Ремейк первой любви - Мазаева Ирина - Страница 15

И тут на крыльце послышались голоса, дверь открылась. Пришли Аня и Наташа.

– Где вы ходите?! – обрушилась на них с кучей упреков Лена. – Я уже почти всех одна накормила – устала как собака!

– А что, Гордейки опять нет? – удивилась Аня.

– Нет!

– А ты почему так рано пришла? – спросила Наташа.

– Я? – Лена зашла вместе с ними в раздевалку, устроилась в старом кресле, отдыхая: она не знала, открывать им свои планы или нет. – Я... ну, кто-то же должен кормить лошадей...

– Тебя Катя попросила? – предположила Наташа, переодеваясь.

– Нет, я сама...

– Зачем? Гордейка же Катю убедила, что будет лучше, если она станет кормить. Еще и денег за работу выпросила. Вот пусть и кормит!

– Я сама хочу получать деньги! – не выдержала Лена. – И чтобы Гордейку выгнали.

– Да? – удивилась Наташа.

Аня переодевалась молча: замысел подруги она поняла давно.

– Да! А что? – воинственно спросила Лена.

– Да ничего. Я только «за», чтобы Гордейку выгнали.

Аня и Наташа переоделись и пошли чистить лошадей. А Лена решила плюнуть на все и спокойно попить чаю.

Пришел Женька. Он не переодевался, только куртку сменил и тоже пошел чистить лошадей. Лена хотела было спросить у него, где Пахом, но передумала. Расскажет еще потом, что она тут сидит, дожидается его. Все равно ведь Пахом придет – куда денется?

Слышно было, как явились Катя с Сергеем. А Пахома все не было. Наташа почистила Лене Полигона. Пора было седлать.

– Слушай, Пахом, наверное, не придет... – начала было Аня, зайдя в раздевалку и плотно прикрыв за собой дверь.

– Он и в прошлую субботу опоздал! – буркнула Лена.

– Женька сказал, что его не будет.

У Лены все внутри оборвалось:

– Ну? И... что?

– Съезди на площадь, а мы с Женькой на конюшне останемся, а? – попросила Аня.

И не было причин для отказа.

– Я тебе свой теплый шерстяной платок дам, – предложила Аня.

Выехали втроем: Лена на Полигоне, Наташа на Ласковой и Сергей на паре в экипаже. Катя осталась проводить занятия, обещала подъехать позже. А Ане с Женькой нужно было отбить все денники и отработать оставшихся лошадей.

На площади уже стояли лошадники. Лена их знала: это были Таня Борисова и Стас Вершинин. Таня когда-то тоже ходила на разные конюшни в городе, ухаживала за лошадьми. Они пересекались там, где были почти только пони. Потом Таня куда-то пропала, а в начале этого года снова объявилась, с молодым человеком и собственной лошадью.

– Знаешь, мне надоело бесплатно вкалывать на тетю с дядей, – сказала она Лене еще в сентябре. – Подумала: я умею обращаться с лошадьми? Умею. Знаю, как зарабатывать деньги? Знаю. Почему бы не работать на себя?

И она оформилась частным предпринимателем – благо, при согласии родителей получить документы можно в 16 лет, – и стала катать. Лошадь брала где-то на окраине, у цыган. Отдавала им рублей пятьсот с выручки, и они были несказанно рады. Сначала катала под седлом. Приохотила к этому делу своего парня – Стаса. Он ей помог сделать на основе старых дрожек красивые сани, которые затем расписала ее подруга Лена Евсеева.

На площади уже поставили новогоднюю елку, повесили гирлянды, построили детский городок с горками и башенками, но родители пока что не спешили приводить сюда детей. Все никак не могли адаптироваться к холоду – поверить, что началась зима.

Но и среди башенок Лена издалека увидела и большую гнедую цыганскую кобылу, и нарядные расписные сани, и Борисову на облучке, и Вершинина, что-то поправлявшего в упряжи. Упряжь у них была бедная и лошадь беспородная, но на ней красовалась яркая в кисточках попона, а на голове – смешной колпак.

– Елки-палки, опять эти клоуны! – у Сереги сразу испортилось настроение.

