Веселая дюжина - Машков Владимир Георгиевич - Страница 16

Ничего не попишешь, но без Тольки мне не обойтись. Как бы я к нему ни относился, но всегда признавал силу его кулаков. А в предстоящей операции — это самое главное.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,

В КОТОРОЙ МЫ УСТРАИВАЕМ

ДЕРЗКУЮ НОЧНУЮ ВЫЛАЗКУ

— "Сосиски" и не думают, что мы потревожим их сон, — свистящим шепотом проговорил Толька, когда мы, натянув тренировочные костюмы, выбрались из домика.

— А мы им покажем, где раки зимуют! — радостно, но вполголоса воскликнул Марик, гордый, что его взяли на такое важное дело.

Я промолчал. Не люблю трепаться раньше времени. Не такие уж они дураки, чтобы не догадаться, что сегодня ночью мы совершим последнюю отчаянную попытку победить.

Мы перемахнули через смутно белевший в темноте забор противника. Сперва мы осторожно ползли друг за другом. Но ближе к флагу это стало опасным. Яркие лампочки, казалось, висели на каждой сосне.

Тогда мы перешли на новую тактику. Быстрый и бесшумный рывок от сосны к сосне. Два-три прыжка, и ты замираешь, прижимаясь всем телом к шершавому стволу. Подождешь, пока перестанет громко стучать сердце, услышишь, что тихо вокруг, и — новый прыжок к следующей сосне.

На площадке, где проходят линейки и возвышается мачта с флагом, было светло как днем. "Сосиски" развесили гирлянды разноцветных лампочек. Ясно! Праздничная иллюминация в честь победы! Но все-таки у самого флага караул из четырех "сосисок".

Наш план таков. Его придумал я. Первым идет в атаку Марик. Он подползет как можно незаметнее к самому флагу, а потом выдаст себя неосторожным движением. Когда на него нападут, Марик должен увернуться и удирать, куда хочет, главное, чем подальше от флага. Его вряд ли догонят, потому что Марик — чемпион лагеря по бегу. Но если поймают, не беда — у нас такая война, что пленных оставляют в живых. А главное, Марик успеет выполнить свою боевую задачу — отвлечь внимание противника. Мы надеялись, что за Мариком погонятся, по крайней мере, двое часовых. А с двумя другими мы справимся. Толька должен отрезать флаг и передать его мне. Моя боевая задача — удирать к своим. Толька будет прикрывать мой отход.

Мы осмотрелись — тихо и никого вокруг, если не считать четырех стражей у флага. Не сомневаюсь, где-то сидят в засаде и другие "сосиски". Но пока они опомнятся, мы похитим флаг.

Я подтолкнул Марика: "Давай". Марик был весел и спокоен, а мы с Толькой немного волновались…

— Руки вверх! Сдавайтесь!

В одну секунду нас окружило с десяток "сосисок". Они словно из-под земли выскочили. Мы попробовали вырваться из окружения и пробиться к своим, но силы были слишком неравны.

— Думали обхитрить нас, — кричали "сосиски", — а мы за вами следили от самого забора. Нас не проведешь. Дали вам возможность подойти поближе и посмотреть на наш флаг. Что ж, любуйтесь…

Презрительно отвернувшись от врагов, мы глядели на флаг, который нам не удалось похитить, и не отвечали на оскорбления "сосисок".

— Что с ними будем делать? — спросил кто-то.

— Давайте привяжем их к соснам, пускай до утра связанными постоят, — предложила "сосиска" в куртке с блестящими молниями. — Будут знать, как нападать на нас. Я уже веревки принес…

— Да ты что, с ума сошел — привязывать?! — раздался в тишине пронзительный возглас.

Это кричал Генка Правильный, мой друг.

Он налетел на "сосиску" в куртке и в одно мгновение "обезверёвил" ее, то есть лишил ее главного оружия — веревок.

— Гена прав, — решил парень в берете. — Привязывать не будем.

— Тогда давайте их отпустим, пусть идут к себе в лагерь, — громко сказал Генка, обрадованный поддержкой.

— Нельзя, — объявила долговязая "сосиска" в очках. — До утра они должны остаться у нас в плену. Так будет надежней.

— Вас послала Капитолина Петровна? — обратился к нам парень в берете.

Я ничего не ответил, но сразу догадался, что это тот самый Борька, однокурсник Капитолины Петровны, старший вожатый в "Ракете".

