Приключения Эмиля из Леннеберги - Линдгрен Астрид - Страница 5

— Ну, Эмиль, можешь выходить! — крикнул папа и широко распахнул дверь сарая.

Представляешь, как он был поражен: Эмиля в дровяном сарае не было!

— Он удрал через окно, негодник! — решил папа Эмиля.

Но когда он выглянул в окно и увидел внизу высокие заросли несмятой крапивы, он не на шутку испугался.

— Ума не приложу, куда он делся! — воскликнул папа. — Здесь нет никаких следов! Здесь явно не ступала нога человека!

Сестренка Ида тут же разревелась. Что случилось с Эмилем? Лина часто пела одну очень печальную песню. Про девочку, которая превратилась в белую голубку и улетела на небо, чтобы не сидеть в том ужасном подвале, куда ее заперли. Эмиля ведь тоже заперли, кто знает, может, он тоже превратился в какую-нибудь птицу и улетел! Сестренка Ида стала оглядываться по сторонам, не видно ли где голубя. Но кроме рябой курицы, которая, поклевывая, ходила перед сараем, никакой птицы поблизости не было.

Сестренка Ида заревела громче прежнего и указала на курицу.

— Может быть, это Эмиль, — проговорила она сквозь слезы.

Папа Эмиля, конечно, так не думал. Но все же на всякий случай он побежал к маме Эмиля — спросить, не замечала ли она, что Эмиль умеет летать.

Нет, этого она никогда не замечала.

На хуторе начался переполох. Пир пришлось прервать. Все гости высыпали во двор искать Эмиля.

— Он должен быть в дровяном сарае, сам понимаешь, — сказала мама Эмиля папе Эмиля, и тогда все бросились в сарай, чтобы найти его общими усилиями.

Но как они ни искали, обнаружить Эмиля в сарае им так и не удалось.

Зато все увидели на полке пятьдесят пять выстроенных в ряд деревянных человечков. Фру Петрель никогда не видела так много разных фигурок, собранных вместе, и пожелала узнать, кто их сделал.

— Не кто иной, как наш милый Эмиль, — сказала мама Эмиля и заплакала. — Он был редкий мальчик.

— Редкий — это верно, — сказала Лина и покачала головой. А потом добавила: — Надо бы поглядеть, нет ли его в кладовой.

Это была совсем неглупая мысль, даже удивительно, что она пришла в голову Лине. Все устремились в кладовую. Но и там Эмиля не было.

Сестренка Ида безутешно плакала, а когда никто на нее не смотрел, она подбегала к рябой курице и шептала:

— Не улетай от нас, Эмильчик! Я буду приносить тебе столько проса, сколько захочешь, только не улетай, оставайся у нас на хуторе.

Но курица ничего не обещала. Кудахтая, она пошла своей дорогой.

Эмиля искали, искали повсюду, все просто выбились из сил. Но ни в дровяном сарае, ни в прачечной, ни на конюшне, ни в коровнике, ни в свинарнике его не было. Нигде его не было. И в овчарню ходили, и в курятник, и в коптильню, и в пивоварню… Нет Эмиля, да и все тут! С отчаяния заглянули даже в колодец. Но и там его, к счастью, тоже не было. Однако теперь уже все стали плакать! И гости из Леннеберги шептали друг другу:

— Эмиль был прекрасным мальчиком. Просто прекрасным!

— Может, он свалился в речку? — сказала Лина.

Речка в Катхульте была бурная, с омутами, и маленькие дети могли в ней легко утонуть.

— Ему запретили ходить на речку, ты же это знаешь, — строго сказала мама Эмиля.

Лина тряхнула головой.

— Ну да, вот потому-то он и пошел туда!

Все побежали на речку. К счастью, и там никаких следов Эмиля не обнаружили, но все плакали теперь горше прежнего. А мама-то надеялась, что пир удастся на славу! Больше негде было искать Эмиля.

— Что же нам делать? — в отчаянии спросила мама.

— Прежде всего необходимо подкрепиться, — решил папа Эмиля, и он был прав, потому что за время поисков гости успели изрядно проголодаться.

Мама Эмиля стала накрывать на стол. Пока она несла селедочный салат, она успела облить его слезами, но все же и он занял свое место рядом с телячьими отбивными, копченой грудинкой, сырными пирогами и другими блюдами. У фру Петрель тут же слюнки потекли — все выглядело так аппетитно, прямо глаза разбегались. Вот только ее любимой домашней колбасы что-то не видно… Это ее сильно расстроило. Но тут мама Эмиля сама спохватилась:

— Лина, да мы же про колбасу забыли! Сбегай-ка поскорее за ней в кладовую!