Конечно, это были конкуренты, отбивавшие и без того малочисленных клиентов. И все чаще получалось, что вместо строгой пары с породистыми лошадьми, новенькими экипажем и упряжью дети выбирали Танькину лошадку.

Лена же с Таней общалась охотно. Жили они в одном районе и в последнее время все чаще виделись вне конюшни: Лена и в гостях у нее была, и Таня несколько раз заходила к ней. Вот и сейчас, пока не было желающих прокатиться, она подъехала к Тане со Стасом, поболтать, узнать новости. Борисова всегда умудрялась быть в курсе всего, знала поименно всех лошадников и лошадей в городе. А Лене так нужно было отвлечься от грустных мыслей о непришедшем Пахоме!

Но на сей раз новости у нее были о... Ленкиной конюшне.

– Что у вас там происходит? – спросила Таня.

– У нас что-то происходит? – удивилась Лена.

– Ваша Бурмистрова воду мутит.

– Кто?

– Ну, Ирина Ивановна. Не такой уж она ангел, как ты считаешь.

Не сказать, чтобы Лена об Ирине Ивановне всегда отзывалась как об ангеле, но определенную симпатию к ней испытывала. Чего и не скрывала. Ведь Катя с Сергеем были какие-то простые, деревенские – свои, привычные. Да и всего-то лет на десять постарше девчонок. А Ирина Ивановна – совсем взрослая, возникла она неизвестно откуда, умела запрягать пару, появлялась и уходила внезапно, не боялась ездить на Хрустальной...

А главное – с ней была связана какая-то тайна. То ли она работала на одном из больших конных заводов, и там с ней случилась какая-то история, то ли была известной спортсменкой, но упала с лошади, чуть не умерла, выжила, но в конный спорт вернуться не смогла... Короче, Лена вряд ли могла бы внятно рассказать, откуда взялась Ирина Ивановна и кто она вообще такая.

– Вот-вот, и не ты одна ничего о ней не знаешь, – словно прочла ее мысли Таня. – А ты в курсе, на каких основаниях лошадей ваших в город перевели?

– Просто директор «Пегас-интернешенла» согласился, чтобы они деньги тут зарабатывали...

– Не все так просто. По договору между Катей с Сергеем и предприятием за каждые пять лет их работы они имели право получить себе в собственность по два жеребенка. Проработали же они больше пяти лет, то есть у каждого из них должно быть в собственности по две лошади...

Татьяна попросила своего Стасика посидеть – «подержаться за вожжи», и они с Леной и верным Полигоном в поводу отправились пройтись вокруг площади, размять ноги и согреться. Борисова продолжала:

– Тут нарисовалась эта темная лошадка – Бурмистрова. Она быстренько взяла Катю с Сергеем в оборот. Поговорила с директором «Пегаса» и провернула всю аферу с переводом лошадей в город – и тех, что принадлежат Шушаковым, и тех, которыми владеет предприятие. Чтобы можно было прокат на лошадях устраивать, организовали отдельную фирму...

Лена уже совсем не думала о Пахоме и потихоньку вникала в то, что рассказывала Таня. В конце концов, она ведь когда-то собиралась поступать на экономический!

– Так вот, фирму образовали, лошади и седла, принадлежавшие Шушаковым, стали общими. Потом Ирина Ивановна купила себе фаэтон, но уже в личную собственность. И теперь Бурмистрова требует от Кати с Сергеем платить ей за использование фаэтона! Грозится выйти из фирмы и забрать свою долю, а также процент за долги. Хочет взять себе Великую Удаль и Забаву. Катя с Сергеем-то ваши, окончив училище, сразу устроились в Лучевом. И работали там, а своей головой не думали и в бизнесе не разбирались. Вот она их и перехитрила. За пару месяцев, считай, двух лошадей отобрала!

– Что?! – Лена чуть в осадок не выпала. – Я и думаю – на конюшне что-то не то творится... Катя с Сергеем какие-то понурые ходят. А Бурмистрова-то какая коза!

– Вот так-то!

Они вышли из-за новогодней елки и сразу увидели, что «коза» стоит возле своего фаэтона и уже почти «своих» лошадей.