Благоуханье роз - Картленд Барбара - Страница 8

— Естественно, — ответил ее брат, — иначе мы бы к нему не ехали!

— А что еще он делает?

— Наслаждается! — сказал Джимми. — Поскольку вполне может себе это позволить!

— Но он не женат? — Джимми засмеялся.

— Он дал клятву, что никогда не женится.

— Но… почему? — засомневалась Николь. — Ведь он же, наверное, хочет, чтобы сын унаследовал его картины?

Джимми пожал плечами:

— Я думаю, он пережил несчастную любовь, а может, просто не хочет терять свободу. Но так или иначе он убежденный холостяк, и тебе бесполезно пробовать на нем свои чары!

— Я вовсе об этом не думала! — сердито сказала Николь.

Ее задело, что Джимми говорит такие вульгарные вещи.

Больше вопросов она не задавала, но подумала, когда осталась одна, что, судя по всему, маркиз — довольно отталкивающая личность.

И вдобавок ко всему он, наверное, очень жесток.

«Как жаль, что мы не можем поехать куда-нибудь еще», — сказала себе Николь.

Впрочем, она знала, что брат считает минуты до встречи с маркизом.

Джимми был твердо намерен получить от него очень немалые деньги, чтобы потратить их на Кингз-Кип.

Глава третья

Приглашенные начали посматривать на часы, и маркиз с облегчением подумал, что уже можно уезжать.

Впрочем, завтрак во Французском посольстве оказался весьма занимательным, и он даже встретил нескольких старых друзей.

Леди Лессингтон, с которой у маркиза был affaire de coeur1, подошла к нему и тихо сказала:

— Вы не пообедаете со мной завтра вечером, Блэйк? Джордж уезжает за город.

— К сожалению, я тоже намерен уехать, — ответил маркиз и, увидев разочарование в ее красивых глазах, добавил: — Но мы увидимся на следующей неделе.

На ее губах появилась улыбка, и она удалилась, чтобы поблагодарить хозяина и хозяйку за гостеприимство.

Маркиз смотрел ей вслед и думал, что леди Лессингтон, несомненно, одна из самых красивых женщин в Лондоне.

В то же время он был честен с собой.

Огонь, который когда-то вспыхнул между ними, уже не горел так ярко, как прежде.

Больше всего маркиз ненавидел любовную связь, когда она еле тлеет, когда от нее не остается ничего, кроме нескольких умирающих угольков.

Своей репутацией безжалостного человека он был обязан именно тому факту, что, как только какое-то дело начинав ему надоедать, он в тот же момент заканчивал с ним.

Не только резко, но иногда и жестоко.

Ему была присуща некая утонченность, которая не позволяла мириться ни с чем, что далеко от совершенства.

Во всем он искал самого лучшего.

Он хотел, чтобы дома, принадлежащие ему, были самыми великолепными, он мечтал стать примером для прочих!

Естественно, его женщины должны были быть необыкновенно красивы.

Благодаря своему уму маркизу удалось не прослыть распутником подобно многим его друзьям.

Он был сама осторожность и тщательно оберегал не только репутацию женщин, чьей благосклонностью пользовался, нон свою собственную.

Леди Лессингтон покинула большой салон на втором этаже посольства и начала спускаться по лестнице.

В эту минуту маркиз принял решение больше с ней не встречаться.

В личном плане: ведь они все равно неизбежно бы встретились на приемах или балах.

Он знал, что она обидится и не в состоянии будет понять чувств, которые толкнули его на разрыв.

Но маркизу было хорошо известно, что он не первый ее любовник, он понимал — рано или поздно найдется кто-то другой, кто займет его место.

Вместе с тем он не мог удержаться от мысли, что леди Лессингтон будет нелегко подыскать ему достойную замену.

Это не имело ничего общего с тщеславием, просто маркиз хорошо знал, что он очень красив и к тому же весьма пылкий любовник.

Он всегда относился к affaires de coeur так же ревностно, как к своим лошадям, а это говорило о многом.

Маркиз забрался в свой фаэтон, который ждал его у входа, и тронул поводья.

По дороге он размышлял, кто же будет следующей его любовницей.

