Поцелуй под дождем - Лубенец Светлана - Страница 24

Нитребина еще раз оглядела дома рядом с рынком. Ничего похожего. Хотя, может, как раз вот в этом доме, возле которого Лариса сейчас стоит, и живет Линда, только она его никак не вспомнит. Как отрезало! Лариса свернула в первый попавшийся переулок и бесцельно побрела по грязноватому тротуару, с которого тучная женщина в оранжевой куртке рабочих городских служб скалывала лед. Что же делать? Если вернуться домой за адресом Линды, от мамы будет не отвязаться. Засыплет вопросами, что случилось, почему да отчего вернулась с базы… Разве можно ей это объяснить! Этого вообще никому не объяснишь!

Лариса подняла голову к небу, чтобы отхлынули застилавшие глаза слезы, и увидела маленькую зеленую луковичку с крестом. Церковь! Как раз то, что надо! Маленькая какая… Но ведь размеры храма для такого дела не важны. Да и вообще ни для чего не важны…

Лариса вихрем ворвалась в церковь. Там шла своим чередом служба. С горящими глазами девушка бросилась к женщине, убиравшей от икон огарки свечей.

– Пожалуйста, – свистящим шепотом обратилась к ней Лариса, – не могли бы вы свести меня с каким-нибудь… священником… ну… я не знаю, как называется… с батюшкой…

– Так служба, – спокойно ответила женщина. – Обожди. Закончится, тогда уж…

– Я не могу ждать! Понимаете, речь идет о жизни и смерти!

– Бог с тобой, девушка! Шутишь так?

– Нет! Если я не узнаю, что надо сделать, как снять с себя грех, человек может умереть!

Сумасшедшие глаза Ларисы испугали женщину, и она попросила ее подождать. Вернулась она довольно быстро и позвала девушку за собой:

– Я проведу тебя к отцу Сергию. Он согласился поговорить с тобой.

Лариса была уже на таком пределе душевных сил, что с трудом держалась на ногах. Ее провели в чистую белую комнату, и она оказалась лицом к лицу со священником. Высокий худой старик с большим крестом на груди и с окладистой пушистой бородой показал ей рукой на тяжелый черный стул, но Лариса сразу с порога начала говорить. Ее душили рыдания, она перескакивала с пятого на десятое, но отец Сергий все понял. Он взял девушку за плечи, усадил на стул, снял с ее плеча сумку и сам сел напротив.

– Не надо так волноваться, – сказал он. – Я думаю, что происшедшее – лишь чистое совпадение. Ты, когда ломала куклу, ведь не думала о сопернице?

– Нет-нет!

– И никаких заклинаний не произносила?

– Что вы! Я их и не знаю. Мне и та… ясновидящая… Линда… запретила что-либо делать…

– Но зло ты все-таки на нее держала?

– Это раньше… А потом… я машинально мяла тот комок, а думала о своей несчастной любви, вовсе не о Наташе.

– Ну что ж… – Отец Сергий пытливо заглянул в глаза Ларисы. – Я вижу, ты раскаиваешься в своих дурных мыслях и поступках. Думаю, все у Наташи будет хорошо. А тебе скажу вот еще что: над тобой, дочь моя, властвует страшный грех – гордыня. Надо бороться с ним, пока он совсем тебя не поработил.

– Гордыня? Что ж тут плохого? – удивилась Лариса. – Нас всегда учили, что человек должен быть гордым. Это не так?

– Гордость и гордыня – разные вещи. Человек должен быть горд, что сотворен по образцу и подобию божию, знать свое предназначение и не опускаться до животного уровня. А гордыня – это уверенность в своем превосходстве над другими. Она далеко может завести. И, главное, счастливым человека не сделает. Подумай над этим! А сейчас – иди. Свечку во здравие Наташи все же поставь и молитву закажи. Валентина тебя научит. – И отец Сергий кликнул женщину, которая привела Ларису к нему.

