Между «А» и «Б» - Машков Владимир Георгиевич - Страница 10

— Смотря для кого, — я с прежней улыбкой глядел на похитителя.

Он оказался смелым парнем.

— Я — первый, — сказал похититель.

Мы подъехали к накатанной лыжне. Похититель помедлил немного, а потом резко оттолкнулся и полетел вниз. Над трамплином он взвился как птица. Когда он приземлился, его закачало. Но похититель устоял. И вот он уже махал снизу палками и что-то вопил.

Друзья похитителя марок ликовали, как будто это они съехали с крутого склона.

— Молодец, — сказал я.

Он отличный лыжник, этот похититель. Даже как-то расхотелось его бить.

— Кто следующий? — вежливо спросил я.

Друзья похитителя отводили глаза от моей улыбающейся физиономии.

— Я следующий, — сказал я. Я скатился легко, плавно — такие вещи я делаю запросто.

Вскоре я был рядом с улыбающимся похитителем марок.

— Для первого раза неплохо, — похвалил я его.

— А они что, боятся? — спросил похититель о своих друзьях.

— Трусят. Пошли наверх.

Чтобы снова попасть на горку, надо было обойти лесок, где сидел в засаде Семка.

Как только Семка нас увидел, он сразу рванулся к похитителю. Тот усмехнулся и посмотрел на меня. Мое лицо было каменным.

Похититель все понял.

— Отдай марки, гад! — закричал Семка.

— Спокойно, пострадавший. — Я поднял руку. — Подсудимый уже раскаялся и добровольно возвратит нам марки.

— Нет у меня никаких марок! — закричал похититель. — Чего прицепились?!

— В такой прекрасный солнечный день не хотелось бы кого-то бить, — с пафосом сказал я. — Нет, сейчас хочется декламировать стихи. "Мороз и солнце, день чудесный…"

Тут похититель попробовал удрать. Он занес лыжу, чтобы развернуться, и тогда я толкнул его. Похититель повалился лицом в снег. Семка, успевший избавиться от лыж, вскочил ему на спину. Я подоспел на помощь.

— Отдашь марки? — кричал Семка. — Отдашь, гад?

Никогда я не видел моего друга таким разъяренным.

Похититель попытался вырваться, но ему мешали лыжи, Семка и я.

— Не отдам! — закричал он. — Нету у меня их!

— Врешь, — сказал я. Меня этот бледный вор уже бесил. Вот сволочь, украл у человека марки и не думает сознаваться.

Мы прижали похитителя к земле и стали кормить его снегом. Он увертывался, орал. Но несколько порций холодного снега быстро охладили его пыл.

— Ладно, отдам. Вечером принесу в магазин, — наконец пробормотал он.

Я помотал головой.

— Мы сейчас встанем и пойдем вместе к тебе домой.

Он медленно поплелся впереди. Мы с Семкой не отставали. Таким типам я никогда не доверяю.

Похититель жил недалеко от парка, в девятиэтажном доме с красными балконами и с такой штуковиной на крыше, похожей на птицу, которая присела отдохнуть.

— Подождите меня здесь, я сейчас вынесу, — сказал похититель.

— Не выйдет. — Я прямо посмотрел ему в глаза. — Положи свои лыжи. Сема их покараулит, он парень честный, не то что некоторые. А мы вдвоем пойдем к тебе.

Когда мы поднимались в лифте, я сказал:

— Если ты будешь валять дурака, мы скажем Семкиному дяде — он начальник милиции. Понял?

До похитителя все дошло. Он вручил Семке альбом. Мой друг схватил его и, сияя, стал разглядывать марки.

Я швырнул похитителю его лыжи (кстати, отличные, эстонские) и дал на прощанье тумака по спине.

— Еще раз попадешься, пятнадцати суток не миновать. Это я тебе обещаю, Валерка Коробухин.

Я ПОЖИМАЮ ПЛЕЧАМИ

Как только прозвенел звонок, я схватил свою сумку и бросился к двери.

— Ты куда? — спросила вожатая Кира. Она выросла на пороге и преградила мне дорогу.

Я метнулся в сторону, но удрать не удалось.

— Ты куда, Коробухин? — повторила вожатая.

— Да я… — Несколько секунд я соображал, как выкрутиться. — Понимаете… Вы слушали утром радио?

— Слушала, — ответила вожатая Кира.