Леди Лессингтон оставила незаполненное пространство в его очень насыщенной жизни, и ему нужна была красивая женщина, с которой он мог бы отдохнуть душой.

Более того — ему доставляли удовольствие поиски новой, еще неизведанной Красоты.

Точно так же он наслаждался хорошей охотой или скачками, в которых неизменно выходил победителем.

Маркиз смутно припомнил женщину, на которую обратил внимание в Карлтон-Хаус вчера вечером.

Ее волосы были потрясающе рыжего цвета — такого он не видел за всю свою жизнь.

Они были прекрасны — но лица ее маркиз вспомнить не мог, как ни старался.

Впрочем, без сомнения, она должна быть красива.

Надо было спросить у хозяина, принца Уэльского, кто она такая.

Хотя если бы он узнал о ней больше, то, возможно, был бы разочарован.

Но на какое-то время это обещало стать интересным.

Маркиз повернул лошадей к Букингемскому дворцу и поехал вдоль Мэл.

Эту упряжку он недавно купил у приятеля — экстравагантного аристократа, которому понадобилась большая сумма денег, и причем немедленно.

Обе лошади были одинаковой гнедой масти, и хозяин запросил за них до нелепости высокую цену.

Зато у маркиза появилась возможность оказать человеку услугу.

А денег было не жаль.

Так или иначе лошади того стоили.

Проезжая по Мэл, маркиз то и дело ловил восхищенные взгляды — но мужчины в цилиндрах и элегантные женщины, идущие ему навстречу в лучах весеннего солнца, смотрели не столько на него самого, что было в порядке вещей, сколько на его лошадей.

«Они станут, — подумал маркиз, — украшением моих конюшен».

Впрочем, у него в конюшнях и без того уже были, по его мнению, самые лучшие лошади в Англии.

То же самое маркиз мог сказать о своих скаковых лошадях, которых он держал в Ньюмаркете.

Он вспомнил, что должен выставить по крайней мере двух на скачки, которые состоятся на следующей неделе.

И еще надо решить, кого пригласить к себе на вечеринку.

Маркиз надеялся — потому что не был до конца уверен, — что он еще не пригласил Лессингтонов.

Как только он вернется к себе домой на Парк-Лейн, это нужно будет сразу же выяснить.

У секретаря есть списки всех приглашений, которые он разослал или получил на следующие два месяца.

Маркиз пересек Хорз-Гард-авеню — это был самый простой способ добраться до Даунинг-стрит.

Как офицер Королевской конной гвардии, он беспрепятственно достиг Уайтхолла через ворота, которые с двух, сторон охранялись солдатами.

Отсюда ему оставалось лишь повернуть направо, чтобы оказаться на Даунинг-стрит.

Только теперь маркиз задумался о том, зачем он понадобился премьер-министру.

Вызов был спешным, и маркиз, не мог его игнорировать.

В то же время всегда неудобно, когда нарушаются планы.

«Надеюсь, лорд Биконсфилд не задержит меня надолго», — подумал маркиз.

Вообще говоря, он всегда с радостью встречался с Бенджамином Дизраэли, который годом раньше был удостоен звания пэра.

Маркиз, как и королева, считал, что на сегодняшний день это, несомненно, лучший премьер-министр, который может быть в Англии.

Ее величество весьма благоволила к лорду Биконсфилду.

Он родился в еврейской семье, но был крещен и исповедовал христианскую веру. Маркиз был человеком проницательным. Он знал, что, несмотря на свое эксцентричное появление, премьер-министр именно тот политик, который в настоящее время нужен стране.

Благодаря его блестящему уму, его остроумию и дипломатическому такту этот факт не осмеливались оспаривать даже те, кто его недолюбливал.

Маркиз остановился у подъезда номер десять и был незамедлительно препровожден в личный кабинет премьер-министра.

Лорд Биконсфилд поднялся из-за стола и протянул ему руку.

— Я знал, что ваша светлость меня не подведет, — сказал он.

— Надеюсь, такого никогда не случится! — ответил маркиз. — Но я теряюсь в догадках, что за катастрофа могла произойти.