Братья Львиное Сердце [перевод Б.Ерхова ] - Линдгрен Астрид - Страница 4

– А ещё у нас есть кролики, – сказал Юнатан. – Они в клетке за конюшней. Мы можем потом поглядеть на них.

Да уж мне-то, ясное дело, увидеть их не терпелось.

– Я должен поглядеть на них! – воскликнул я. – Мне всегда хотелось завести кроликов, а дома, в городе, их не заведёшь!

Я выскочил на двор, завернул за угол конюшни и увидел там клетку, а в ней трёх маленьких славных крольчат. Они грызли листья одуванчика.

– Просто удивительно, – сказал я после Юнатану, – в Нангияле получаешь всё, чего когда-нибудь желал.

– Так ведь я же тебе об этом говорил ещё тогда, дома, на кухне. А теперь мы сами можем убедиться в том, что это правда. Вот здорово!

Никогда, никогда не забуду я первый вечер на кухне в Рюттаргордене! Как замечательно было лежать и болтать с Юнатаном, точно так же, как раньше! Такое не забывается. Теперь мы опять вместе жили в кухне. Хотя эта кухня вовсе не была похожа на нашу городскую, это уж точно. Кухня в Рюттаргордене была, наверно, старая-престарая. Потолок из грубых брёвен и большой открытый очаг. Этот очаг занимал почти всю стену, и готовить еду нужно было прямо на огне, как в древние времена. Посреди кухни стоял здоровенный стол, какого я в жизни не видел, а по бокам длинные деревянные скамьи. На них могли бы рассесться человек двадцать, и то им было бы просторно.

– Мы можем жить в кухне, как всегда, – сказал Юнатан, – а мама, когда явится сюда, поселится в комнате.

Во всём доме была лишь одна комната и кухня, но нам ничего больше и не надо, ведь мы привыкли так жить. Правда, здесь комната и кухня были вдвое больше, чем у нас дома.

Да, дома!.. Я рассказал Юнатану про записку, которую оставил маме на кухонном столе.

– Я написал ей, что мы увидимся в Нангияле. Хотя кто знает, когда она придёт.

– Может, и не скоро, – ответил Юнатан. – Но во всяком случае у неё будет большая комната, куда она сможет поставить хоть десять швейных машинок, если захочет.

Угадайте, что ещё мне нравится? Я люблю лежать на старинном откидном диванчике в старинной кухне, когда отсветы языков пламени пляшут на стенах, а за окном качается ветка цветущей вишни, и болтать с Юнатаном. Потом огонь в очаге становится всё меньше и меньше, и под конец остаются одни головни. В углах комнаты становится темно, глаза у меня слипаются всё сильнее. Я лежу и не кашляю, а Юнатан рассказывает мне всякие истории. Всё рассказывает и рассказывает, покуда его голос не становится шёпотом, как в тот раз. И тогда я засыпаю. Вот что я люблю. В первый вечер в Рюттаргордене всё так и было, и этого я никогда не забуду.

4

А потом наступило утро. И мы ездили верхом. Да, да, я умею ездить верхом, хотя тогда в первый раз сидел на спине у коня. Не знаю, почему это в Нангияле исполняется всё, чего ты хочешь. Я мчался лихим галопом, как будто всю жизнь только это и делал.

Вы бы посмотрели на Юнатана верхом на коне! Когда он мчался с ветерком по Долине Вишен, его увидела та, что приняла его за сказочного принца. Она сказала, что никогда его не забудет! Ах, когда он помчался во весь опор, так что волосы развевались, а потом перемахнул через речку, он и в самом деле был похож на сказочного принца. Он и одет был как принц, нет, скорее как рыцарь. У нас в Рюттаргордене в шкафу было полным-полно одежды, не знаю, откуда она взялась. Не такой одежды, какую теперь все носят, а рыцарской. Для меня там тоже нашлось много чего. Своё старое рваньё я выбросил, просто смотреть на него больше не мог. Юнатан сказал, что мы должны одеваться, как подобает времени, в котором живём, а иначе люди в Долине Вишен скажут, что мы чокнутые. Разве не говорил Юнатан, что здесь время костров и сказок? Когда мы ехали верхом, разодетые в богатое рыцарское платье, я спросил его:

– Ведь правда, мы живём здесь, в Нангияле, в ужасно древнее время?

