Шесть серебряных пуль - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 7

— Голова волка. Золото.

Пасть насаженного на трость зверя застыла в зловещем оскале. Глаза, отражая пламя камина, горели красным огнем.

— А глаза — из гранатов? — предположил Уилли.

Джонатан улыбнулся так, будто имел дело с умственно отсталым ребенком, и внес поправку:

— Рубины.

— Глупец, — поморщился Уилли. — Подонки в городе прикончат тебя, если увидят эту палку.

Джонатан улыбнулся одними губами.

— В гроб меня сведет не золото, Уильям. — Он посмотрел на луну за окном. — Славная луна для охоты. — Старик перевел взгляд на Уилли. — Прошлой ночью ты оскорбил меня. Будь добр, объясни, почему ты обвинил меня в смерти девчонки-калеки?

— Сам не знаю, — признался слегка захмелевший Уилли. — Возможно, потому что ты не вспомнил ее имени. А возможно, потому что ты возненавидел Джоан, едва услышав о ее существовании. Я уже не говорю о том, как к ней относился Стивен.

— И не говори, — ледяным тоном посоветовал Джонатан. — И без того ты наболтал более чем достаточно. Посмотри на меня, Уильям. Скажи, что ты видишь.

— Тебя, — обронил Уилли, который сейчас не был расположен к словесным баталиям.

— Ты видишь перед собой старика, — поправил Джонатан. — Мой артрит усиливается год от года, и теперь нередки дни, когда тело мое болит так, что я едва могу двигаться. Род мой истощился, остались только я да Стивен, и, буду с тобой откровенным, его вряд ли назовешь потомком, оправдавшим чаяния своего отца. — Голос Джонатана звучал громко, четко, но Стивен даже на мгновение не оторвал глаз от пляшущих языков пламени. — Да, действительно, девчонка-калека никогда не вызывала у меня восторга, как, впрочем, не вызываешь восторга и ты, — продолжал между тем Джонатан. — Но при всей моей неприязни к твоей подруге, этой Джоан Соренсон, мне не знаком вкус ее крови. Видишь ли, мы живем во времена всеобщего упадка, в проклятые времена, когда позабыта старая правда о крови и железе, а я устал, Уильям, чертовски устал, и все, чего я теперь хочу, это — прожить свои последние годы в покое и согласии с самим собой.

Уилли, решительно поднявшись, сказал:

— Избавь меня, пожалуйста, от старческих излияний. Да, мне прекрасно известно о твоем артрите и о твоих боевых ранах. Кроме того, мне известно, кто ты и на что способен. Допустим, не ты убил Джоан. Тогда кто же? — Уилли ткнул пальцем в сторону Стивена. — Может, он?

— В ночь убийства Стивен был со мной, — заверил Джонатан.

— Может, и был, а может, и не был. — Уилли пожал плечами. — Откуда мне знать?

— Не обольщайся, Флембикс, не настолько ты важная птица, чтобы я лгал тебе. И кроме того, вспомни, что мой сын тоже своего рода калека. Что же ты думаешь, Стивен способен был убить такую же несчастную, как и он сам?

Уилли с сомнением оглядел парня.

— Помню, однажды, когда я был еще ребенком, мой отец приехал к тебе, а меня прихватил с собой. Ведь мне тогда безумно нравилось кататься по твоей канатной дороге. Вы с отцом зашли в дом, а я остался играть снаружи. В лесу неподалеку я нашел Стивена. Он забавлялся с какой-то бездомной собачонкой. И знаешь, что придумал Стивен? Он прижал ее ногой к земле и отрывал одну лапу за другой так же спокойно, как нормальный ребенок — лепестки у ромашки. Когда я все это обнаружил, он уже приступил к третьей лапе: все лицо его было в крови. Кстати, тогда Стивену было лишь немногим больше восьми лет.

Джонатан Хармон, тяжело вздохнув, произнес:

— Согласен, с моим сыном... не все благополучно. Но он лечился, да и сейчас постоянно принимает препараты. К тому же со времени его последней дурацкой выходки прошли годы. Ведь так, Стивен?

Стивен Хармон повернул голову, с минуту не мигая изучал Уилли и наконец выдавил:

— Да.

Джонатан удовлетворенно кивнул, будто этот ответ сына что-то доказывал.

