За Пределом (СИ) - Лобанова Елена Константиновна - Страница 105

Как только число преступлений достигло такого весомого количества, Разведчик как-то сам не заметил, что его отношение к Деве сменилось на настороженное. Поэтому он добавил к корыстным целям несколько возможных эпизодов. Все они шли по цепочке в одном направлении: Брачный обряд, оказание пагубного влияния на Нэрниса всеми доступными способами и последующая попытка свержения Амалироса, с расчетом привести к власти Светлого. Таильмэ так посмотрела на Ларгиса, что Разведчик понял — эту идею он ей только что подарил. Следующим пунктом он обвинил склонившуюся под грузом своей вины и ответственности Темную в попытке непосредственного вмешательства в планы Домов Аль Арвиль и Ар Ктэль, одобренные самим Повелителем. А иначе, зачем она предлагала заволочь орка поглубже и утопить?! Будучи скромным, свою недавно оскорбленную персону Ларгис поставил последним шестым пунктом. Получилось впечатляюще, и Разведчик решил не спускать глаз с опасной заговорщицы.

Пелли слушала и поражалась. Вот эта несчастная, расстроенная, не привыкшая к оркам девица и есть такая страшная злоумышленница? Как же Ларгис не понимает, что в возрасте Таильмэ сложно поменять свои взгляды за несколько дней? Она уже собиралась было высказаться в защиту Темной, но Расти, как обычно, встрял:

— Мешок на голову и в воду! — Проныра очень хотел стать настоящим Разведчиком, а они как он понял, в первую очередь заботятся о главном Темном. Конечно, его Старший остроухую девку только стращал, но поддержать-то надо. Смирнее будет. К тому же вонявый оказался очень веселым и плясал хорошо.

Расти пока не знал, что когда Разведчик начинал вот так изыскивать злые умыслы против своего обожаемого Повелителя, то потом сам начинал в них верить. А как только начинал верить, то немедленно устремлялся на подвиг с целью «спасения и предотвращения».

Ларгис, замученный болтанкой на плоту и собственным мыслеблудием, вцепился в Таильмэ, как будто она уже вознамерилась начать убивать всю семью Повелителя, начиная с Нэрниса. Когда плот Аль Арвиля ткнулся в берег, эпохальное решение было принято, а путь к спасению найден. Ар Туэль решил спасать Амалироса ценой собственной свободы. Личной. Он сильно сомневался, что сможет поспорить на равных с очарованием Светлого, но решил все-таки попробовать. Как только мутить перестанет, так и начнет пробовать.

Нэрнис был приятно поражен царившей на плоту идиллией. Пелли сидела тихо и была грустна. Не совсем понятно почему, но ни в обморок падать, ни рыдать не собиралась. Расти восседал на груде тюков, хмурил брови и морщил конопатый нос — тренировал грозный взгляд. Таильмэ выглядела обреченно, то есть — совершенно покорно. А Разведчик всем своим видом напрашивался на орден. Хотелось даже поозираться и посмотреть, где тот враг и то войско, с которым сразился этот победитель, пока сам Нэрнис, кобыла и орк справлялись с Пенритом. Врагов на горизонте не было, а Ларгис смотрел куда-то туда, вдаль. Все-таки Светлый оглянулся. Нет, ничего кроме низких туч, им не грозило.

Жры обтекал, стоя по пояс в воде рядом с плотом. Измученная лошадь стремилась на берег, но по всему было видно, что здешний пологий склон чреват теми же последствиями, что и берег Пенрита. Пока несчастная скотина не пала, её надо было затащить на плот — больше просто некуда.

Девы и Ларгис безропотно согласились служить противовесом. Отправлять к ним в компанию Жры было еще очень рано и небезопасно. Нэрнис подвел плот ближе к берегу. Пока орк толкал кобылу, стоя в воде, а Расти тянул её за повод, остальные перемещались по плоту в противоположную сторону. Операция по спасению лошади чуть не сорвалась, когда благодарное животное решило отправиться прямиком к своим спасителям. Шаткая конструкция немедленно увязла в грязи, бочки противоположного края вознеслись над водой. Расти «тпрукал», отважный Жры навалился на плот и просто схватил лошадь за ногу. Кое-как удалось выровняться. Заодно пригодилась и мачта, ставшая коновязью.

К огромному облегчению Таильмэ, спасенного орка Нэрнис оставил на своем плоту вместе с кобылой. Пришлось, конечно, изрядно повозиться, отходя от раскисшего берега, но Ларгис и Нэрнис налегали так, что шесты гнулись. Наконец, под бочками показалась вода вместо жижи. Аль Арвиль дал всем команду вцепиться в сетку и поднял ненавистный парус. На сей раз плот, с таким грузом как кобыла, только дернулся, а не подпрыгнул. Но зато второй, с вещами и остальной компанией, догнал первый и врезался в него. Жры умудрился обнять мачту — нашел, за что подержаться. Поэтому столкновение двух плотов привело к встрече головы орка с крепким деревом. Нэрнис чуть не напоролся на свой шест, а Пелли почти слетела в воду — спасибо Ларгису, удержал. Посмотрев на укоризненно молчащих спутников, присевшую от страха лошадь и потирающего лоб Жры, Нэрнис спустил парус.