— Так вам, значит, известно, что сегодня должна прилуниться автоматическая станция?

— Ну и что из этого?

— Как что из этого? — искренне удивился я. — Как это без меня произойдет? Я должен все увидеть.

— Ничего, — сказала Кира. — Десять минут ты и твоя станция потерпят.

Она подождала, пока я сел на место, потом направилась к столу и оперлась о него руками.

— Ребята, — сказала вожатая Кира, — началась третья четверть. Она самая длинная, но и самая короткая, потому что если не успеешь исправить плохие отметки, то останешься на второй год. Мы должны наладить шефство над отстающими учениками.

— А мы помогаем друг другу, — раздался чей-то голос.

— Все помогаете? — спросила Кира.

— Все! — Ребята в нашем классе очень любят отвечать хором.

— Это и плохо, — назидательно сказала вожатая. — Надо, чтобы один ученик шефствовал над другим и чтобы он отвечал за двойки товарища. Давайте прикрепим сильных учеников к слабым. Вот, например, Коробухин. Он куда-то торопится, давайте начнем с него.

— Я перепутал, — сказал я.

— Что ты перепутал? — улыбнулась вожатая Кира.

— Станция должна прилуниться завтра, — сердито ответил я.

— Ну и прекрасно, — сказала вожатая Кира. — Так кого мы прикрепим к Коробухину?

В классе наступила гробовая тишина. Я с улыбкой разглядывал ребят. Ну, кто на этот раз решится?

В прошлом году мне помогала сама Галка Новожилова. Она ворвалась в нашу квартиру как на пожар, на ходу засучивая рукава.

— Давай быстрее начнем, — сказала она. — У меня времени в обрез.

Я молча поплелся на кухню, сел за стол, на котором была навалена груда картошки, и принялся ее чистить.

— Ты где? — Галка влетела на кухню. — А, — она махнула рукой на картошку, — потом сделаешь.

Я помотал головой:

— Нельзя.

— Почему?

— Сегодня вечером к нам придут гости, и мама велела, чтобы вся картошка была почищена. Садись помогай. — И я подал ей ножик.

Энергичная Галка схватила самую большую картофелину и принялась ее чистить. Через несколько секунд у нее в руках была уже жалкая крошечная картофелинка.

— Так дело не пойдет, — недовольно сказал я. — Если ты будешь так чистить, нам придется торчать здесь часа два. Ты медленнее, спокойнее…

Галкиной энергии хватило еще на три бульбины. А потом она тяжело вздохнула:

— Ты меня извини, пожалуйста. Но мне надо на совет дружины. Я уже опаздываю.

— Пожалуйста. — Я и не думал ее задерживать. — Приходи завтра.

— Да, да, я приду завтра, — заторопилась Галка.

Назавтра ее ждала гора немытой посуды ("от гостей осталось"). Послезавтра я встретил Галку с тряпкой в руках — мы отлично помыли пол. И когда, наконец, послепослезавтра я открыл ей дверь с малярной кистью в руках и сказал: "Покрасим коридорчик и кухоньку, а тогда возьмемся за уроки", — Галка не выдержала. Она сказала, что больше не может и пусть я занимаюсь как хочу.

Я был доволен.

Следующим мне решился помогать добродушный рыжий Вовка Шлык.

Я смерил его широкие плечи, глянул ему в синие глаза и понял, на что он может сгодиться.

Нам привезли машину брикета и свалили во дворе. Мама беспокоилась, как перенести торф в подвал. Вот я и сказал маме, что ко мне придет товарищ и мы с ним в два счета справимся с торфом. Так и получилось.

Вовка и не думал отказываться, он только спросил:

— Ну, а потом займемся математикой?

— Обязательно. — Я ударил себя в грудь. — Только математикой — чем же нам еще заниматься!

И работа началась. Когда явилась мама, мы почти половину брикетной кучи перетащили в подвал.

— Молодцы, ребята, — обрадовалась мама. — Отдохните немного. Я вас сейчас компотом угощу с пирожками.

Мы сидели на брикете и пили компот, и ели пирожки с мясом, а мама приговаривала:

— Какой хороший у тебя товарищ, Валерий. Бери с него пример.

— Беру, мама, беру. — Я вовсю глотал пирожки и запивал их компотом. Потом поднялся.

— Ну мы, пожалуй, продолжим.

Добродушный Вовка вздохнул и стал нагружать ведро коричневыми брикетинами.