— Как видишь, Уилли, — заключил он, — ты был несправедлив в отношении нашей семьи. То, что ты счел угрозой, было лишь словами оправдания. Теперь, к счастью, недоразумение разрешено, и я предлагаю тебе провести ночь у нас в гостевой комнате.

— Ты, наверное, предлагал свое гостеприимство и Зоуи с Эми? — предположил Уилли, памятуя, что Джонатан давно и безуспешно пытался женить своего отпрыска на одной из сестер Андерс.

Лицо Джонатана вспыхнуло, но он, быстро овладев собой, почти спокойно заметил:

— Андерсы, к сожалению, пренебрегли моим предложением, но ты, надеюсь, поступишь более благоразумно. Ведь в «Черном Камне» безопасно, а вне защиты его стен я тебе ничего не могу гарантировать.

— В «Черном Камне» безопасно? — переспросил Уилли. — А какую опасность ты имеешь в виду?

— Ничего определенного, но сдается мне, что там, во тьме ночи кто-то охотится на охотников.

— Там, во тьме ночи кто-то охотится на охотников, — нараспев произнес Уилли. — Может, положим эти слова на музыку? Получится сносный танцевальный шлягер. — Он поднялся и направился к двери. — Спасибо за радушный прием и за предложение переночевать здесь, но я, пожалуй, попытаю свою судьбу, покинув безопасные стены «Черного Камня».

Джонатан, тяжело опираясь на трость, поднялся и быстро спросил:

— А хочешь знать, как в действительности умерла твоя девчонка?

Уилли, остановившись, вгляделся в глаза старика, а затем сел на прежнее место.

8

Южный район города располагался на клочке земли между рекой и старым каналом, русло которого пролегало вдоль скотобойни. Канал давно заполнили водоросли и нечистоты, и смрад от него доносился за многие кварталы. Улицы здесь были застроены дощатыми одноэтажными хижинами, которые и домами-то назвать не поворачивался язык. Последний раз Ранди была в этих местах, еще когда работала скотобойня. С тех пор Южный район сильно изменился. На двери каждой третьей хижины висела табличка «Продается или сдается в наем», добрая половина домов по вечерам глядела на улицу черными окнами, а возле почтовых ящиков трава вымахала выше пояса.

Ранди, конечно, не помнила номера дома, но зрительная память подсказывала, что строение расположено по левую сторону дороги: если ехать от центра города, сразу же за котельной.

Шофер такси кружил по району, наверное, с полчаса, но все же доставил Ранди к месту. Оказалось, что котельная давно бездействует, о чем свидетельствовали доски, крест-накрест прибитые к двери, зато искомый дом оказался на прежнем месте, и выглядел он почти так же, как ожидала Ранди. На двери висела табличка «Сдается в наем», но за окнами угадывались световые блики. Была ли то свеча или фонарик, Ранди определить не успела, поскольку, как только такси остановилось, свет немедленно погас.

Таксист предложил подождать ее.

— Спасибо, не стоит, — отказалась она. — Я не имею ни малейшего представления, как скоро отправлюсь обратно.

Таксист развернул машину и укатил. Ранди, немного постояв, прошла к дому и поднялась на низенькое крылечко. Она решила не стучать, но едва успела протянуть ладонь к ручке, как дверь распахнулась.

— Могу ли я вам помочь, мисс? — спросил здоровяк, стоявший на пороге.

Лица его Ранди не узнала, но это был явно не Хелендер. Того она помнила как коротышку со светлыми, вечно грязными, жидкими волосами, этот же мог похвастаться густой шевелюрой цвета воронова крыла. К тому же тяжелая квадратная челюсть, сильные руки с короткими пальцами, да и вся манера держаться выдавали в нем полицейского.

— Я хотела бы переговорить с жильцами этого дома.

— Семья, которая здесь жила, уехала, как только закрылась скотобойня. Может, зайдете? — Здоровяк отворил дверь пошире, и Ранди заметила, что в доме нет мебели, пол покрыт толстым слоем пыли, а у двери в кухню стоит негр с характерным брюшком любителя пива — несомненно, партнер здоровяка.

— Нет, — отказалась Ранди.

— Я настаиваю. — Здоровяк, отогнув лацкан пиджака, продемонстрировал Ранди «золотой» значок.

— Вы арестовываете меня? — спросила она.

— Нет, конечно, нет, мисс. Мы лишь зададим вам несколько вопросов. — Здоровяк старался говорить дружелюбно. — Моя фамилия — Рогофф.