Бегущая от любви - Картленд Барбара - Страница 28

Она расскажет ему об отце Салены, об ее отношениях с князем, и после этого герцог вряд ли сочтет нужным спасать дочь такого негодяя.

На мгновение мучительная мысль о том, что герцог и леди Мортон сейчас вместе, заставила ее забыть о князе.

Потом Салена вспомнила, как говорила герцогу, что ненавидит мужчину, который склонил ее к фиктивному браку, и боится его.

«Он знал, что я говорю правду, – сказала она себе. – Он поймет… как мне сейчас страшно».

И снова всем своим существом она призвала его на помощь.

Словно прочитав по ее лицу, о чем она думает, князь сказал:

– Я не позволю тебе изменять мне даже в мыслях. Ты принадлежишь мне, Салена, и чем скорее ты с этим смиришься, тем лучше! Ты – моя, и после сегодняшней ночи тебе уже некуда будет бежать. Я сомневаюсь, что герцог заинтересуется тобой, узнав, что твое тело отдано мне.

– Я лучше… умру! – вскричала Салена.

– Мне снова тебя избить, чтобы ты стала покорной? – спросил князь, и на его лице появилось жестокое выражение.

Салена отпрянула, как будто он и впрямь поднял на нее руку, хотя на самом деле князь не сдвинулся с места.

Увидев ее испуг, он рассмеялся.

– Ты должна научиться делать то, что тебе говорят, моя трепещущая птичка, – сказал он. – Ты должна научиться быть покорной. Ты должна научиться всему, для чего Господь предназначил женщин.

Эти слова обожгли ее, как удар плетки, которой она так боялась.

Спорить и убеждать его бесполезно, сказала она себе. Надо найти способ умереть, прежде чем он сделает то, что намеревался. Другого способа избежать этого нет.

Слуги принесли хареру – суп из баранины, петуха, курицы и еще дюжины других компонентов. Салена знала, что этот суп укрепляет мужскую силу, и с ужасом поняла, почему он выбрал именно его.

После супа подали бетилу – марокканский пирог с начинкой из голубей, яиц, пряностей и корицы, и состоящий из ста четырех слоев теста.

Принесли и другие блюда, которые надо было есть по-восточному – руками. Салена прекрасно понимала, зачем князь устроил этот спектакль.

Они ели довольно долго. У князя был отменный аппетит.

Он выпил много вина, и чем больше он пил, тем сильнее разгоралась в его глазах похоть.

Салена чувствовала, что он превращается в дикое животное и готов наброситься на нее и растерзать.

Она попробовала каждое блюдо, заставляя себя есть, потому что знала: ей понадобятся силы, чтобы сопротивляться князю, хотя и понимала, что эта борьба будет безнадежной.

Когда трапеза была окончена, слуги унесли не только блюда, но и сам столик.

Теперь между князем и Саленой не было ничего, кроме нескольких футов ковра.

– Подойди сюда!

Это был приказ. Салена понимала, что не сможет долго сопротивляться, и хотела покончить с собой.

Но она не знала, как это сделать.

Если она не смогла утопиться, то вряд ли сумеет заставить себя не дышать.

Ловушка захлопнулась. Салене казалось, что стенки шатра сдвигаются, а глаза князя становятся все больше.

«Он меня гипнотизирует!» – со страхом подумала она и, вздрогнув всем телом, отвела взгляд.

Губы ее пересохли. И она не могла выговорить ни слова.

– Я приказал тебе, – мягко и вкрадчиво произнес князь. – Подойди ко мне, Салена!

Она не могла сдвинуться с места, как будто ее пригвоздили к полу.

Князь встал.

– Ты хочешь, чтобы я заставил тебя повиноваться? – спросил он, и по голосу его Салена поняла, что он разъярен.

Она встала. И, увидев в его руках плетку, пронзительно закричала…

Войдя в маленькую гостиную, куда он велел слугам препровождать всех, кто пожелает с ним встретиться, герцог увидел Имоджин. Как он и думал, выглядела она обольстительно – и, несомненно, оделась так специально для него.

– Ты хотела меня видеть? – спросил он тоном, ясно показывающим, что все уже решено и никаких компромиссов не будет.

– Да, Хьюго. Я должна была с тобой увидеться. Это очень важно.

– В чем дело? – спросил герцог.

– Когда я забирала свои драгоценности с «Афродиты», то обнаружила, что некоторых недостает.

