Марью пишет сочинение (рассказы эстонских писателей) - Вяли Хейно - Страница 7

В класс вошёл учитель и сообщил нам, что урока труда не будет, зато в четверг будет сразу два. Девочки станут делать бутерброды, а мальчики…

— … эти бутерброды съедят! — крикнул Председатель Колхоза.

Мальчики захохотали, Председатель Колхоза тоже смеялся.

Этот Председатель Колхоза — парень что надо! Он ничуть не обижается на нас за прозвище. Мы прозвали его так потому, что он собирается, когда вырастет, уехать в колхоз и стать там председателем.

В четверг девочки учились делать бутерброды и накрывать на стол, а мы мастерили щётки. У Тойво отец мастер по щёткам, он нам показывал, как пучки из капроновой щетины просовывать в дырки и закреплять на дощечке проволокой. Это проще простого. Щётки у всех получились на славу, и нас похвалили. Учитель сказал, что теперь нам будет чем оттирать с рук чернильные пятна.

Я рассмотрел щётку Председателя Колхоза. Две-три проволочки на ней были слабо затянуты.

— Тебя-то зря похвалили, — сказал я и легонько толкнул его в бок.

— Мне щётка не понадобится, у меня руки всегда чистые, — отпарировал он и, в свою очередь, толкнул меня.

Тогда я снова дал ему тумака, а он — мне, но он двинул меня так сильно, что я слетел со скамейки.

Отец нашего Тойво увидел это и сделал Председателю Колхоза замечание.

— Зачем же ты толкаешься!

— Он первый меня толкнул.

— Ишь какая у тебя железная бухгалтерия, — усмехнулся отец Тойво.

— У него бухгалтерия и должна быть железная, он ведь Председатель Колхоза, — объяснили мальчики.

К этому времени девочки уже накрыли столы и нас тоже пригласили.

Мы накинулись на бутерброды как стая голодных волков. Отец нашего Тойво хотел взять второй бутерброд, протянул было руку, но двое мальчиков, хотя рты их были ещё набиты, опередили его, и тарелка опустела.

Затем принесли печенье. Оно исчезло так же быстро. Мальчики рассовали печенье по карманам.

— Положи и ты в карман, — подсказал мне Аарне. Но класть уже было нечего.

Я понял, что наши ребята совершенно не умеют вести себя за столом. Мы начисто забыли о правилах поведения во время еды. Этому можно было бы и поучиться, но никакой еды на столах уже не оставалось. А без еды какое же учение!

— Кто быстрее проплывёт стометровку, салака или чемпион мира по плаванию? — спросил я у папы.

Папа усмехнулся.

Не понимаю, что тут смешного? Я люблю науку и поэтому должен ко всему испытывать интерес. К примеру, я исследую, способны ли ногти вырасти длиною с палец.

Вообще-то знать всё на свете вовсе не обязательно, но я решил сделаться всемирно известным профессором, чтобы изобретать всякие машины. А на такую работу глупых не берут, и мне кажется, я должен ещё многому научиться.

Я стал тренировать свой ум, развивал мышление с помощью кроссвордов. Мышление развивалось, но умнее я от этого не становился, только без конца сам себя спрашивал, словно учитель, что я знаю и чего я не знаю. Пора было изучить какую-нибудь серьёзную науку.

И я взялся за папины книги. Уж они-то непременно сделают меня умным! Название одной книги было «Эволюция физики». Чуть ли не все слова в ней оказались знакомыми, но понять я ничего не смог, до того бестолково всё было написано.

— Ты ничего и не поймёшь, пока школьную физику на зубок не выучишь, — сказал папа.

«До чего же хитро всё устроено, — подумал я, — насильно заставляют зубрить школьные учебники! Но я не из тех, кто сдаётся».

Я взял учебник по физике и решил пройти его за один вечер.

Тут за мной зашёл Аарне, позвал кататься на лыжах.

— У меня нет времени.

— Зубришь? Успеется! Никак ты забыл, что завтра Женский день. Поехали, привезём из лесу веточек вербы. Если ты ещё не приготовил подарка своей маме.

Мне ничего такого и в голову не приходило. Я отправился с Аарне. Говорят, мамам надо дарить что-нибудь сделанное своими руками или же собственноручно принесённое. Это вроде бы доставляет им большую радость.

