Лось в облаке - Лазарева Ирина Александровна - Страница 59

— А ты с кем приехал? — спросила она, когда это стало возможным.

Он перевернулся на спину и молчал, устремив взгляд в потолок.

— Вадим, почему ты не отвечаешь? Боже мой, я, кажется, поняла… — она села в постели, глядя на него почти с ужасом. — Неужели Саня здесь?

— Да, я здесь с Саней и его женой, — теперь в его голосе слышалось отчаяние.

Он только сейчас опомнился, и сердце сжалось невыносимой тоской. Всегда приходится выбирать, говорила мама, и если это необходимо, он откажется от Веры в третий раз, но теперь в нем теплилась слабая надежда, что любовь Сани к Лин поможет ему сохранить для себя обоих дорогих людей. Он прижал Веру к себе:

— Не думай сейчас ни о чем, не говори ни слова, иди ко мне, может, это наша единственная ночь. Завтра я поговорю с Саней, а сейчас молчи, молчи…

Вера ушла рано, когда только начало светать. Вадим проводил ее в другое крыло отеля, где она остановилась, и они расстались ненадолго — Вадим сказал, что придет к ней после завтрака. Он успел несколько часов поспать, потом зашел за Саней. Лин еще плескалась в душе.

— Давай спустимся в ресторан, — предложил Александр, — Лин скоро подойдет.

Они сели за стол в ресторане. В ожидании Лин Александр завел разговор на интересующую его тему:

— Я изложил Егор Данилычу свои соображения по поводу заповедника, и он необычайно заинтересовался моей идеей. Я, признаться, не ожидал, что он так загорится. Мне показалось, что он впервые обрадовался возможности употребить свои деньги на благое дело — не по необходимости, как он это делал до сих пор, а по зову сердца… Вадим, ты меня плохо слушаешь. Хочешь мне что-то сказать? — доброжелательно спросил он.

Вадим решил, что тянуть не имеет смысла.

— Знаешь, вчера, в парке, я встретил Веру, — сказал он мягко и осторожно.

Саня испугался. Этот мгновенный испуг, непроизвольная реакция, которую он тотчас постарался скрыть, решила все.

— Она здесь? — спросил Александр, сосредоточенно разглядывая вилку.

— Нет, она уже уехала, — быстро сказал Вадим. Лицо его стало непроницаемо.

— Что-то Лин запаздывает, — произнес Александр невыразительным голосом, — схожу за ней, потороплю.

Все остальное время за завтраком он вел себя, как обычно, лишь изредка Вадим ловил на себе его короткие испытующие взгляды.

— Покатайтесь сегодня без меня, — попросил Вадим, — я что-то неважно себя чувствую. Пойду прилягу, найду вас попозже.

Возражений со стороны Александра не последовало, и он не задал Вадиму ни одного вопроса. Они с Лин пошли переодеваться в лыжные костюмы, а Вадим отправился к Вере.

Она тоже не стала его ни о чем спрашивать. Едва взглянув ему в лицо, она все поняла.

Мне надо уехать, — сказала она, и он молча кивнул.

Обнявшись, они стояли у окна. Дочь Веры, хорошенькая девочка-подросток, и их молодая спутница занимались последними приготовлениями к отъезду, с любопытством посматривая на Вадима.

Он почувствовал, как Вера вздрогнула. Проследив за ее взглядом, он увидел у парадного входа Александра. Лин лепила из нетронутой пороши снежки и запускала ими в мужа. Он смеялся и уворачивался, но сам участия в игре не принимал.

Вера смотрела на него и плакала.

— Саня, Саня, — шептали ее губы.

Покатавшись всего час в сноу-парке, Александр оставил Лин на попечение инструктора и, сославшись на какую-то причину, пошел обратно к отелю, пообещав немедленно вернуться. Еще издали он увидел машину, а рядом с ней Вадима и Веру. Они прощались и все никак не могли проститься, целовались у всех на глазах. Было очевидно, что им трудно, невозможно оторваться друг от друга. Александр, остановившись в отдалении, наблюдал, как Вера наконец села в машину, которая сразу тронулась и покатилась по заснеженной дороге, как Вадим долго стоял и смотрел ей вслед, когда машина давно уже пропала из виду, потом, опустив голову, медленно пошел к отелю.

Александр вернулся в сноу-парк.