Лариса вышла из церкви успокоенная и растерянная одновременно. С Наташей все будет хорошо, она теперь была уверена. А вот с ней самой, с Ларисой? Отец Сергий сказал – гордыня… Да, наверное, ею владеет гордыня… Из-за нее и из еще более гадкого чувства мстительности она весь первый день на лыжной базе провела с Антоном и старалась при этом как можно чаще попадаться с ним вместе на глаза Андрею. Да, там, в Шапках, оказался тот самый Антон, с которым она познакомилась случайно на улице после того, как видела его в витрине кондитерской «Белочка». Когда Лариса неожиданно увидела его в прокатном пункте в очереди за лыжами, то очень обрадовалась. Сначала просто как знакомому. Расспрашивала про Дашу. Оказалось, что они помирились и даже подали заявление в загс. Лариса тогда сразу оглянулась по сторонам в поисках Даши.

– Не ищи ее, – улыбнулся Антон. – Она сейчас в Новгороде, у себя дома. Поехала приглашать родных на свадьбу и, как говорится, все такое…

– А ты сразу и на базу? – не по-доброму усмехнулась Лариса.

– А что тут плохого? Нашу бригаду наградили путевками за хорошую работу. Почему бы мне не поехать, чтобы напоследок с ребятами не отдохнуть?

Лариса хотела уже отойти к своим одноклассникам, но заметила, как напряженно смотрит на нее Разумовский, и осталась рядом с Антоном. Наоборот, она даже «прилепилась» к нему, вместе с ним взяла лыжи и целый день каталась рядом с ним и его бригадой. Его друзья наперебой ухаживали за ней так, что Антону было особенно и не подойти. Он притворно сердился, а они смеялись, что расскажут о Ларисе Дашке, которая ему за такую красавицу выцарапает глазенки. Все это сопровождалось таким громким заливистым смехом, что на их веселую компанию обращали внимание вообще все отдыхающие, не только Андрей. Лариса видела, как Разумовский становится все мрачней и мрачней, но его реакция только подливала масла в огонь ее мести. На дискотеке она самым отвратительным образом висла на Антоне и танцевала, специально положив голову ему на плечо. Испуганная классная руководительница несколько раз пыталась призвать Нитребину к порядку и даже вывести с дискотеки, а удивленный ее поведением Антон в конце концов сказал:

– У меня такое впечатление, что ты специально меня провоцируешь! Хочешь испытать, насколько я люблю Дашку или свою собственную неотразимость?

Ларисе стало стыдно, и она ответила:

– Ни то, ни другое. Прости. Мне просто хотелось доказать… одному человеку, что я вовсе не умираю без него…

– Вон тому, высокому, в светлом свитере? – кивнул на Разумовского Антон.

– Как ты догадался? – удивилась Лариса.

– Это, знаешь, не трудно. Я давно понял, что он уже просто готов меня убить.

– Скажешь тоже… – проронила Лариса, а у самой сладко замерло сердце. – Он меня презирает…

– Ерунда! Поссорились – так помиритесь. Как мы с Дашкой, – уверенно сказал Антон. – А хочешь, для усиления впечатления я тебя поцелую?

Лариса не успела ответить, как молодой человек приник к ее губам. Нитребина вырвалась, огляделась по сторонам, но Разумовского уже рядом не было. Она беспомощными глазами посмотрела на Антона.

– Он так тебе нравится? – спросил он.

– Я его люблю, – ответила Лариса.

Теперь, после разговора с отцом Сергием, она очень жалела обо всем, происшедшем на лыжной базе. Зачем она липла к Антону? Зачем отвлекала его от Дашки? Но разве он ей нужен? Ей нужен только Андрей! Только его она любит! Только о нем одном думает!

Лариса вдруг вспомнила, как хлестала Разумовского словами о своей любви. Разве так говорят об этом? Разве такими словами? Она будто стояла тогда на пьедестале своих чувств, несгибаемая и недосягаемая, а Андрей оставался где-то внизу, где бродят жалкие, непонимающие и недостойные ее людишки. А надо было встать рядом с ним и смотреть на него, понимая и признавая его власть над ней, во имя той самой любви, что раздирает ей сердце. «У меня пересыхают губы от одной лишь мысли о тебе…»