Мороз на улице был как по заказу. Мне нравится ходить на лыжах в морозную погоду. Лыжи идут словно по маслу. Через десять минут мы были возле горок. Только бесчувственный тип может просто так пройти мимо горки. Мы с Аарне не бесчувственные, мы взобрались наверх.

Аарне боялся прыгать с трамплина.

— Ну чего ты какого-то бугорка испугался. Поставь ноги пошире и подпрыгни до того, как подбросит.

Аарне съехал. А когда снова поднялся наверх, сказал, что горка первый сорт, и его уже за уши было не оттащить от неё. Но тут стало смеркаться, и мы помчались к реке.

Никакой вербы я там не увидел.

— Барашки ещё не распустились, но вербу надо и без того уметь различать, — сказал Аарне.

Но ни он ни я этого не умели. У реки было полно всяких голых кустов и деревьев. Попробуй разберись, которые из них вербы! Мы ощупывали почки руками, но толку от этого было мало.

Да, наука всё-таки вещь стоящая, она нужна всюду. И без ботаники, видать, тоже не проживёшь.

Навязалась мне на шею забота! Во второй четверти я получил за общественный труд двойку, теперь мне грозит ещё одна. А всё оттого, что учитель решил воспитывать в нас самостоятельность. Сказал, чтобы мы сами находили себе работу на пользу обществу. Самостоятельности-то во мне — хоть отбавляй, но где взять работу? В нашем домоуправлении нет, у папы и мамы на работе тоже для меня работы нету. В школе — и подавно. Куда ни сунешься, всюду тебя другие опередили. Я спросил сегодня у Юри, как это он ухитряется нарабатывать свои часы? Вообще никакой хитрости тут нет, ведь у нас есть «Программа пионерского марша», но мы хотели быть самостоятельными. В домоуправлении, что подальше, работы сколько хочешь. И в магазине тоже.

Вот мы и пошли под вечер к магазину. Вначале таскали ящики с бутылками, а потом перекидывали лопатой уголь. По-моему, мы и начать-то не успели, как работа уже кончилась. Другой работы заведующий магазином не дал, сказал, что уборщица тоже хочет немного потрудиться, не то ей будет неловко зарплату получать.

Юри не очень-то хотелось идти со мною в домоуправление, он свои часы давно наработал, а больше пятёрки в дневник всё равно не поставят.

— Ты что, работы боишься? — подзадорил я его. — Только-только разохотились, сейчас мы с тобою гору свернуть можем!

В конце концов я его уговорил, и мы пошли в домоуправление. Начали скалывать с тротуара лёд. Вот это да, мужская работа! Я показал Юри, как работает настоящий ударник. Юри тоже не лыком шит, но выдохся всё же раньше меня.

— Устроим передышку, — предложил он.

Я уже тоже из последних сил тянул, но сделал вид, будто мне всё нипочём.

— Ну, если ты настаиваешь, можно и передохнуть.

Мы присели на скамейку.

— Послушай, ты уже целый месяц не заходил ко мне, — сказал я.

Юри моё замечание не понравилось.

— Некогда было.

— Небось мама посадила под домашний арест?

— Нет.

— Ясное дело, посадила. Чего ты стесняешься? Я несколько раз сидел, но если не хочешь говорить, не надо. Меня это и не интересует вовсе.

Я знал, что лучше всего не показывать другим своего любопытства, тогда тебе всё сами расскажут. Нервы не выдерживают. Вот и у Юри нервы не выдержали.

— У меня большой секрет. Если ты не проболтаешься, тогда скажу.

Я дал честное слово.

— Этого мало. Дай честное пионерское, — потребовал Юри.

— Честное пионерское.

— Мы купили цветной телевизор.

Так вот почему Юри не приходит больше ко мне смотреть телепередачи! Только разве это секрет, да ещё и большой?

— А почему ты из этого секрет делаешь?

— Я о телевизоре ребятам и заикнуться боюсь. Мама сказала, если мальчики повадятся к нам ходить да станут грязь в комнату таскать, так она и мне не позволит смотреть передачи.

— Разве у вас половика нет?

— Есть, конечно. Но как я скажу ребятам, чтобы вытирали ноги?!