Их курортная жизнь, внешне не претерпев никаких изменений, продолжалась еще несколько дней. Все было так же, как до встречи с Верой, с той лишь разницей, что Александр перестал заговаривать с Вадимом о девушках.

Москва встретила их январскими морозами и обильными снегопадами. Вадим окунулся в дела, Александр тоже был все время чем-то занят, во что Вадим не особенно вникал -

Александр говорил, что это связано с изданием его новой книги. Выходные дни они по-прежнему проводили у Вадима.

В один из таких дней, в воскресение, ровно через месяц после их возвращения из Щвейцарии, Александр объявил Вадиму, что уезжает на неделю в Ярославль вместе с Лин.

— Хочу повидать своего афганского друга, — сказал он.

— Когда ты едешь? — спросил Вадим.

— Прямо завтра утром. Ты нас не провожай, занимайся своими делами.

— Странно, что ты говоришь мне об этом только сегодня. Завтра же сообщи, как доехали, я буду ждать.

Перед тем, как сесть в свою машину, Саня вдруг крепко обнял Вадима.

— Мне будет тебя не хватать, — сказал он.

— С чего такая торжественность? — удивился Вадим. — Не навек же расстаемся.

— Конечно, не навек, — засмеялся Саня, — а все ж не люблю прощаться.

Саня и Лин уехали, а у Вадима на душе осталось непонятное тяжелое чувство, словно он упустил что-то важное.

Весь следующий день он тщетно прождал звонка от Сани и в конце концов сам стал звонить ему на мобильный, но телефон у Александра, видимо, был отключен. К вечеру Вадим серьезно встревожился. Он мысленно перебирал всевозможные причины молчания Александра и не мог найти тому убедительного оправдания.

Старинные часы в гостиной пробили одиннадцать, когда к нему подошел Антон и протянул запечатанный конверт.

— Что это? — спросил Вадим.

— Александр Юрьевич просил, чтобы я передал вам его письмо сегодня вечером.

— Письмо? От Сани? Когда он тебе его дал? — растерялся Вадим, поворачивая в руках конверт. Ощущение тяжести вернулось и навалилось на него с новой силой.

— Вчера, когда он был здесь.

— Что же ты только сейчас мне его даешь? — взорвался Вадим.

— Простите, Вадим Петрович, я сделал все в точности так, как он просил.

— Хорошо, оставь меня, пожалуйста, одного.

Он вскрыл конверт и стал читать письмо, стараясь, чтобы строчки не прыгали у него перед глазами.

«Дорогой брат, — писал Саня, — прости, я обманул тебя. Не смог придумать ничего более достойного, хотя не лгал тебе ни разу в жизни. Я не поехал в Ярославль. С первого же дня после возвращения из Швейцарии я только тем и занимался, что скрывал от тебя свои мысли и поступки. Я продал нашу квартиру, всю обстановку, машину, и сейчас мы с Лин совсем в другом месте, в каком — я не могу тебе сказать. Искать нас ты не должен, если действительно уважаешь мои чувства.

Я предвижу твой гнев и негодование, но поверь, я не мог поступить иначе. Скажу больше: я скрыл от тебя и то, что видел вас с Верой, когда вы прощались у отеля. Подумай, каково мне сознавать, что именно я являюсь причиной твоего несчастья. Все взвесив и испытав свое сердце, я вновь малодушно избрал побег как способ решения всех проблем, хотя прекрасно знаю, что решение одной проблемы немедленно порождает другую.

В жизни каждого мужчины наступает пора, когда ему необходимо иметь семью, быть мужем и отцом, это для него главное, такова его природа. Я прошу тебя и даже требую, чтобы ты женился на Вере. Отбрось всякие сомнения, будь уверен — это нужно мне так же, как и тебе. Возможно, настанет день, когда я смогу спокойно взглянуть в лицо своему прошлому, и тогда я вернусь, но только при условии, что ты женишься на Вере. Скажу тебе со всей откровенностью, сейчас я не чувствую в себе достаточно сил, чтобы находиться рядом с вами обоими. Я счастлив с Лин и не хочу рисковать своим и ее счастьем.

Еще раз прости и пойми, что у меня не было другого выхода.

Любящий тебя брат Саня».

Вадим перечитывал письмо снова и снова, чувствуя, что кошмар повторяется, единственным утешением служило то обстоятельство, что теперь он мог не опасаться за жизнь Сани.