Братья Львиное Сердце [перевод Б.Ерхова ] - Линдгрен Астрид - Страница 1

Астрид Линдгрен

Братья Львиное Сердце

ASTRID LINDGREN

Bröderna Lejonhjärta

First published by Rabén &Sjögren Bokförlag

Stockholm

1973

Перевод со шведского

Н. К. Беляковой (главы 1–9),

Л. Ю. Брауде (главы 10–16)

Bröderna Lejonhjärta © Text: Astrid Lindgren, 1973/ Saltkråkan AB

© Белякова Н. К., перевод на русский язык, 2015

© Брауде Л. Ю., наследники, перевод на русский язык, 2015

© Баринова Т. В., иллюстрации, 2015

© Оформление, издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015

Machaon®

1

Я расскажу сейчас о моём брате. Моего брата звали Юнатан Львиное Сердце. Мне просто необходимо рассказать вам о нём. Всё это похоже на сказку и чуть-чуть на историю с привидениями, и всё же это чистая правда. Но об этом знаем лишь мы с Юнатаном.

Сначала фамилия Юнатана была вовсе не Львиное Сердце, а Лейон, что по-шведски значит – лев. У нас с мамой такая же фамилия. Меня зовут Карл Лейон, а маму – Сигрид Лейон. Папу звали Аксель Лейон, хотя он бросил нас, когда мне было всего два года. Он ушёл в море, и больше мы о нём не слышали.

Но я хочу вам рассказать о том, как мой брат Юнатан стал Юнатаном Львиное Сердце. И обо всём удивительном, что случилось потом.

Юнатан знал, что я скоро умру. Мне думается, все знали об этом, кроме меня. Даже в школе про это знали, ведь последние полгода я вовсе не ходил в школу, а всё время болел. Лежал дома и кашлял. Все тётеньки, которым мама шьёт платья, тоже про это знали, одна из них говорила об этом с мамой, а я случайно услыхал. Они думали, что я сплю. А я просто лежал с закрытыми глазами и не показывал вида, что слышу эти страшные слова, будто я скоро умру.

Я, понятно, расстроился и ужасно испугался и не хотел, чтобы мама об этом знала. Но, когда Юнатан пришёл домой, я заговорил с ним об этом.

– Ты знаешь, что я скоро умру? – спросил я и заплакал.

– Да, знаю.

Я заплакал ещё сильнее.

– Какой ужас! – сказал я. – Неужели человек может умереть, не дожив и до девяти лет?

– Знаешь, Сухарик, мне кажется, что это вовсе не ужас, – ответил Юнатан. – Мне кажется, тебе будет просто замечательно!

– Замечательно? – воскликнул я. – По-твоему, это замечательно – быть мёртвым и лежать в земле!

– Да что ты! – сказал Юнатан. – Ведь это только твоя оболочка там будет лежать, а сам ты улетишь совсем в другое место.

– Куда улечу? – удивился я, не поверив ему.

– В Нангиялу, – ответил он.

«В Нангиялу»… Он сказал это запросто, будто это что-то такое, о чём знает каждый. А я прежде никогда об этом не слыхал.

– А что это за Нангияла? – спросил я. – Где она находится?

Юнатан ответил, что точно он этого и сам не знает. Где-то по другую сторону звёзд. И он начал рассказывать про Нангиялу так, что мне почти захотелось тут же полететь туда.

– Там сейчас ещё время костров и сказок, – сказал он, – тебе там понравится.

Он рассказал, что все сказки приходят из Нангиялы, ведь именно там случается всё удивительное. И когда попадёшь туда, то и с тобой будут случаться разные приключения с утра до вечера и даже ночью.

– Вдумайся, Сухарик, вот здесь ты лежишь и кашляешь, болеешь всё время и не можешь играть. А там будет совсем другое дело.

