Пришелец - Картер Лин Спрэг - Страница 27

— Нам не придется никуда взбираться, — воскликнула Аргира, указывая вперед. — Смотрите! Вон там каменный мост. Оттуда совсем недалеко до устья пещеры.

Однако наметанный взгляд Лучника вернее определил расстояние.

— Это дальше, чем кажется отсюда, госпожа, — заявил он своим низким спокойным голосом. — К тому же склон от моста до устья пещеры крут и опасен из-за снега. Так что, не говоря о расстоянии, подъем предстоит нелегкий.

Путники продолжили путь, и вскоре обнаружили, что тропа сузилась настолько, что Дзармунджунг не мог идти дальше. Здесь они вынуждены были расстаться. Рано или поздно, это все равно стало бы неизбежным. Дракону все равно не удалось бы пройти по каменному мосту, соединявшему две горы, который был так узок, что по нему мог пройти лишь один человек.

Тут Дзармунджунг еще мог развернуться, чтобы отправиться обратно. Последовали пожелания доброго пути, произносимые с печалью, поскольку путников ничего хорошего впереди не ждало. Они почти достигли своей цели, а для них это означало «опасность, тьму и смерть», как предсказывал Лик, сотканный из тумана. И, значит, кому-то из них уже не судьба вновь увидеться со старым Дзармунджунгом.

Особенно трогательным оказалось прощание дракона с Аргирой. Амазонка разрыдалась, обняв его и взяв обещание беречь себя и остерегаться гномов. Большие глаза ящера благодарно блеснули, и дракон всхлипнул странным образом, тут же попытавшись изобразить, что это последствия насморка.

— Желаю тебе добраться счастливо, дитя, и кто знает, увидишься ли ты еще со старым Дзармунджунгом. Этот поход так утомил меня, что, клянусь моим хвостом, чтоб ему отвалиться и не вырасти, мне очень хочется спать, так что я вздремну немного, подожду вашего возвращения…

При этих словах он широко зевнул, обнажив клыки размером со сталагмиты в древней пещере.

Теперь они шли уже без своего верного провожатого. Перед поворотом они оглянулись, но большие огненные глаза дракона уже погасли. Прадед всех драконов спал мирным сном прямо на овеваемых ветром пиках Вершины мира.

Около двух часов люди медленно карабкались по каменному склону, ведущему к мосту, перекинутому через пропасть.

И тогда Тог отомстил.

Почти у самой пропасти на путников набросилась воющая орда Черных гномов. Внезапно, откуда ни возьмись, на людей обрушился целый ураган каменных снарядов. Их сразу оттеснили от моста, обратный путь тоже оказался отрезан. С одной стороны вставал утес — с другой мир обрывался гигантской головокружительной бездной. И тут топоры и пики застучали по каменистому склону. Коньен запнулся и чуть было не полетел в пропасть, но могучая длань Осгрима вовремя схватила его за плащ.

Гномы окружили людей со всех сторон, по-видимому, собираясь сбросить в пропасть. Второй раз брать в плен их не стали, тем более после гибели рыжей колдуньи. Путникам не оставалось ничего другого, как бежать.

И они побежали по узкому, круто уходящему вверх уступу, где один неверный шаг означал падение в пропасть и гибель на острых камнях. Стрелы стучали по потрепанному маленькому щиту Аргиры, которая прикрывала их отход. У нападавших была выгодная позиция, и лишь несовершенство оружия гномов до поры до времени спасало путешественников. Одна из стрел разорвала плащ Содаспеса, к счастью, лишь зацепив икроножную мышцу.

Морган, тяжело дыша, спешил вперед — в разреженном воздухе он едва справлялся с дыханием.

— К мосту успеем? — крикнул он Лучнику, бежавшему впереди.

— Если не успеем, или, если гномы отрежут нас от моста, нас уже можно считать покойниками, — отдуваясь, отвечал лесной стрелок.

Наконец им, целыми и невредимыми, удалось добежать до конца каменного ущелья, за которым уже маячил мост.

И тут все гномы, включая Тога, злорадно захихикали, ощерив зубы и тряся кудлатыми бороденками.

