Лев, колдунья и платяной шкаф (с иллюстрациями) - Льюис Клайв Стейплз - Страница 2

– Батюшки! – воскликнул фавн.

Глава 2.

ЧТО ЛЮСИ НАШЛА ПО ТУ СТОРОНУ ДВЕРЦЫ

– Здравствуйте, – сказала Люси. Но фавн был очень занят – он подбирал свои пакеты – и ничего ей не ответил. Собрав их все до единого, он поклонился Люси.

– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал фавн. – Простите… Я не хочу быть чересчур любопытным… но я не ошибаюсь, вы – дочь Евы?

– Меня зовут Люси, – сказал она, не совсем понимая, что фавн имеет в виду.

– Но вы… простите меня… вы… как это называется… девочка? – спросил фавн.

– Конечно, я девочка, – сказала Люси.

– Другими словами, вы – настоящий человеческий Человек?

– Конечно, я человек, – сказала Люси, по-прежнему недоумевая.

– Разумеется, разумеется, – проговорил фавн. – Как глупо с моей стороны! Но я ни разу еще не встречал сына Адама или дочь Евы. Я в восторге. То есть… – Тут он замолк, словно чуть было не сказал нечаянно то, чего не следовало, но вовремя об этом вспомнил. – В восторге, в восторге! – повторил он. – Разрешите представиться. Меня зовут мистер Тамнус.

– Очень рада познакомиться, мистер Тамнус, – сказала Люси.

– Разрешите осведомиться, о Люси, дочь Евы, как вы попали в Нарнию?

– В Нарнию? Что это? – спросила Люси.

– Нарния – это страна, – сказал фавн, – где мы с вами сейчас находимся; все пространство между фонарным столбом и огромным замком Кэр-Паравел на восточном море. А вы… вы пришли из диких западных лесов?

– Я… я пришла через платяной шкаф из пустой комнаты…

– Ах, – сказал мистер Тамнус печально, – если бы я как следует учил географию в детстве, я бы, несомненно, все знал об этих неведомых странах. Теперь уже поздно.

– Но это вовсе не страны, – сказала Люси, едва удерживаясь от смеха. – Это в нескольких шагах отсюда… по крайней мере… не знаю. Там сейчас лето.

– Ну а здесь, в Нарнии, зима, – сказал мистер Тамнус, – и тянется она уже целую вечность. И мы оба простудимся, если будем стоять и беседовать тут, на снегу. Дочь Евы из далекой страны Пуста-Якомната, где царит вечное лето в светлом городе Платенашкаф, не хотите ли вы зайти ко мне и выпить со мной чашечку чая?

– Большое спасибо, мистер Тамнус, – сказала Люси. – Но мне, пожалуй, пора домой.

– Я живу в двух шагах отсюда, – сказал фавн, – и у меня очень тепло… горит камин… и есть поджаренный хлеб… и сардины… и пирог.

– Вы очень любезны, – сказала Люси. – Но мне нельзя задерживаться надолго.

– Если вы возьмете меня под руку, о дочь Евы, – сказал мистер Тамнус, – я смогу держать зонтик над нами обоими. Нам сюда. Ну что же, пошли.

И Люси пустилась в путь по лесу под руку с фавном, словно была знакома с ним всю жизнь.

Вскоре почва у них под ногами стала неровная, там и тут торчали большие камни; путники то поднимались на холм, то спускались с холма. На дне небольшой лощины мистер Тамнус вдруг свернул в сторону, словно собирался пройти прямо сквозь скалу, но, подойдя к ней вплотную, Люси увидана, что они стоят у входа в пещеру. Когда они вошли, Люси даже зажмурилась – так ярко пылали дрова в камине. Мистер Тамнус нагнулся и, взяв начищенными щипцами головню, зажег лампу.

– Ну, теперь скоро, – сказал он и в тот же миг поставил на огонь чайник.

Люси не случалось еще видеть такого уютного местечка. Они находились в маленькой, сухой, чистой пещерке со стенами из красноватого камня. На полу лежал ковер, стояли два креслица («одно для меня, другое – для друга», – сказал мистер Тамнус), стол и кухонный буфет, над камином висел портрет старого фавна с седой бородой. В углу была дверь («наверно, в спальню мистера Тамнуса», – подумала Люси), рядом – полка с книгами. Пока мистер Тамнус накрыл на стол, Люси читала названия: «Жизнь и письма Силена», «Нимфы и их обычаи», «Исследование распространенных легенд», «Является ли Человек мифом».