– Вообще-то так можно сказать, – согласился Юнатан. – Для нас это древнее время. Но, с другой стороны, можно назвать это время молодым.

Он немного подумал.

– Да, точно, – продолжал он, – молодое, здоровое, доброе время, в котором легко и просто жить.

Но тут глаза у него потемнели.

– Во всяком случае здесь, в Долине Вишен, – добавил Юнатан.

– А разве в других местах всё по-другому? – спросил я.

И Юнатан ответил, что в других местах всё может быть совсем по-другому.

Как удачно, что мы попали именно сюда! Именно сюда, в Долину Вишен, где жизнь лёгкая и простая, как сказал Юнатан. Что может быть легче, проще и приятнее, чем такое вот утро! Просыпаешься в кухне от того, что солнце светит в окно, птицы весело щебечут на деревьях, и видишь, как Юнатан тихонько ставит для тебя на стол хлеб и молоко. Поешь, а потом идёшь кормить кроликов и чистить коня. А потом садишься на коня и скачешь. Ах, до чего же здорово скакать по росистой траве! Роса сверкает и переливается, над вишнёвым цветом, жужжа, кружат шмели и пчёлы, конь прямо-таки распластывается в галопе, а тебе вовсе не страшно. Подумать только, ты вовсе не боишься, что всё это скоро кончится, как кончается всё хорошее. Но только не в Нангияле! По крайней мере не здесь, в Долине Вишен.

Мы долго скакали по лугам куда глаза глядят, потом потрусили по дорожке вдоль реки, вдоль всех её изгибов и поворотов, и вдруг увидели в долине утренние струйки дыма над крышами домов. Сначала только дым, а потом и всю деревню со старыми домами и усадьбами. Мы слышали, как кукарекали петухи, как лаяли собаки, как блеяли овцы и козы. В общем, всё было как и должно быть поутру. Деревня только что проснулась.

Навстречу нам по тропинке шла женщина с корзиной на руке. Она была не молодая и не старая, скорее пожилая, сильно загорелая, как все крестьянки, которым приходится работать на воздухе в любую погоду. Одета она была старомодно, как описывают в сказках.

– Вот оно что, Юнатан, стало быть, твой брат уже здесь, – сказала она и приветливо улыбнулась.

– Да, он только что прибыл, – ответил Юнатан, и по его голосу можно было понять, как он этому рад. – Сухарик, это София, – добавил он, и женщина кивнула.

– Да, меня зовут София, – сказала она. – Как хорошо, что я вас встретила, теперь вы сами можете нести корзину.

Юнатан взял корзину, не спрашивая, что в ней, словно привык это делать.

– Ты, верно, приведёшь нынче вечером брата в «Золотого петуха», чтобы все могли с ним познакомиться? – спросила София.

Юнатан пообещал взять меня с собой, потом мы простились с ней и поскакали домой. Я спросил у Юнатана, что это за «Золотой петух».

– Это постоялый двор здесь, в долине. Мы там встречаемся, когда нужно о чём-нибудь потолковать.

Мне захотелось пойти с братом в этот самый «Золотой петух» и поглядеть, что за люди живут в Долине Вишен. Ведь мне было интересно узнать всё о Долине Вишен и Нангияле. Хотелось увидеть, всё ли здесь точно так, как мне описывал Юнатан. Между прочим, я кое-что вспомнил и решил тут же спросить об этом Юнатана.

– Юнатан, помнишь, ты говорил, что в Нангияле с утра до вечера случаются приключения, и ночью тоже? А я вижу – здесь так спокойно и никаких приключений.

Юнатан засмеялся:

– Так ведь ты приехал только вчера, никак ты об этом забыл? Дурашка, ты ещё и опомниться не успел! Хватит на тебя приключений!

Я ответил ему, что, вообще-то говоря, и Рюттаргорден, где мы теперь хозяева, и лошади, кролики и всё остальное – это уже само по себе удивительное приключение. Зачем нам ещё приключения?

Тут Юнатан посмотрел на меня как-то странно, словно ему было жаль меня, а потом сказал:

– Знаешь, Сухарик, я хотел бы, чтобы всё было так, как ты сказал. И ничего больше. Потому что бывают приключения, которых лучше бы вовсе не было.