— Неужели она не понимает, что мы выиграли, — возмущался Борька. — Раз ваш флаг в наших руках, значит, вашей армии больше не существует, и вы — побежденные… Почему же она нарушает правила?

— На войне нет правил, — спокойно ответил я.

Борька внимательно поглядел на меня и приказал:

— Отведите их в столовую…

— Благодарим, — прервал я его, — но мы только что поужинали.

— Отведите их в столовую, — повторил свой приказ Борька, — и уложите там на раскладушках.

Конвоируемые "сосисками", мы зашагали к столовой. Рядом со мной брел Генка. Он, видно, очень тяжело переживал все происходящее.

Чтобы подбодрить, я прошептал:

— Ты уже готовишься к велопробегу по Млечному Пути до Малой Медведицы?

Генка грустно улыбнулся.

Долговязая "сосиска" отворила двери столовой.

— Давайте все же привяжем их, — снова вынырнула откуда-то "сосиска" в куртке с блестящими молниями, — а то удерут…

— Не удерут, — промолвила долговязая "сосиска" в очках.

Наши противники молча направились к выходу. Последним шел Генка. У выхода он обернулся и виновато развел руками:

— Спокойной ночи, ребята.

Дверь захлопнулась. Два раза повернули в замке ключ. Мы подождали, пока затихнут шаги на крыльце и возле столовой. И еще просто подождали, на всякий случай.

— Ребята, — тихо сказал я, — лежите спокойно, а я пойду в разведку.

"Сосиски" и не догадывались, какую роковую ошибку они совершили, уложив нас в столовой. Дело в том, что я за свои прегрешения часто попадал на кухню и знал там все ходы и выходы. А столовые во всех лагерях похожи друг на друга.

Я направился на кухню. В темноте грозно блестели котлы. Можно, конечно, устроить подкоп, но жалко времени. Тут должна быть маленькая дверца, ведущая во двор. Ага, вот она! Но какой здоровенный замок! Я ощупал пробой. Он, кажется, не крепко держится. Я сильно дернул, и пробой немного поддался.

Я отправился за ребятами.

Толька быстро оценил обстановку. Он схватился обеими руками за пробой, одной ногой уперся в стенку и… дернул изо всех сил.

Хорошо, что мы успели подхватить Тольку, а то бы он грохнулся на пол с замком и пробоем в руках.

Путь был открыт. Крадучись, мы обогнули столовую и доползли до мачты. Флаг охранял один часовой. Он клевал носом и похрапывал. Толька зажал ему рот, я срезал флаг и передал его Марику. Марик спрятал флаг под рубашку.

Часовому Толька приказал молчать, пригрозив кулаком, и мы припустили со всех ног к спасительному забору. Пронзительный крик часового, который оповещал "сосисок" о беде, придал нам новые силы.

Только когда перелезли через свой забор и очутились в своем лагере, мы поняли, что все же сумели взять реванш за поражение.

И тут мы нос к носу столкнулись с Капитолиной Петровной и Аскольдом.

— Где вы бродите по ночам? — строго спросила старшая вожатая. И, не дав нам оправдаться, решительно сказала: — Объявляю всем по выговору за то, что ушли из лагеря в ночное, неположенное время.

Проглотив безо всякого удовольствия выговор, я сказал Марику:

— Покажи флаг.

— Какой флаг? — встрепенулась старшая вожатая.

— Пионерлагеря "Ракета", — невозмутимо объяснил Марик, подавая Капитолине Петровне флаг.

Старшая вожатая восторженно оглядела флаг, а потом расцеловала каждого из нас.

— Спасибо, ребята!

— Служим пионерлагерю "Лесная сказка"! — бодро грохнули мы и уставились на Аскольда, ожидая от него поздравлений.

Но вожатый и не думал нас обнимать. Он хотел по-другому нас поздравить, но стеснялся, наверное, Капитолины Петровны.

Мы отправились спать.

Веселая дюжина превратилась в геройскую дюжину. Ведь благодаря нашей дерзкой ночной вылазке игра с "сосисками" была сведена к ничьей.

Ребята ходили, задрав носы к небесам.

А мне почему-то все время вспоминался Генка, который смотрел на меня виноватыми глазами, и я слышал его отчаянный крик: "Да ты что, с ума сошел — привязывать?!" Бывает же — прицепится что-то и мешает полностью насладиться победой.