Лина побежала. Все стали с нетерпением ждать ее возвращения, а фру Петрель одобрительно закивала.

— Да, колбаса — это хорошо! — сказала она. — При таких волнениях она просто необходима!

Но Лина вернулась без колбасы.

— Идите все со мной, сейчас я вам такое покажу…

При этом вид у нее был какой-то чудной. Но с ней это случалось, так что не стоило на это обращать внимания.

— Что еще за глупости ты придумала? — строго спросила мама Эмиля.

Лина захихикала.

— Идите все со мной, — повторила она.

И все пошли. Все, кто был на пиру в Катхульте. Лина шествовала впереди, а остальные шагали за ней гуськом. И всю дорогу до кладовой все слышали, что она как-то чудно хихикает. Она распахнула тяжелую дверь и переступила через высокий порог кладовой. Все последовали за ней.

В кладовой она остановилась перед большим шкафом, с усмешкой раскрыла его дверцы и указала на среднюю полку, где мама Эмиля обычно хранила колбасу.

Колбасы там не было.

Зато там был Эмиль. Он спал. Он лежал на горе колбасных шкурок и спал, и его мама была этому так рада, что можно было подумать, она нашла в шкафу золотой слиток. Неважно, что Эмиль съел всю колбасу? Маме в миллион раз приятнее было увидеть на полке Эмиля, чем несколько килограммов колбасы. Да и папе тоже.

— Вон лежит Эмиль! — пропищала сестренка Ида. — Он не превратился в курицу… Пока еще…

Подумать только, что мальчик, до отказа набитый колбасой, может сделать стольких людей счастливыми! Так что в конце концов пир все же удался на славу. Мама Эмиля нашла на полке под шкурками маленький кусочек колбасы, который Эмиль, видно, не заметил. Его получила, к великой своей радости, фру Петрель. И все остальные, хоть и остались без колбасы, не уехали с хутора голодными. Они ели грудинку, телячьи отбивные, биточки, маринованную селедку, селедочный салат, тушеные овощи, пудинги, копченого угря, и всего этого — до отвала.

Наступил вечер, но было не темно — голубые сумерки окутали Леннебергу и весь Смоланд. Папа Эмиля спустил флаг на флагштоке. А рядом стояли Эмиль и сестренка Ида и глядели, как он ползет вниз.

Пир кончился. Все стали разъезжаться по домам. Последней уехала в своей бричке фру Петрель. Эмиль и сестренка Ида еще долго слышали стук копыт ее лошади.

— Надеюсь, она обрадуется моему крысенку, — задумчиво сказал Эмиль.

— Какому крысенку? — удивилась Ида.

— Тому, которого я сунул ей в сумку, — объяснил Эмиль.

— Зачем ты это сделал? — спросила сестренка Ида.

— Пожалел его, — сказал Эмиль. — За всю свою жизнь он только и видел, что шкаф с колбасой. Я решил, что ему пора увидеть мир.

— Ты думаешь, фру Петрель ему обрадуется? — с сомнением спросила сестренка Ида.

— Еще бы! — заверил ее Эмиль.

Итак, 10 июня Эмиль поднял на флагшток сестренку Иду и съел всю колбасу, приготовленную для гостей. Но, может, тебе хочется знать, что произошло в

Альфред очень любил детей. Особенно Эмиля. Эмиль много шалил и был озорником, но Альфреда это не огорчало. Он смастерил Эмилю прекрасное деревянное ружье, точь-в-точь как настоящее, но только, конечно, оно не стреляло. А все-таки Эмиль целился, кричал "бах, бах", и воробьи до того пугались, что по нескольку дней не залетали на хутор. Эмиль так любил свое ружье, что без него не ложился в постель. "Где мой ружарик?" — кричал он и сердился, когда мама по ошибке приносила ему вместо ружарика кепарик. "Да не кепарик! Ружарик! Без него спать не буду". И выходило по его.

Да, что и говорить, Эмиль любил свое ружье, но еще больше ружья он любил Альфреда, который смастерил ему это ружье. Поэтому не удивительно, что Эмиль плакал, когда Альфред отправился в Хультсфред на военные сборы. Ты, может, не знаешь, что такое военные сборы? Это специальные занятия, на которых учат воевать. Все парни из Леннеберги и со всех остальных деревень проходили такие сборы, чтобы потом, если надо будет, стать солдатами.