– Это невозможно! – сказал герцог. – Ты прекрасно знаешь, что Дэлтон сам бы ничего не взял и никому бы не позволил.

– Может быть, но я не могу найти кольцо с изумрудом, которое ты мне подарил, – а ты знаешь, как я им дорожу, мой милый Хьюго.

– Поищи еще раз.

– Ты подарил его мне, – словно не слыша, мечтательно продолжала она, – в ту ночь, когда мы впервые познали друг друга. О дорогой, как это было прекрасно и как счастливы мы были тогда!

– Я уже поблагодарил тебя за счастье, которое ты мне подарила, – холодно сказал герцог. – И скажу тебе прямо: мне представляется, что не стоит сейчас обсуждать интимные подробности нашего прошлого.

– Но мне так хочется! – возразила Имоджин. – Я хочу вспомнить все, что ты мне сказал, и все, что мы делали.

Она глубоко вздохнула.

– Ты научил меня любить так безрассудно, что иногда я повторяю себе: никогда в моей жизни не будет другого мужчины.

Герцог насмешливо улыбнулся:

– И ты ждешь, чтобы я в это поверил? Не буду спрашивать, но вряд ли ты приплыла в Танжер на одном судне с туристами.

– Нет, меня привез князь Петровский, – ответила Имоджин и быстро добавила: – В этом нет ничего такого. Он был болен. Одна женщина ранила его, и даже если бы он захотел стать моим любовником, это было бы невозможно.

Герцог замер.

– Ты сказала: его ранила женщина? – переспросил он.

– Девушка, которой он был увлечен, – небрежно бросила Имоджин и прикусила губу, словно поняв, что сболтнула лишнее. – Впрочем, я пришла, чтобы поговорить о нас, а не о нем.

– Все равно мне интересно, – ответил герцог. – Кто была эта девушка и как ее звали?

– Я не помню, – уклончиво ответила Имоджин. – Но вернемся к кольцу. Ты должен помочь мне найти его. Хьюго. Давай пойдем с тобой на яхту и поищем вместе.

– Если оно там, Дэлтон его найдет, – ответил герцог. – Но мне кажется, Имоджин, что, даже если кольцо действительно пропало, это не главная причина твоего визита.

Голубые глаза леди Мортон широко распахнулись.

– Почему ты решил… – начала было она, но тут ей, видимо, пришла в голову другая мысль: – Разумеется, я хотела увидеть тебя, – сказала она. – Я готова прибегнуть к любым уловкам, лишь бы мы снова были счастливы вместе, как до твоего отъезда из Монте-Карло.

Герцог не отвечал, и она продолжала:

– Конечно же, ты уже не сердишься на меня из-за того, что я позволила Борису меня поцеловать? О мой драгоценнейший Хьюго, ты должен наконец повзрослеть и понять, как ты сам выразился, что мы с тобой люди искушенные.

– У меня нет никакого желания говорить на эту тему, Имоджин, – устало произнес герцог. – Возвращайся к своему князю и скажи ему…

Он не договорил, так как открылась дверь и торопливо вошел мистер Ворэн.

– Прошу простить, ваша светлость, – сказал он. – Но мне безотлагательно нужно с вами поговорить. Конфиденциально.

Герцог посмотрел на Имоджин, а та решительно уселась на стул.

– Я подожду, – сладким голосом проговорила она. – Я, знаешь ли, не тороплюсь.

Герцог не решился сказать ей, чтобы она ушла, и вышел из комнаты в сопровождении мистера Ворэна.

– В чем дело? – спросил он в коридоре.

– Мисс Салена, ваша светлость…

– Что с ней?

– Боюсь, ваша светлость, что ее похитили! Герцог недоверчиво посмотрел на старика.

– Один из садовников видел, как четверо мужчин уносили ее, – торопливо пояснил мистер Ворэн. – Ей накинули на голову покрывало и унесли из сада. Садовник побоялся помешать им, но сразу же начал искать меня.

– Когда это случилось? – резко спросил герцог.

– Десять, может быть, пятнадцать минут назад, ваша светлость. Я был в конюшнях, поэтому садовник не сразу меня нашел…

Герцог молчал, и через мгновение мистер Ворэн сказал:

– Думаю, за нее потребуют выкуп, ваша светлость.

– Думаю, что нет, мистер Ворэн.