Юнатан называл меня Сухариком ещё тогда, когда я был совсем маленьким. Я как-то спросил его почему, он ответил, что очень любит сухарики, особенно такие, как я.

Но в тот вечер, когда я так боялся умереть, он сказал, что как только я попаду в Нангиялу, сразу стану здоровым, сильным и даже красивым.

– Таким красивым, как ты?

– Куда красивее!

Но это он мне вкручивал зря. Таких красивых, как Юнатан, не было нигде и быть не может.

Как-то раз одна из тётенек, которым мама шьёт, сказала:

– Милая фру Лейон, ваш сын похож на сказочного принца.

И она говорила не обо мне, это уж точно!

Юнатан и в самом деле был похож на сказочного принца. Волосы у него отливали золотом, глаза синие, сияющие, зубы белые, красивые, а ноги совсем прямые.

К тому же он был добрый и сильный, всё умел, всё понимал и учился лучше всех в классе. Все ребята во дворе ходили за ним по пятам и хотели играть с ним. Он придумывал для них разные игры и приключения, а я не мог с ним играть, ведь я только и делал, что изо дня в день лежал на старом кухонном диванчике. Но когда Юнатан приходил домой, он рассказывал мне про всё, что он делал, что видел, что слышал и что читал. Он мог сколько угодно сидеть со мной на краю диванчика и рассказывать. Юнатан тоже спал в кухне на раскладушке, которую каждый день вытаскивал из шкафа. И даже когда он ложился спать, он продолжал рассказывать мне сказки и всякие истории, покуда мама не кричала нам из комнаты:

– А ну-ка замолчите! Калле нужно спать!

Но спать трудно, когда всё время кашляешь. Иногда Юнатан вставал среди ночи и кипятил для меня воду с мёдом, чтобы смягчить кашель. Добрый был Юнатан!

В тот вечер, когда я боялся умереть, он сидел со мной несколько часов и рассказывал про Нангиялу, правда тихонько, чтобы мама не услыхала. Она, как всегда, сидела и шила, швейная машинка стоит у неё в комнате. Она и спит в этой комнате. Ведь у нас всего одна комната и кухня. Дверь была открыта, и мы слышали, как она поёт про моряка, который плавает где-то далеко в море. Она, наверно, думает про папу, когда поёт. Я помню только несколько строчек из этой песни:

Это красивая и печальная песня, но Юнатан только засмеялся и сказал:

– Послушай, Сухарик, может, ты тоже прилетишь ко мне однажды вечером? Из Нангиялы. Обернёшься белой голубкой и сядешь на подоконник. Прилетай обязательно.

Тут я начал кашлять, и он, как всегда, взял меня на руки, чтобы мне полегчало, и пропел:

И тут я подумал: «Что мне делать в Нангияле без Юнатана? Без него мне там придётся плохо. Что толку, если там будут сказки и приключения, а Юнатана не будет! От страха я и не пойму, что мне там делать».

– Не хочу я туда, – сказал я и заплакал. – Я хочу всегда быть с тобой, Юнатан!

– Так ведь я тоже когда-нибудь попаду в Нангиялу, ясно тебе? Когда-нибудь, хоть и не теперь.

– Да-а! Не теперь! Может, ты будешь жить до девяноста лет, а я буду там всё время один.

Тогда Юнатан сказал, что в Нангияле время совсем другое, чем на земле. Даже если он проживёт до девяноста лет, мне покажется, будто его не было со мной всего два дня. Ведь время там не настоящее, как у нас.

– Уж два-то дня потерпеть один ты сможешь, – сказал он. – Будешь лазить по деревьям, сидеть у костра в лесу или удить рыбу на берегу какой-нибудь речушки, ведь тебе этого всегда хотелось. Только ты вытащишь окуня, а я уже тут как тут, прилетел! А ты спрашиваешь: «Никак ты уж здесь, Юнатан?»

Я постарался не плакать, решив, что два дня-то уж, верно, смогу выдержать без него.