Герцог Сорвиголова - Картленд Барбара - Страница 14

– Что вы хотите этим сказать? – нахмурился герцог.

– Сегодня вечером я узнала, что ему на ужин дают хлеб с молоком и ложечку какого-то неаппетитного пудинга. Если бы вы не велели приготовить Саймону лимонад, ему бы дали обычную воду.

– Я не могу в это поверить! – вскричал герцог. – Но он же, наверное, говорит, чего ему хочется съесть на ужин?

– Судя по тому, что ему отказывают в любой другой просьбе, на эти пожелания тоже никто не обращает внимания. Однако с удовольствием съел половину моего ужина, – сказала Кася.

Герцог ошеломленно опустился на стул.

– Готовы ли вы, кем бы вы ни были, всерьез остаться в замке и превратить Саймона из, как все его здесь называют, маленького чудовища в достойного человека?

– Со мной он такой и есть, – сказала Кася. Герцог взглянул на нее.

– Тогда мне остается только извиниться перед вами за все, что я вам наговорил, и попросить вас продолжать заниматься моим племянником и сделать из него, как я только что сказал, достойного человека, который, я надеюсь, будет способен поступить в Итон.

Кася промолчала, и герцог заговорил снова:

– Вы, должно быть, понимаете, что я сгораю от любопытства. Меня чрезвычайно огорчает, что я не знаю, зачем вы здесь и почему вы так сильно отличаетесь от всех, кого я знал раньше.

Кася улыбнулась.

– Надеюсь, я действительно ни на кого не похожа, ваша светлость. И если вы доверите мне Саймона, я уверена, что и он скоро станет совсем не похож на того, каким был раньше.

– Я просто отказываюсь верить своим глазам! – воскликнул герцог. – Как можно в столь юном возрасте, быть такой мудрой и проницательной?

Кася рассмеялась.

– Это самый милый комплимент, который мне делали! Благодарю вас!

– Вот в это мне тоже трудно поверить, – сказал герцог. – Если вы жили в Лондоне, там вас, наверное, осыпали комплиментами.

Кася ничего не ответила. Некоторое время герцог молча ее разглядывал, а потом спросил:

– Откуда у вас это платье?

Кася не ожидала, что он задаст этот вопрос именно сейчас, поэтому слегка замешкалась с ответом:

– Мне его… Подарила подруга.

– Почему-то я так и думал, – сказал герцог. Кася уловила легкий сарказм в его голосе и, помолчав немного, сказала:

– Я знаю, ваша светлость, что ваше положение позволяет вам задавать мне любые вопросы, и я отвечу вам на них, если смогу. Но я прошу вас позволить мне держать при себе мои секреты.

– Так вы признаете, что у вас есть секреты? – подловил ее герцог. – Теперь, когда вы это сказали, я подозреваю, что вы здесь от кого-то скрываетесь.

Кася подумала, что недооценила его проницательность. Она умоляюще сложила руки.

– Прошу вас, пожалуйста… – проговорила она. – До этой минуты все шло так хорошо! Не надо… портить…

В это мгновение Кася поймала себя на том, что обращается к герцогу, как к Саймону.

– Ну хорошо, мисс Уотсон. Вы победили, – сказал герцог. – Подождем, посмотрим, что будет дальше.

Кася улыбнулась ему.

– Благодарю вас, – проговорила она. – Теперь, вместо того чтобы разговаривать обо мне, что для меня довольно скучная тема, не могли бы мы поговорить о вас? Мне многое было интересно узнать.

Задним числом, вспоминая эту беседу, герцог подумал, что она разительно отличалась от других разговоров с красивыми женщинами, которые он вел до этого.

Мисс Уотсон выразила желание поговорить о нем – но он интересовал ее не с той стороны, как можно было бы предположить. Она расспрашивала его о сражениях, в которых он принимал участие, о ситуации в оккупированной Франции и о том, как он себя чувствует в мирное время.

Герцогу временами казалось, что он разговаривает с мужчиной, и, припомнив весь разговор, он с удивлением обнаружил, что она задавала очень дельные вопросы.

И ни разу в ее глазах он не заметил призывного выражения и не прочитал по губам невысказанного желания.

