Триумф Акорны - Ибрагимов Назир Х. - Страница 8

Поскольку Хафиз сидел во главе стола, его должны были выбрать первым, но когда гибкая, черноокая красотка подплыла к нему, Карина начала действовать. Она встала между танцовщицей и мужем и начала размахивать своими светло-лиловыми одеждами, непрофессионально и не столь грациозно, но тем не менее эффективно. Танцовщица приветствовала Карину улюлюканьем, которое называлось «загарет», поклонилась им обоим и проделала свой трюк с бокалами обоих. Хафиз и Карина к этому моменту были так поглощены друг другом, что почти не заметили этого. Но все же они покорно выпили свое вино, когда танцовщица его вернула, а затем покинули вечеринку, обхватив друг друга за мощные талии, насколько позволяла длина рук.

Самая юная участница труппы была дочерью одной из танцовщиц. Как и другие танцовщицы, она была очарована линьяри, хотя и немного сбита с толку, ведь они ели только растения, украшающие вазы в центре стола, и пили только воду. Другие танцовщицы избегали встречаться взглядом с линьяри, но в конце концов любопытство юной девушки одолело ее сдержанность, и она выбрала для танца Мати. Мати с энтузиазмом вскочила и стала подражать движениям девушки. Они обе посмеивались над неуклюжестью девушки-линьяри. Танцовщица еще больше развеселилась, когда осознала, что Мати — женщина.

— Как вас зовут? — спросила девушка, сняла одно покрывало своего костюма и дала его Мати, показывая ей, как обвязать им бедра.

Мати ей ответила и прибавила:

— Это значит «гармония», как в музыке.

— А меня зовут Лейла. Это значит «вечер», если ты живешь в таком месте, где это что-то значит, — ответила Лейла. Затем она сделала сальто в воздухе, после чего сняла пояс из-под монет на талии и вручила его Мати.

Лейла описала маленький кружок в воздухе поднятым указательным пальцем.

Мати взволнованно вздохнула и застегнула пояс ниже своей талии. Она закружилась, следуя указаниям маленькой танцовщицы, сделала один-два полных оборота, но тут у нее закружилась голова, и она покачнулась вперед, выставила ногу, чтобы опереться, но встретила лишь воздух. Она была почти в целом метре от земли! Ее новая подруга поддержала ее и помогла утвердиться на полу. Мати вернула ей антигравитационный пояс, но, кажется, ей было жаль его отдавать.

Потом она увидела, как Ларье смеется над ней и Лейлой, и они вытащили его танцевать с ними. Он переминался с ноги на ногу, наблюдая за ними с выражением усердия на лице, затем начал гарцевать вокруг них, держась за конец покрывала, пока они обе не запутались в нем. Рафика, чей бокал стоял перевернутый вверх дном рядом с тарелкой, утащила от Акорны танцовщица, одетая в пестрые красные бархатные шаровары и увешанная пудами звенящего золота. Она вертела «колеса», пока не оказалась рядом с ним, а потом накрыла его красным покрывалом.

«С точки зрения культуры это интересно, как ты считаешь? — спросил у Акорны Ари мысленно. — Интересно, не выполняют ли эти ткани, в которых они прячут свои лица и которыми размахивают вокруг себя, такую же функцию, как шляпы для рога? Ты не знаешь?»

«Не думаю, что у них одинаковое назначение, — вежливо, но несколько сдержанно ответила Акорна. — Я полагаю, они являются попыткой воссоздания исторического брачного обряда».

— И шляпы для рога тоже, — произнес Ари, словно напоминая ей об этом. — Мне кажется, хотя, конечно, в этой линии времени я впервые сталкиваюсь С человеческой культурой, но ткани, которыми она машет…

— Вуали, — подсказала Акорна.

— Ваали, — послушно повторил он, хоть и с ошибкой. — Я думаю, они предназначены для того, чтобы усилить магнитное поле вокруг тела танцовщицы и таким образом привлечь больше потенциальных ухажеров, тогда как «ваали», закрывающие рты танцовщиц, служат для усиления физических вибраций, распространяющихся от их органов зрения. Разумеется, я не могу точно определить, что они хотят этим сказать, но уверен, что это имеет какое-то отношение к брачному обряду.

