Воин Лемурии - Картер Лин Спрэг - Страница 14

— Не надо понапрасну тужиться и рвать оковы, — насмешливо обратился к нему карлик. — Конечно же, я вижу твои старания — Талаба имеет отличные, очень зоркие глаза… Тебе не суждено выйти отсюда. Мне придется оставить тебя здесь, ведь я так одинок. Ты даже не представляешь, как я одинок! Но не волнуйся, мы станем друзьями, хорошими друзьями, ты и я.

Истребитель поднялся со своего табурета и, подобравшись к Тонгору, разразился зловещим смехом.

— Погоди, я еще не раскрыл тебе мой самый главный секрет. — Затянутой в перчатку рукой он начал срывать с себя темные одеяния. — Ты должен увидеть меня таким, каков я есть на самом деле. Между друзьями не может быть секретов. Им незачем прятать друг от друга свое тело, так? Сейчас ты посмотришь на Талабу, а затем узнаешь, почему у тебя возникнет непреодолимое желание говорить и рассказать мне все, о чем я хочу знать. Смотри же!

— Горм!

Крик вырвался из уст Тонгора помимо его воли. Талаба сорвал с себя остатки одежды и стоял перед ним совершенно обнаженный. Его сгорбленное, истощенное тело было изъедено какой-то страшной болезнью: кожу покрывал тошнотворного вида губчатый грибок, сочащийся влагой и к тому же источавший отвратительный гнилостный запах. Он покрывал грудь, спину, плечи и даже голову карлика, изуродовав половину лица так, что оно казалось застывшей в вечном оскале маской. Жуткий лишай изуродовал его лысую голову и лоб до такой степени, что в образовавшихся кавернах поблескивала белая черепная кость. Глаза Истребителя горели безумным рубиновым огнем, еще больше усиливая сходство уродливого лица с чудовищной маской. Невозможно было поверить, что пораженный столь страшной болезнью человек мог жить, двигаться и мыслить. От одного своего запаха, вида истекающего гноем тела он должен был или окончательно сойти с ума, или покончить счеты с жизнью. Но, похоже, этот заживо съеденный лишаем карлик, этот смрадный, залитый омерзительной слизью непогребенный труп поддерживала какая-то потусторонняя сила, явно преследовавшая какие-то свои, непостижимые человеческим разумом цели…

Заметив, как побледнел Тонгор, разглядев появившуюся на лице варвара гримасу отвращения, которую северянин даже не пытался скрыть, карлик удовлетворенно захихикал:

— Ты находишь, что вид Талабы не слишком приятен? А ведь когда-то, поверь мне, он тоже был молодым, высоким и могучим! Он походил на тебя, друг мой! Но потом… потом на него обрушилась эта болезнь, и он изменился! Ну вот, — карлик зловеще улыбнулся обезображенным лицом, — теперь ты, конечно, понимаешь, почему тебе придется рассказать ему все свои секреты? Да, мой дорогой друг, тебе придется раскрыть свое сердце Талабе, который обнажил перед тобой свое тело. Ты все еще не понял почему?

Он подошел поближе, вглядываясь в Тонгора злобно сверкающими глазками, делавшими его уродливое лицо еще более омерзительным.

— Потому что слабый и немощный Талаба в состоянии вскрыть вену на твоей руке… Достаточно даже крошечной царапины! И если царапину эту смазать жидкостью, которую выделяют мои язвы, ты, мой любезный друг, станешь со временем таким же, как Талаба.

— О Горм! — простонал Тонгор.

Обнаженный карлик хлопнул в ладоши и в возбуждении стал приплясывать на месте.

— Да, если капля этой жидкости попадет в твою кровь, никакие снадобья в мире не остановят болезнь, которая быстро превратит тебя в существо, похожее на Талабу. Если даже ты отрубишь себе пораженную болезнью руку, зараза будет продолжать распространяться. Если ты убьешь себя, на твоем теле будет произрастать лишай, и оно станет подобием моего. Согласись, у Талабы имеется отличный ключ, чтобы отмыкать людские уста! Нет секрета более действенного, чем тот, который я открыл тебе, не так ли?

Он приблизил к Тонгору свое источенное чудовищными нарывами лицо, пристально вглядываясь в глаза своего узника, оглушенного исходящим от Талабы зловонием.

— Ты небось думал, что если Фал Турид послал тебя в эти подземелья, то тебе предстоит перенести обычные пытки? Полагал, что тебя, молодого, сильного и смелого, не сломит ни боль, Ни смерть? Но то, что тебе предстоит пережить, значительно хуже смерти, не правда ли, друг мой?