Одним словом, чем больше он думал об этом вечере, тем больше все, что произошло, казалось ему плодом воображения, а не реальным событием.

Кася проснулась рано.

Надев амазонку, она прошла через классную комнату в спальню Саймона и разбудила его.

Спустя десять минут они выскользнули из замка через боковой выход и пошли в конюшню.

В столь ранний час там были только два грума, которые дежурили ночью.

Безо всяких вопросов они оседлали и взнуздали двух лошадей, которых выбрала Кася.

Саймон первым вкарабкался в седло.

Кася чувствовала, как он взволнован и радуется, что ему разрешили сесть на настоящую лошадь – тем более что это была Принцесса.

Себе Кася сначала хотела взять одну из новых лошадей, но они были очень норовистые, и она опасалась, что Принцесса начнет беспокоиться, Поэтому она остановила свой выбор на старой, но породистой лошади, которая, вероятно, стояла в конюшне замка еще до того, как герцог получил титул.

Она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел их из замка, поэтому они с Саймоном выехали через задние ворота.

Они вели, как и предполагала Кася, на широкий выгул, устроенный при конюшнях.

Она пустила свою лошадь рысью, чтобы Саймон ехал быстрее, и с облегчением увидела, что он крепко держится в седле и, похоже, инстинктивно чувствует, как управлять лошадью.

Кася не сомневалась, что герцог сам прирожденный наездник; наверняка его брат, отец Саймона, не уступал ему в этом.

После того как они сделали полный круг, Кася решила, что Саймон ездит верхом достаточно уверенно, чтобы выехать в поле.

Они покинули выгул и поскакали по лугу, который пересекал ручей.

Когда они отъехали довольно далеко от замка, Саймон закричал:

– Я умею скакать верхом! Видите? Я умею скакать верхом, мисс Уотсон! Теперь мне никто не запретит скакать на большой лошади!

– Ну конечно, – ответила Кася. – Я уверена, что твой дядя очень обрадуется.

Когда они повернули домой, она не удивилась, увидев, что навстречу им скачет герцог.

Кася предполагала, что перед завтраком он обычно совершает верховую прогулку. Так всегда делал ее отец, когда выезжал с семьей за город.

В конюшне ему, без сомнения, сказали, что его племянник со своей гувернанткой тоже поехали покататься.

– Вон твой дядя, Саймон, – сказала она мальчику. – Теперь скачи к нему, чтобы он увидел, как хорошо ты ездишь верхом.

Саймон поскакал вперед, а Кася нарочно немного отстала, чтобы у герцога была возможность, не отвлекаясь на нее, сполна оценить, какой молодец его племянник, и порадоваться за него.

Она поступила правильно и, подъехав через несколько минут, услышала, как герцог говорил:

– Отлично, Саймон! Если бы твой отец был с нами, он бы гордился тобой.

– Мисс Уотсон говорит, что я уже большой, чтобы ездить на пони, – сказал Саймон.

– И она, безусловно, права, – ответил герцог. Он поглядел на Касю, и глаза его сверкнули.

– Я усвоил урок, – сказал он ей, – и больше не повторю прежних ошибок. Она засмеялась.

– Это не только ваша вина. На свете великое множество глупых людей.

– И вы записали меня в их число? – сказал герцог. – Теперь я глаз не сомкну.

– Я не думаю, что кто-то может назвать вас глупым, – ответила Кася. – Но, возможно, вы просто плохо понимаете маленьких мальчиков.

– Я сам когда-то был таким же, – возразил герцог.

– И, я полагаю, большим непоседой? – опять улыбнулась Кася.

Герцог засмеялся.

Больше всего в этой юной гувернантке его удивляло то, что она не испытывает перед ним никакого трепета.

В сущности, она вела себя так, будто она ему ровня.

Судя по тому, как она держалась в седле, породистые скаковые лошади были ей не в новинку.

«Почему она сюда приехала?»– в тысячный раз спросил он сам себя.

Больше в то утро они герцога не видели, но лакей передал Касе, что его светлость ждет их с Саймоном на ленч в гостиной.

Кася знала, что это вполне в рамках этикета.

Саймон заявил, что с большим удовольствием он поел бы вдвоем с ней, но Кася посоветовала ему причесаться и вымыть руки перед встречей с дядей.