— Собственно говоря, — сказала Акорна, — судя по тому, что я читала о той культуре, выходцем из которой является дядя Хафиз, этот танец первоначально исполняли женщины, чтобы подбодрить других женщин, когда те рожали детей. Женщина, которая собирается рожать, должна была повторять движения живота танцовщиц, чтобы ускорить приход в этот мир своего младенца. А если этот танец девушки исполняют с юных лет, это укрепляет мышцы, задействованные во время родов.

— А-а-а, — отозвался Ари. — Я был уверен, что в нем заложен более глубокий смысл. А акробатические трюки и движения в воздухе также играют роль в процессе деторождения людей?

— Об этом мне ничего не известно, — ответила Акорна, невольно сдерживая улыбку. Все-таки он уже говорит, как Ари, те же причудливые интерпретации других культур. — Я полагаю, что единственное назначение этих движений — произвести более сильное впечатление на зрителей.

Она поймала себя на том, что притоптывает ногами и похлопывает ладонями по бедрам в такт музыке. Посмотрев на то, как скачут Ларье и девушки, как Мати повторяет прыжки Ларье, а танцовщицы тоже начинают прыгать, словно разучивая новые па танца, Акорна вскочила, схватила Ари за руку и вытащила его танцевать. Танцовщицы еще пару минут раскачивались и совершали волнообразные движения, искоса поглядывая на высоко поднимающих ноги линьяри, потом пожали плечами и пристроились за ними, так что линьяри вели за собой цепочку танцовщиц, в которую вскоре влились все присутствующие.

Впервые после возвращения Ари напряжение Акорны исчезло, ушло в прошлое, словно каждый шаг танца отбрасывал его все дальше. Ари совершал прыжки и выбрасывал ноги у нее за спиной, и она ощущала его облегчение. Он действительно не хотел сделать ей больно, он даже не знал ее. Возможно, Рафик прав: им необходимо заново познакомиться друг с другом, и все будет прекрасно.

В конце концов радостное облегчение Акорны сменилось усталостью. Она пожелала Рафику и его друзьям спокойной ночи и отправилась к своему привычному спальному месту в одной из комнат для гостей.

Она надеялась, что будет спать хорошо, несмотря на усталость. Тот кошмар, который прервала Мати, и сном-то нельзя было назвать по большому счету.

Акорне не хотелось повторения этого ужаса, и она попыталась убедить себя, что кошмары ей снятся только тогда, когда она засыпает в лаборатории времени.

Как она ни старалась себя успокоить, ей никак не удавалось найти удобное положение на коврике. Ее теперь тревожили другие мысли, которые были беспокойными в другом, более приятном смысле.

Присутствие Ари возбуждало ее. Она уже привыкла реагировать на него, и теперь, хотя разум подсказывал ей, что это плохая идея, тело требовало своего. Акорна снова подумала о том, нет ли способа с помощью машины времени объединить ее прежнего Ари с нынешним, чтобы ее воспоминания и воспоминания других его друзей были для него не только информацией, а прожитым опытом, который повлиял на него и изменил эмоционально.

Тем не менее Акорне пришлось признать, что этот новый Ари умеет хорошо танцевать.

Но что-то еще слишком тревожило ее и не давало уснуть. Танцуя с артистками, она ловила обрывки мыслей тех, кто ее окружал.

«После… узнай, где… обратно на корабль…»

Такие мысли, особенно среди космических путешественников, таких, которые участвовали в вечеринке, могли быть совершенно невинными. Но Акорна была почти уверена, что уловила разговоры танцовщиц. И почувствовала, что девушки что-то скрывают и на самом деле не так просты и открыты, как хотят казаться. С другой стороны, кажется, той юной девушке, Лейле, понравилась Мати. Эти чувства были искренними, Акорна была уверена. Лейла изо всех сил старалась быть любезной с девушкой-линьяри. Конечно, Мати нравится всем.

Чистая правда и то, что, как свидетельствовал опыт Акорны, многие люди получали удовольствие от общества линьяри.

Но ей казалось, что успокаивающая аура линьяри влияла на этих танцовщиц не так, как на обычных людей.

Акорна беспокойно вертелась с боку на бок часа два по стандартному времени. В конце концов она решила, что такие мысли и энергичные танцы слишком растревожили ее, чтобы уснуть. Она встала и быстро оделась, решив, что надо прогуляться и успокоиться, чтобы сон пришел.