Выбора не оставалось, и Осгрим бросился вперед, размахивая двусторонней дубиной и кося гномов налево и направо, как сеноуборочный комбайн, выведенный ранним утром в крестьянское поле.

Лучник и Аргира встали по бокам и пускали стрелы одну за другой с удивительной быстротой и сноровкой. Щелк! Щелк! Щелк! Белое оперение сменяло черное. Стрелы сильно проредили толпу гномов. Мерзкие карлики, как ежи, катились по склону, с визгом и проклятьями исчезая в пропасти.

Морган с Коньеном присоединились к товарищам. Пришелец выхватил меч и каждым взмахом убивал одного из тех, кто пытался пробиться с флангов или окружить их отряд. Острая сталь, подаренная ему Таспером, не подвела в момент опасности.

Вскоре путь был очищен. Дорога перед путниками внезапно опустела. Осгрим уже стоял на мосту, оглядываясь по сторонам и по-прежнему вращая дубиной, как заведенный. Морган не раздумывая, бросился за ним, Коньен и Содаспес следом, а дева-воин и Лучник замыкали группу.

И вот тогда людям стало по-настоящему страшно.

И Моргану прежде всего.

Он никому не признавался в своей боязни высоты. Стоило ему подняться повыше, как у него внезапно начиналось дикое головокружение.

А теперь под ногами его распахнулась бездна.

Мост был шириной в два с половиной фута, без перил и ограждений. Ноги разъезжались на скользких камнях, покрытых снегом, и каждый шаг мог оказаться последним.

Холодный ветер грозил сбросить любого, кто дойдет хотя бы до середины моста. От его порывов на глазах наворачивались слезы, мешавшие видеть дорогу.

Моргана чуть не вывернуло наизнанку, и силы покинули его. Он прекрасно понимал, что в любой момент может сорваться с моста. Даже будь у него вместо ног цепкие орлиные когти, ему не избежать падения, чему он был втайне рад, поскольку это означало бы избавление от дальнейших мучений.

Морган совершенно ослеп от застилавших глаза ледяных слез. Весь мир представлялся теперь ему мутным расплывчатым пятном, и он даже не мог поднести руку к лицу, чтобы вытереть слезы, поскольку любое движение могло нарушить шаткое равновесие.

Однако шаг за шагом Морган продвигался вперед по мосту, упрямо, как зомби, хотя предпочел бы умереть, чем сделать следующий шаг.

Борясь с прежними своими страхами, он чувствовал себя совершенно другим человеком. Казалось, прошла вечность, прежде чем он ощутил, как громадная рука Осгрима схватила его за запястье. Морган рухнул на колени и только тогда, вытерев глаза свободной рукой, понял, что все позади. Он прошел и это испытание — выиграл в борьбе с самим собой и вышел из этого поединка целым и невредимым.

И тут Морганом овладело восхитительное чувство свободы. Чуть было не потеряв сознание, он повис на руках у верного слуги, мягкий и податливый, как воск, и тотчас же почувствовал во рту терпкий вкус вина, которое вливал в него Осгрим. Морган словно заново родился.

Похоже, путешествие подошло к концу, поскольку дальше двигаться было некуда. Но где же они должны встретить те последние испытания, о которых говорил Лик.

Один за другим путники благополучно преодолели ледяной мост над пропастью, и только тут начали понимать, что настоящее испытание еще впереди. Первым почувствовал это Лучник, который во время этого перехода был ранен в плечо — прощальный «подарок» гномов. Он потерял очень много крови. Бледный как снег Лучник лег на землю. Жизнь медленно покидала его. Дальше идти он не мог.

У Коньена дела тоже были плохи. Причина — сердце старика. Бард старался не отставать от остальных, и оно не выдержало. Сказывался разреженный горный воздух. Сердце отказывалось работать в таком режиме, тем более при кислородном голодании. Оно ответило единственным доступным ему протестом — болью.

Тем временем на мост уже ступили гномы, вновь появившиеся в арьергарде отряда.

Цепкие как кошки, привычные к путешествию по горам, они прыгали по мосту, неотвратимо настигая путников. Останавливали их только стрелы с белым оперением. Но колчан Аргиры быстро опустел, и белые стрелы сменились черными из колчана Лучника. Но вскоре и они иссякли. Больше нечем было сдерживать натиск противника.