Шах королеве. Пастушка королевского двора - Маурин Евгений Иванович - Страница 52

– Жак, ты – прелесть! – восторженно воскликнула Беатриса. – Если ты можешь отлучиться на пару дней и готов послужить мне, то я очень рада, что такое важное дело сделаешь именно ты. Но вот в чем затруднение: как нам узнать, когда Филиберт выедет? Видишь ли, насколько я знаю, герцогиня отдаст приказание пажу только сегодня.

– О, в таком случае нам торопиться незачем! Ее высочество встает не ранее полудня, а до того времени я успею сделать все, что нужно. У меня среди конюхов имеются приятели, и они известят меня!

– Совсем хорошо! А теперь, Жак, я хотела бы осмотреть Лебединую беседку!

– Ну что же, пойдемте! Только вместе нам показываться неудобно. Так вы ступайте к холму Марса, а оттуда сверните в левую аллею. Это – довольно глухое место, в этот час там трудно встретить кого-нибудь, и там я вас нагоню.

Беатриса пошла к указанному месту, и за холмом Марса Жак нагнал ее.

Они пошли рядом, и Марон стал рассказывать:

– Лебединая беседка находится на Лебедином острове. Она была выстроена еще в самом начале, когда блаженной памяти король Франциск Первый отстраивал Фонтенебло. Говорят, будто король предназначил эту беседку для тех любовных свиданий, в которых надо было соблюдать особую осторожность. По-видимому это так и было, потому что островок сообщается с берегом посредством небольшого паромчика, перетягиваемого вручную. Стоит переехать на остров и закрепить паром, как уже никто не сможет нагрянуть невзначай и помешать влюбленным.

– Но их ведь можно было подкараулить у схода на берег! – сказала Беата.

– Нет, барышня, – возразил Жак, – паромчик подходил к крытой пристани, которая сообщалась подземным ходом с одним из гротов парка, но каким именно – никому не было известно.

– И все это сохранилось? – спросила Беата, глаза которой загорелись.

– Подземного хода теперь нет, но самое беседку и паромчик постоянно подновляют. Впрочем, вы сейчас увидите сами!

Они свернули влево, и перед ними блеснул небольшой прудик, посредине которого высилась легкая колончатая беседка.

Водный пояс, окружавший Лебединую беседку был шириной приблизительно локтей в пятьдесят,[38] островок имел в поперечнике двойную ширину. Внешний берег прудика был совершенно обнажен, но островной густо зарос кустарником. Таким образом каждый, кто захотел бы следить за тем, что делается в беседке, оказался бы на виду. Наоборот, находящиеся на островке были под защитой зеленой стены. Ни в лодке, ни вплавь на остров перебраться было невозможно, потому что прудик совершенно зарос водяными растениями. Небольшой паромчик, ходивший по протянутому с берега на берег канату, был единственным средством сообщения с беседкой.

На этот паромчик и взошли Беатриса и Жак. Перебирая руками канат, Марон живо подтянулся к островку, из-за густых зарослей которого виднелась Лебединая беседка.

Это было очень изящное зданьице в стиле раннего Возрождения, когда в жизнерадостности Ренессанса еще проглядывала кое-где готическая стрельчатость. Круглая аркада, подпираемая легкими коринфскими колоннами, включала в себе четырехугольный павильон, увенчанный куполом из восьми сферических треугольников. Вокруг купола над капителями колонн внешней арки шла небольшая балюстрада.

Не без некоторого трепета вступила Беатриса по широкой мраморной лестнице внутрь беседки, где протекала более ста лет тому назад часть интимной жизни короля Франциска. Тяжелые портьеры на окнах, старые портреты на стенах, массивная кровать под балдахином, кресла, пуфы, столики – все дышало глубокой стариной.

В первый момент молодая девушка совсем забыла, зачем пришла сюда. Тени прошлого, реявшие по всем уголкам беседки, невольно навевали на ее душу чувство глубокого благоговения. Но вдруг, при взгляде на массивную резную кровать, в ушах Беатрисы прозвучал вкрадчивый женский голос, произносивший: «До свиданья, в Лебединой беседке, мой дорогой мальчик!» – и чары прошлого сразу рассеялись, уступая власти настоящего.

– Жак, – сказала она, – имеется ли здесь место, откуда можно незаметно наблюдать за всем происходящим в беседке?

Жак подумал и сказал, показывая на потолок:

– Видите, барышня, здесь должны были бы висеть четыре люстры, а висит только три. Несколько лет тому назад одна из тяжелых люстр – та, которая висела над столом у кровати, – упала, вырвав крюк из потолка. Дыру слегка подмазали, но присмотритесь и вы увидите, что подмазка почти осыпалась. Я думаю, что стоит протолкнуть палкой дыру, и получится отличное смотровое окошечко.

– Но разве наверх можно пробраться? – спросила Беатриса.

– А как же! – ответил Жак и повел ее к выходу.

В двух местах от наружной аркады кверху шли две лестницы, которые вели на верхний балкончик, окружавший купол. В последнем был проделан люк, и через него Жак провел Беатрису в чердачное помещение над внутренностью беседки.

Марон оказался прав. Замазка старой дыры почти обвалилась, и в щель виднелся столик у кровати.

– Жак, – сказала теперь девушка, – мне нужно, чтобы ты сделал две важные вещи: во-первых, необходимо расширить дыру, во-вторых – сделать как-нибудь так, чтобы случайный скрип досок или шум шагов здесь, наверху, не выдал внизу присутствия постороннего наблюдателя.

– Ну, что же, это легко сделать. Я выберу удобный момент и принесу сюда несколько сенничков. Но… вам это нужно сегодня?

– Нет, мне нужно, чтобы все это было сделано до вечера пятницы этой недели.

– Вот это так! А то мне ведь нужно сегодня устроить ваше дело с Сен-Клу.

– Да, да, милый Жак! Хорошо, что ты вспомнил! Как бы нам не прозевать отъезда пажа!

– Нет, я сейчас же отправлюсь на разведку к конюхам!

– А если найдется время, то пришли мне писца. Да, кстати, а когда тебя можно ждать обратно?

– Если паж выедет сегодня до вечера, то в четверг утром я уже надеюсь быть обратно!

– Отлично! Спасибо тебе за все, милый Жак! А теперь переедем обратно «на сушу» и займемся каждый своим делом!

Они переехали на паромчике на берег и разошлись в разные стороны. Беатриса поспешила домой, чтобы распорядиться первым завтраком Луизы, а Жак Марон направился на конюшенный двор герцогини Орлеанской, чтобы разузнать там, что нужно.

Оказалось, что лошадь для пажа Филиберта еще не заказана, но приятель-конюх обещал сейчас же дать знать Жаку, как только это будет сделано. Затем Жак отправился к другому приятелю, цирюльнику в городе. С ним он столковался о бороде и костюме купца средней руки, объяснив все любовной интригой. Затем, распорядившись, чтобы на двор к цирюльнику привели крепкую, выносливую верховую лошадь, Марон вернулся домой.

Дома Жак обменялся с другим лакеем выходными днями и стал ждать конюха. Наконец пришел и тот с известием, что лошадь приказано седлать и что паж Филиберт выедет через полчаса. Тогда Жак поспешно кинулся к цирюльнику, прикрепил там фальшивую бороду, переоделся и бодрой рысцой пустил коня по дороге на Корбейль.