Огонь - Картер Крис (1) - Страница 8

Он забавен. Правда, он пока ничего не понял. И пытается сбросить мой огонек. Пожалуй, лучше обернуть его в пламя целиком. Шерсть — удобный материал, хороший, особенно когда дыхание огня выдувает из ткани всю лишнюю жидкость. Вот так, хорошо. Нет, он очень забавен. Пожалуй, даже не жаль, что все происходит так быстро. Можно поджечь что-нибудь еще, если Сэлли захочет. А где Сэлли? Странно, ей почему-то не нравится. Она кричит, она плачет, она… она стала уродливой! Это все-таки произошло. Как жаль. Она была так красива. Так мила. Опять ошибка. Ну что ж. Все-таки старый дурак погиб не зря. Пусть уж прогорит как следует, чтобы ему не было обидно…

Больница Френсиса Даунинга

Бостон, штат Массачуссетс

Сентябрь 1993

День третий

10:20

Накануне вечером Малдер, проявив чудеса изобретательности, увернулся от необходимости провожать Фиби до гостиницы. Больше того. Вспомнив старые школьные времена, он подменил ей батарейки в сотовом телефоне на почти севшие, поэтому, когда часом позже из Штаб-квартиры поступила срочная информация по делу англичанина-поджигателя, сам же и не смог с ней связаться. В номере ее, естественно, не оказалось. И только утром Фиби отзвонилась в ФБР лично и выяснила, что спецагент Малдер, оставив для нее полдесятка сообщений, срочно выехал в Бостон. Фиби нагнала приятеля у входа в бостонскую больницу Френсиса Даунинга, и он, не поздоровавшись, принялся на ходу вводить коллегу в курс дела:

— Вчера по телетайпу сообщили. Пожар в местном баре. Свидетели в один голос утверждают, что один из посетителей ни с того ни с сего загорелся. Сам по себе. Труп до сих пор не нашли.

Призрак расписался в журнале, оглянулся, ориентируясь в системе нумерации комнат.

— Катализаторы использовали?

— Бар стоял через дорогу от пожарной части. И его не потушили. Не успели. Там даже цемент расплавился. Одной из клиенток бара была вот эта женщина.

Он открыл дверь в одноместную палату и пропустил Фиби вперед.

— Здравствуйте, — улыбнулась она пациентке — бледной светловолосой женщине в больничной пижаме салатного цвета. Та не реагировала. Даже странно — ведь сегодня мисс Грей выглядела вполне мирно, по-домашнему. Во всяком случае, широкий шерстяной шарф, накинутый на плечи, необъяснимым образом смягчал ее неотразимую стервозность.

— Я — спецагент Малдер, ФБР, это инспектор Грей, очень приятно, — усталой скороговоркой представился Фокс и присел рядом с кроватью. — Расскажите, пожалуйста, что случилось вчера вечером в баре?

— Пришел один человек, — разомкнулись бледные губы. — Я немного выпила тогда. Он сел рядом со мной и сделал это. Было очень похоже на фокус. Сначала у него загорелся палец. Я на минутку отвернулась, а потом поворачиваюсь обратно, а он уже весь горит… — забинтованные руки на мгновение приподнялись, словно желая отогнать назойливый кошмар.

— Вы можете описать его? Симпатичный, наверное?

— Волосы темные…

— Длинные? Короткие? — Фокс задавал вопросы сухо, по опыту зная, что, если женщина даст волю эмоциям, толку от нее уже не добьешься.

— У меня все это уже спрашивали полицейские, я рассказала все, что помню!

— Вы не согласитесь поработать с нашим художником — составить фоторобот?

— Я же сказала, я немного выпила!

— Продиктуйте, пожалуйста, ваш полный адрес и имя.

— Видите ли, я живу не одна! — в голосе больной отчетливо звучали страх и мольба. Я не хочу, чтобы кто-то узнал, где я вчера была.

— Это не проблема. Вы можете сами заехать в Управление и поработать с нами там.

Она уже заливалась слезами, хотя и кивала утвердительно головой.

— Подумайте об этом минутку. — Малдер поднялся и, увлекая за собой мисс Грей, вышел, чтобы дать больной успокоиться. Та, глотая слезы, откинулась на подушки. Теперь, когда алкоголь выветрился, дешевую косметику смыли, а в глазах отражалась искренняя боль, она была, пожалуй, даже красива.