— Это только, чтобы выйти на чистую воду! Ларгис, дальше будем идти с шестами. Будем искать какое-нибудь место у ближайшего селения, где можно сойти на берег. Жры… я тебя найму, но лошадь ты продашь. Понял?

— Ык! — Жры радостно кивал. Орк даже не ожидал такого счастья. Оказывается, чтобы быть нанятым эльфом, надо сначала проиграть в поединке другому эльфу, потом поплавать, попытаться утонуть и ткнуться лбом в дерево. Смысл такого набора необходимых действий Жры с трудом, но осознавал. Эльфы не нанимают воинов, которые сильнее их. Купаются остроухие, по слухам, даже чаще раза в месяц. Значит, он помылся, причем, с головой, чтобы показать, какой он чистый. Дерево — это совсем понятно: вроде как почтение выказал. Эльфы, они же коварные, но — чудные, на деревьях помешанные. Вот, елку ободранную на плоту посадили. Хотя, старейшины рассказывали, что у остроухих по лесам еще и не такое растет. Может, эта деревяшка тоже по весне зазеленеет. И бочонок удобный, спиной упереться можно. К плоту приколочен. Значит, опять деревья сажать будут, вроде как в горшок. Это они тоже любят. Зря только воинские пляски затевал. Надо было сразу елку приволочь. Или дуб какой-нибудь.

Орк заглянул в бочку. Пустая. Наверное, придется земли в неё натаскать — показать, какой он умный.

Как ни печально, но теперь и ужин и ночлег зависели не от самих путешественников, а от кобылы Жры. Миновали несколько крупных поселений. Пристани там были добротные, но измученные кобылы не летают так высоко. Самым пригодным местом оказались простые мостки. Никакого поселка на берегу видно не было, но если есть приспособление, чтобы белье полоскать, то жилье где-нибудь сыщется.

Жилье сыскалось за рощей в низине. Внимательно рассмотрев добротный дом и дородную хозяйку, Нэрнис понял, что у них могут возникнуть проблемы. С тех пор, как на постоялом дворе по дороге на Дрешт, им с братом встретились мирные селяне, промышлявшие в ближайшем лесу совсем не мирным грабежом, Светлый взял себе за правило не доверять радушным хозяевам. Про Малерну Фар Бриск и говорить нечего.

Место выглядело со всех сторон подозрительно. Когда Бенора наполнялась водой, а торговые ладьи шли караванами вверх от Пальдаса, наверняка многие бережливые торговцы обращали внимание на мостки, тропинку в рощу и одинокий дом. Сколько было тех, кто предпочел сэкономить и не останавливаться на постоялых дворах, Нэрнис конечно знать не мог, но судя по постройкам во дворе — не мало. Боком к дому прилепились два сарая, которым больше подошло бы название «казармы». Лежаки в два яруса, минимум удобств. Можно было подумать, что хозяйка разумно использует расположение своего жилища. Вот только эти казармы и выглядели как казармы — жилые. Под крайней лавкой у стены лежал чей-то заплечный мешок, в помещении неистребимо пахло тем, чем обычно и пахнет в таких местах. Люди здесь жили постоянно, а уехали недавно. Расти был отправлен на разведку и доложил, что второй сарай такой же обжитой. Нэрнис по количеству лежанок прикинул, сколько именно народу тут постоянно обретается. Получалось, что в двух сараях — никак не меньше трех десятков.

Улыбчивая хозяйка болтала не замолкая. Даже Проныра удивленно хмыкнул, когда она посетовала, что муж и сыновья ушли на заработки в Пальдас — они смогли бы правильно оценить лошадь. А она — «всего лишь женщина», ну ничегошеньки не понимала в лошадях и просила не обидеть с ценой. Даже не будь в её владениях столь подозрительных сараев, одно только немедленное согласие купить кобылу Жры, насторожило бы. Лошадей у неё и впрямь не было. Только вдалеке за лугом виднелись крыши то ли конюшен, то ли каких других построек для скота. Вроде как к местному хозяйству они никаким боком не относились. Но двор был утоптан так, как будто сюда регулярно наведывался в гости табун. А вот следов детского присутствия наоборот не наблюдалось. Судя по возрасту хозяйки, её сыновьям и лет-то должно было быть слишком мало. А тридцать мужей ушедших на заработки — это уж слишком. Нэрнис кивал и делал вид, что все принимает на веру. Лопоухий остроухий. Эта «Малерна сельского разлива» и представить не могла, на каком месте в списке подозрительных и опасных заведений у Светлого значатся постоялые дворы. Все, какие есть — на первом.