Таинственный Рыцарь - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 5

— Так и должно быть, — сир Глендон Болл ещё раз провёл по мечу точилом. — Воин ненавидит трусов.

Презрение в его голосе заставило Дунка обратить на говорившего внимание. Одежды сира Глендона были из хорошего полотна, но изрядно заношены, плохо сочетались и явно были с чужого плеча. Локон тёмно-коричневых волос выбивался из под железного полушлема. Сам парень был низким, плотным, с маленькими близко посаженными глазами, широкими плечами и мускулистыми руками. У него были мохнатые, как две гусеницы после влажной весны, брови, нос луковицей, да задиристый подбородок. И он был молод. «Шестнадцать, скорее всего. Точно не более восемнадцати», — Дунк принял бы его за оруженосца, если бы сир Кайл не назвал его сиром. Вместо бакенбард щёки парня были покрыты прыщами.

— Как давно ты стал рыцарем? — спросил его Дунк.

— Достаточно давно. Полгода исполнится после лунного поворота. Я был посвящён в рыцари сиром Морганом Данстэйблом из Кувыркающихся Водопадов, две дюжины человек видели это, но я готовился к рыцарству с момента рождения. Я научился скакать до того как ходить, и выбил взрослому человеку зуб ещё до того, как потерял свой первый молочный. Я собираюсь сделать себе имя в Белостенном Замке и завоевать яйцо дракона.

— Яйцо дракона? Так это и есть приз победителю? Правда?

Последний дракон скончался полвека назад. Однако сир Арлан однажды видел кладку её яиц. «Они были тверды, как камень, но прекрасны», — говаривал старик Дунку.

— Откуда у лорда Баттервелла взялось драконье яйцо?

— Король Эйгон подарил яйцо отцу его отца после того, как погостил одну ночь в его старом замке, — сказал Мейнард Пламм.

— Это была награда за какой-то доблестный поступок? — поинтересовался Дунк.

Сир Кайл рассмеялся.

— Кто-то может так это и назовёт. Рассказывают, у старого Лорда Баттервелла были три юные невинные дочери, когда прибыли Его Милость. К утру каждая из троих понесла бастарда. Ночной труд в поте лица — вот что это было.

Дунк слышал такие рассказы и раньше. Эйгон Недостойный переспал с доброй половиной дев королевства и якобы многих одарил бастардами. Хуже всего, что старый король признал их всех на смертном одре, от низкорождённых — детей кабацких девок, шлюх, пастушек — до Великих Бастардов, чьи матери были высокого рода.

— Мы все были бы бастардами старого короля Эйгона, если бы хоть половина этих баек оказалось правдой.

— А кто сказал, что мы ими не являемся? — съязвил сир Мейнард.

— Вы должны поехать с нами в Белостенный Замок, сир Дункан, — настаивал сир Кайл. — При вашем-то росте вы наверняка попадётесь на глаза какому-нибудь лорду. Вы можете найти там хорошую службу. Я знаю, что я найду. Джоффри Касвелл будет на этой свадьбе, лорд Горького Моста. Когда ему было три, я сделал ему его первый меч. Вырезал из сосны, прямо по его ручке. В мои зелёные годы мой меч служил его отцу.

— Он тоже был выструган из сосны? — спросил сир Мейнард.

У Кайла хватило учтивости рассмеяться.

— Этот меч был из хорошей стали, могу вас заверить. Я буду рад ещё раз предложить его для службы кентавру. Сир Дункан, даже если вы решите не принимать участие в турнире, присоединяйтесь к нам ради свадебного пира. Там будут певцы и музыканты, жонглёры и акробаты, а еще труппа комических карликов.

Дунк нахмурился.

— Эгга и меня ждет дорога. Мы направляемся на север в Винтерфелл. Лорд Берон Старк собирает мечи, чтобы отогнать кракенов от своих берегов раз и навсегда.

— Для меня там слишком холодно, — заметил сир Мейнард. — Если хотите убить кракенов, отправляйтесь на запад. Ланнистеры строят корабли, чтобы нанести ответный удар железнорождённым на их же собственных островах. Только так можно покончить с Дэйгоном Грейджоем. Драться с ним на земле бесполезно, он просто ускользнёт обратно в море. Надо побить его на воде.

В этом была доля правды, но перспектива драки с железнорождёнными на море не прельщала Дунка. Он уже испробовал это на вкус на Белой Леди, когда плыл из Дорна в Старомест: тогда он надел доспехи, чтобы помочь экипажу отбиться от каких-то пиратов. Битва была отчаянной и кровавой, и как-то раз он чуть было не упал в воду. Это стало бы его концом.