– Милости просим, дочь Евы, – сказал фавн.

Чего только не было на столе! И яйца всмятку – по яйцу для каждого из них, – и поджаренный хлеб, и сардины, и масло, и мед, и облитый сахарной глазурью пирог. А когда Люси устала есть, фавн начал рассказывать ей о жизни в лесу. Ну и удивительные это были истории! Он рассказывал ей о полуночных плясках, когда нимфы, живущие в колодцах, и дриады, живущие на деревьях, выходят, чтобы танцевать с фавнами; об охотах на белого, как молоко, оленя, который исполняет все твои желания, если тебе удается его поймать; о пирах и поисках сокровищ вместе с гномами под землей и о лете, когда лес стоит зеленый и к ним приезжает в гости на своем толстом осле старый Силен, а иногда сам Вакх, и тогда в реках вместо воды течет вино и в лесу неделя за неделей длится праздник.

– Только теперь у нас всегда зима, – печально добавил он. И чтобы приободриться, фавн вынул из футляра, который лежал на шкафчике, странную маленькую флейту, на вид сделанную из соломы, и принялся играть. Люси сразу захотелось смеяться и плакать, пуститься в пляс и уснуть – все в одно и то же время.

Прошел, видно, не один час, пока она очнулась и сказала:

– Ах, мистер Тамнус… мне так неприятно вас прерывать… и мне очень нравится мотив… но, право же, мне пора домой. Я ведь зашла всего на несколько минут.

– Теперь поздно об этом говорить, – промолвил фавн, кладя флейту и грустно покачивая головой.

– Поздно? – переспросила Люси и вскочила с места. Ей стало страшно. – Что вы этим хотите сказать? Мне нужно немедленно идти домой. Там все, наверно, беспокоятся. – Но тут же воскликнула: – Мистер Тамнус! Что с вами? – потому что карие глаза фавна наполнились слезами, затем слезы покатились у него по щекам, закапали с кончика носа, и наконец он закрыл лицо руками и заплакал в голос. – Мистер Тамнус! Мистер Тамнус! – страшно расстроившись, промолвила Люси. – Не надо, не плачьте! Что случилось? Вам нехорошо? Миленький мистер Тамнус, скажите, пожалуйста, скажите: что с вами?

Но фавн продолжал рыдать так, словно у него разрывалось сердце. И даже когда Люси подошла к нему, и обняла его, и дала ему свой носовой платок, он не успокоился. Он только взял платок и тер им нос и глаза, выжимая его на пол обеими руками, когда он становился слишком мокрым, так что вскоре Люси оказалась в большой луже.

– Мистер Тамнус! – громко закричала Люси прямо в ухо фавну и потрясла его. – Пожалуйста, перестаньте. Сейчас же перестаньте. Как вам не стыдно, такой большой фавн! Ну почему, почему вы плачете?

– А-а-а! – ревел мистер Тамнус. – Я плачу, потому что я очень плохой фавн.

– Я вовсе не думаю, что вы плохой фавн, – сказала Люси. – Я думаю, что вы очень хороший фавн. Вы самый милый фавн, с каким я встречалась.

– А-а, вы бы так не говорили, если бы знали, – отвечал, всхлипывая, мистер Тамнус. – Нет, я плохой фавн. Такого плохого фавна не было на всем белом свете.

– Да что вы натворили? – спросила Люси.

– Мой батюшка… это его портрет там, над камином… он бы ни за что так не поступил…

– Как – так? – спросила Люси.

– Как я, – сказал фавн. – Пошел на службу к Белой Колдунье – вот что я сделал. Я на жалованье у Белой Колдуньи.

– Белой Колдуньи? Кто она такая?

– Она? Она та самая, у кого вся Нарния под башмаком. Та самая, из-за которой у нас вечная зима. Вечная зима, а Рождества и весны все нет и нет. Только подумайте!

– Ужасно! – сказала Люси. – Но вам-то она за что платит?

– Вот тут и есть самое плохое, – сказал мистер Тамнус с глубоким вздохом. – Я похититель детей, вот за что. Взгляните на меня, дочь Евы. Можно ли поверить, что я способен, повстречав в лесу бедного невинного ребенка, который не причинил мне никакого зла, притвориться, будто дружески к нему расположен, пригласить к себе в пещеру и усыпить своей флейтой – все ради того, чтобы отдать несчастного в руки Белой Колдуньи?