— Отлично! — с энтузиазмом воскликнула Фиби. — Полное пренебрежение элементарной осторожностью!

— С ней следует вести себя вежливо, по крайней мере, пока она не согласится сотрудничать, — сухо приказал Малдер, делая быстрые записи в блокноте. — Тот же самый принцип, на котором держатся наши с тобой отношения. .

— О! — улыбку стерло с губ, накрашенных менее ярко, чем обычно., Фиби никогда еще не доводилось получать пощечины, но сейчас у нее возникло четкое ощущение, что Малдер только что открыл счет. Она с трудом подобрала подходящий ответ: — Я вижу, чувство юмора ты все-таки не утратил.

Малдер оторвался от бумаг. Он уже понял, что допустил непростительный ляп.

— Я прошу прощения. Это была дешевая шутка. Удары ниже пояса не засчитываются. Я не хочу ковыряться в прошлом. Давай заниматься делом и только делом.

— Да ради Бога! — дернув плечом, Фиби отошла прочь.

Малдер понял, что его извинение не засчитали. Скорее наоборот — все стало еще хуже. Он кашлянул и поплелся следом. Ему было страшно неловко, но он хотел раз и навсегда покончить с этим недоразумением — хотя бы потому, что твердо знал: что в общении с Фиби недоразумения нарастают еще быстрее, чем при геометрической прогрессии.

— Послушай, Фиби…

— Послушай ты\— перебила женщина. В голосе звучала непривычная боль. — Мне казалось, десять лет — достаточный срок для того, чтобы если не простить, то хотя бы забыть некоторые ошибки молодости.

— Мое проклятие — это фотографическая память.

— Только не говори мне, что ты хотел бы забыть абсолютно все!

Только Фиби Грей была способна на такие переходы! Почти невесомое изменение интонации — и вместо обиды в голосе уже звучит призыв, противиться которому, конечно, можно, но так трудно, что и не получается…

Их взгляды встретились. Лицо Малдера смягчилось. Фиби прищурилась, глаза ее азартно заблестели.

— Например, раскопки могилы Конан-Дойля одной туманной ночью — просто так, ради удовольствия…

Англия

Одиннадцать лет назад

От железнодорожной станции до аббатства Глас-тенберри им пришлось идти пешком. Малдер тащил на себе две лопаты и рюкзак с двумя галлонами воды, фонарем, саперной лопаткой, толстым армейским одеялом и провизией. Вторая лопата породила короткий и небывало эмоциональный для Фокса спор, суть которого сводилась к тому, что тащить две лопаты исключительно для того, чтобы Фиби могла впоследствии сказать «мы копали», он не согласен. Фиби так растерялась при виде неожиданной Малдеровой самостоятельности мышления, что даже некоторое время спорила тоже. Потом опомнилась и прибегла к гораздо более действенному методу: она обиделась. Инцидент был немедленно исчерпан.

Более ценные вещи Фиби приятелю не доверила: свечи, жестяную коробку с «объектами притяжения» и что-то вроде набора «Юный химик» с исключительно мерзкими ингредиентами. Ловить для этого набора летучую мышь Малдер категорически отказался. Фиби решила не настаивать, посчитав вопрос непринципиальным.

Сгущались сумерки. Это было единственное обстоятельство, которое хотя бы немножко Фокса радовало. Ему очень хотелось верить, что в сумерках число желающих спросить «а куда это вы с лопатами?» упадет до нуля. Хотя, с другой стороны, если бы полиция задержала их археологическую экспедицию до начала работ, они отделались бы намного легче". Возможно, их даже посчитали бы обыкновенными придурками-кладоискателями.

Сумерки все сгущались, и мимо стен аббатства два юных изыскателя проходили уже не видя, а угадывая тропу под ногами. К счастью, отсюда идти было уже недалеко. И с каждым шагом неотвратимое приближалось.

Холм вырос перед ними внезапно. Как полисмен. Малдер старательно вытряхнул из головы непрошеное сравнение. Молодые люди поднялись наверх и остановились перед простым надгробием, белеющим в темноте. Фокс сбросил с плеч свой груз и обреченно замер: дошли. В этой земле — некогда принадлежавшей старинному роду Конан-Дойлей — покоился прах всемирно известного создателя Шерлока Холмса.