Талаба нагнулся к брошенному на пол одеянию, и, когда он снова выпрямился, валькар в тусклом зеленоватом свете разглядел зажатый в скрюченной руке карлика кинжал. Талаба шагнул к Тонгору, и красные глазки его, утопавшие в изъеденных лишаем глазницах, засветились отвратительной, безумной похотью.

— Одна маленькая царапина… Крохотная капелька крови Талабы, смешанная с твоей, и мы станем не только друзьями, но и братьями. Ты полюбишь это подземелье, а когда Фал Турид завоюет Лемурию, он даст нам много людей, чтобы поразвлечься с ними. Много молодых мужчин и совсем юных девушек…

Они примут участие в нашей замечательной игре и станут такими же, как ты и я…

Карлик поднес отточенное лезвие к телу Тонгора, и северянин закрыл глаза. Неужели это сырое, смрадное подземелье станет его могилой? Неужели никогда не суждено ему наполнить грудь свежим утренним воздухом, не почувствовать на своей коже ветер, гуляющий над полями колосящейся пшеницы, и тепло ласковых солнечных лучей? Неужели он никогда больше не взглянет в лицо любимой, не увидит ее улыбку, не встретится с ее светящимися любовью глазами, не ощутит прикосновение ее губ, терпких и ароматных, как старое доброе вино?..

Но что это за звук?

Чуткий слух Талабы тоже уловил донесшийся из недр подземелья звон стали о сталь. Карлик вздрогнул. Занесенный над веной Тонгора кинжал замер в скрюченной руке Истребителя, маленькие красные глазки тревожно забегали по сторонам, а потом вновь уставились в лицо валькара.

— Ты слышал этот звук? Металл ударил о металл, не так ли?

Там, в темных глубоких ямах, живут существа… Странные, страшные существа, которые не боятся и не слушаются Талабу…

Они уже были здесь, когда Талаба пришел сюда… Они живут тут давно, очень давно и никогда не видели ни солнечного, ни лунного света… У них нет глаз… Тссс! Слушай!.. Ты слышишь?..

Тонгор прислушался, но не смог уловить ни единого звука в мертвой тишине подземелья. Тогда он вновь взглянул на карлика и понял, что мучитель его не на шутку перепуган. Облизнув бесцветным языком изъязвленные губы, он, держа обнаженный кинжал в вытянутой руке, настороженно прислушивался и принюхивался. Мгновение-другое ничего не происходило, а потом северянин отчетливо ощутил дуновение холодного сырого ветра, пришедшего из темных глубин подземелья.

Неужели таящиеся в недрах пещер чудовища так ужасны, что могли испугать самого Талабу? Что же это за тварь, которой страшится даже тот, кому уже нечего бояться на этом свете?

Карлик между тем накинул на плечи свое темное одеяние и, скрывшись в дальнем конце камеры, скоро вернулся оттуда с мечом и фонарем. Потом он зажег установленную в фонаре свечу и пробормотал:

— Мой друг, я должен ненадолго покинуть тебя и посмотреть… Посмотреть на существ, живущих в ямах… Они боятся света, и я уже слышал их раньше… Страшиться этих тварей нечего, они двигаются медленно и скрываются, завидев свет фонаря… Я скоро вернусь.

Талаба выскользнул из камеры, оставив беспомощного узника прикованным к влажной стене. Будучи не в состоянии защищаться, валькар почти желал, чтобы карлик вернулся. Мысль о том, что Талабу убьет в глубинах подземелья какая-то отвратительная безымянная, никогда не видевшая света нечисть, показалась ему ужасной. Ведь только карлик может освободить его от цепей, и если он погибнет, то следующей жертвой безглазой твари станет сам Тонгор.

Северянин вновь попытался освободиться от оков, однако старания опять оказались напрасными. Кольца, сквозь которые Истребитель пропустил цепи, выглядели старыми и ржавыми, но держались достаточно крепко. Со временем его усилия, быть может, и увенчаются успехом, вопрос лишь в том, не произойдет ли это слишком поздно…

Внезапно Тонгор снова услышал донесшиеся из непроглядной темноты коридора звуки. На этот раз он различил шум, похожий на шарканье приближающихся шагов. Быть может, это возвращается Талаба? Но почему тогда не видно света фонаря? И точно ли это звук шагов?..