— Трону стоит поучиться у Старков и Ланнистеров, — заявил сир Кайл Кот. — По крайней мере, они сражаются. Что делают Таргариены? Король Эйрис прячется в своих книгах, принц Рэйгел танцует голышом по залам Красного Замка, а принц Мэйкар затаился в Летнем Замке.

Эгг ткнул в пламя палкой и искры поплыли в ночной тьме. Дунк рад был видеть, что он проигнорировал упоминание имени отца. Возможно, он, наконец, выучился держать язык за зубами.

— Что касается меня, то я виню Кровавого Ворона, — продолжал сир Кайл. — Он Десница Короля и пока ещё не сделал ничего, в то время как кракены сеют пламя и ужас по всему закатному морю.

Сир Мейнард пожал плечами.

— Его глаза прикованы к Тирошу, где сидит в изгнании Злой Клинок и плетёт интриги вкупе с сыновьями Дэймона Чёрное Пламя. Потому-то Кровавый Ворон и держит корабли под рукой, на случай, если заговорщики попробуют пересечь море.

— Айя, это вполне может случиться, — сказал сир Кайл, — И многие будут приветствовать возвращение Злого Клинка. Красный Ворон — причина всех наших бед, белый червь, разъедающий сердце королевства.

Дунк нахмурился, припомнив горбатого септона из Каменной Септы.

— Такие слова могут стоить человеку головы. Кое-кто скажет, что вы изменник.

— Как правда может быть изменой? — спросил Кайл Кот. — В дни короля Дэйрона, человек не боялся высказать, что у него на уме, но не сейчас, так? — Он произвёл грубый звук. — Кровавый Ворон усадил короля Эйриса на Железный Трон, но надолго ли? Эйрис слаб, и когда он умрёт между Лордом Риверсом и принцем Мэйкаром разразится кровавая война за корону, Десница против наследника.

— Вы позабыли принца Рэйгела, друг мой, — мягко возразил сир Мейнард. — Следующий за Эйрисом он, а не Мэйкар, и его дети после него.

— Рэйгел слабоумный. Я не желаю ему ничего плохого, но он все равно что мёртвый, и эти его близнецы тоже, они погибнут или от палицы Мэйкара или от колдовства Кровавого Ворона.

«Семеро, спасите нас», — успел подумать Дунк, прежде чем пронзительно и громко заговорил Эгг:

— Принц Мэйкар брат принцу Рэйгелу. Он крепко любит его. Он никогда не станет вредить ему или им.

— Потише, парень, — осадил Дунк. — Эти рыцари не хотят знать твоё мнение.

— Я могу говорить, если хочу.

— Нет, — сказал Дунк. — Не можешь.

«Этот твой язык в один прекрасный день тебя погубит. И меня тоже, скорее всего».

— Думается, солонина достаточно отмокла. Нарежь всем нашим друзьям, да побыстрее.

Эгг покраснел, и на пол-удара сердца Дунк испугался, что тот начнет перечить. Вместо этого он ограничился сердитым взглядом, кипя так, как может кипеть только одиннадцатилетний мальчик.

— Айе, сир, — сказал он, вылавливая говядину со дна Дункова шлема. Его бритая голова окрасилась красным в свете костра, и он раздал солонину.

Дунк взял свой кусок и начал его теребить. Вымачивание превратило мясо из дерева в кожу, только и всего. Он пососал с одного конца, почувствовал соль, и постарался не думать о хрустящем на вертеле и капающем жиром жареном кабане на постоялом дворе.

С наступлением сумерек мухи и жалящая мошкара роем налетели с озера. Мухи предпочли мучить лошадей, а вот комары принялись за людей. Единственным способом уберечься от укусов было держаться поближе к огню и дышать дымом. «Зажариться или быть сожранным, — подумал Дунк угрюмо. — Вот какой выбор у нищего». Он почесал укушенные руки и придвинулся поближе к огню.

Мех с вином опять пошёл по кругу. Вино было кислым и крепким. Дунк сделал большой глоток и передал мех, тем временем Кот Туманного Болота начал рассказ о том, как он спас жизнь лорду Горького Моста во время мятежа Блэкфайра.

— Когда пал знаменосец лорда Армонда, я спрыгнул со своего коня, а изменники окружали нас…