

Довольно шагать, футуристы,

в будущее прыжок!

[10]

Паровоз построить мало –

накрутил колес и утек.

Если песнь не громит вокзала,

то к чему переменный ток?

Громоздите за звуком звук вы

и вперед,

поя и свища.

Есть еще хорошие буквы:

Эр,

Ша,

[20]

Ща.

Это мало – построить п_а_рами,

распушить по штанине канты

Все совдепы не сдвинут армий,

если марш не дадут музыканты.

На улицу тащите рояли,

барабан из окна багром!

Барабан,

рояль раскро_я_ ли,

но чтоб грохот был,

[30]

чтоб гром.

Это что – корпеть на заводах,

перемазать рожу в копоть

и на роскошь чужую

в отдых

осовелыми глазками хлопать.

Довольно грошовых истин.

Из сердца старое вытри.

Улицы – наши кисти.

Площади – наши палитры.

[40]

Книгой времени

тысячелистой

революции дни не воспеты.

На улицы, футуристы,

барабанщики и поэты!

[1918]

Радоваться рано

Будущее ищем.

Исходили вёрсты торцов.

А сами

расселились кладбищем,

придавлены плитами дворцов.

Белогвардейца

найдете – и к стенке.

А Рафаэля забыли?

Забыли Растрелли вы?

[10]

Время

пулям

по стенке музеев тенькать.

Стодюймовками глоток старье расстреливай!

Сеете смерть во вражьем стане.

Не попадись, капитала наймиты.

А царь Александр

на площади Восстаний

стоит?

Туда динамиты!

[20]

Выстроили пушки по опушке,

глухи к белогвардейской ласке.

А почему

не атакован Пушкин?

А прочие

генералы классики?

Старье охраняем искусства именем.

Или

зуб революций ступился о короны?

Скорее!

[30]

Дым развейте над Зимним –

фабрики макаронной!

Попалили денек-другой из ружей

и думаем –

старому нос утрем.

Это что!

Пиджак сменить снаружи –

мало, товарищи!

Выворачивайтесь нутром!

[1918]

Поэт рабочий

Орут поэту:

"Посмотреть бы тебя у токарного станка.

А что стихи?

Пустое это!

Небось работать – кишка тонка".

Может быть,

нам

труд

всяких занятий роднее.

[10]

Я тоже фабрика.

А если без труб,

то, может,

мне

без труб труднее.

Знаю –

не любите праздных фраз вы.

Рубите дуб – работать дабы.

А мы

не деревообделочники разве?

[20]

Голов людских обделываем дубы.

Конечно,

почтенная вещь – рыбачить.

Вытащить сеть.

В сетях осетры б!

Но труд поэтов – почтенный паче –

людей живых ловить, а не рыб.

Огромный труд – гореть над горном,

железа шипящие класть в закал.

Но кто же

[30]

в безделье бросит укор нам?

Мозги шлифуем рашпилем языка.

Кто выше – поэт

или техник,

который

ведет людей к вещественной выгоде?

Оба.

Сердца – такие ж моторы.

Душа – такой же хитрый двигатель.

Мы равные.

[40]

Товарищи в рабочей массе.

Пролетарии тела и духа.

Лишь вместе

вселенную мы разукрасим

и маршами пустим ухать.

Отгородимся от бурь словесных молом.

К делу!

Работа жива и нова.

А праздных ораторов –

на мельницу!

[50]

К мукомолам!

Водой речей вертеть жернова.

[1918]

Той стороне

Мы

не вопль гениальничанья –

"все дозволено",

мы

не призыв к ножовой расправе,

мы

просто

не ждем фельдфебельского

"вольно!",

[10]

чтоб спину искусства размять,

расправить.

Гарцуют скелеты всемирного Рима

на спинах наших.

В могилах мало им.

Так что ж удивляться,

что непримиримо

мы

мир обложили сплошным "долоем".

Характер различен.

[20]

За целость Венеры вы

готовы щадить веков камарилью.

Вселенский пожар размочалил нервы.

Орете:

"Пожарных!

Горит Мурильо!"

А мы –

не Корнеля с каким-то Расином –

отца, –

предложи на старье меняться, –

[30]

мы

и его

обольем керосином

и в улицы пустим –

для иллюминаций.

Бабушка с дедушкой.

Папа да мама.

Чинопочитанья проклятого тина.

Лачуги рушим.

Возносим дома мы.

[40]

А вы нас –

"ловить арканом картинок!?"

Мы

не подносим –

"Готово!

На блюде!

Хлебайте сладкое с чайной ложицы!"

Клич футуриста:

были б люди –

искусство приложится.

[50]

В рядах футуристов пусто.

Футуристов возраст – призыв.

Изрубленные, как капуста,

мы войн,

революций призы.

Но мы

не зовем обывателей гроба.

У пьяной,

в кровавом пунше,

земли –

[60]

смотрите! –

взбухает утроба.

Рядами выходят юноши.

Идите!

Под ноги –

топчите ими –

мы

бросим

себя и свои творенья.

Мы смерть зовем рожденья во имя.

[70]

Во имя бега,

паренья,

реянья.

Когда ж

прорвемся сквозь заставы,

и праздник будет за болью боя, –

мы

все украшенья

расставить заставим –

любите любое!

[1918]