Охотница - Кэррол Сьюзен - Страница 40

Когда Екатерина вернула Арианн остров Фэр, она вкрадчивым голосом с деланным сожалением объяснила Арианн, что нет никакой возможности восстановить Юстиса в правах и вернуть ему его владения.

Арианн была глубоко огорчена, но она переживала потери мужа гораздо больше, чем он сам.

– Ба, ты же знаешь, как мало я ценил поместья моего деда и свой титул. – Юстис пожал плечами. – Габриэль была права, когда называла меня «крестьянином в душе». Кроме того, ты, похоже, забыла, что ты – не единственная виновная в изучении древнего знания. Не так уж мало поведала мне моя собственная старая бабушка. – Обняв ее за плечи, чтобы отвести домой, Юстис продолжал: – Милая моя, ты же слишком умная женщина, чтобы жить обычной жизнью и довольствоваться невежеством. А из того, что я слышал об этой маленькой дочери Вулфа, я подозреваю, что с юной Маргарет все может обстоять точно так же.

– Боюсь, ты прав, – согласилась Арианн. – Кэт намеревается оставаться в Лондоне и охранять девочку, пока я не прикажу ей иное. Но я чувствую, что она только и ждет, чтобы ее отозвали из города, который, цитирую Кэт, «сильно попахивает англичанами».

Юстис хмыкнул.

– И, если честно, мне недостает Кэт, я скучаю по своему верному галлоглассу.

– Пока она не убедила Вулфа, я не вижу, что еще можно сделать. Я удивлен, что он подвергает дочь риску.

– Для Мартина остров Фэр никак не является местом более надежным, чем Лондон.

– Тогда тебе надо написать ему и рассказать о предпринятых нами мерах безопасности, – предложил Юстис. – Я поставил часовых на дороге, ведущей от материка, и мои люди патрулируют все бухты, в том числе и на противоположной стороне острова. Никому не удастся высадиться на остров незамеченным. А наши друзья по всему побережью Бретани готовы зажечь сигнальные огни, случись им обнаружить приближение любого из солдат Темной Королевы. Остров Фэр сейчас много надежнее, чем когда-либо раньше.

– Я непременно сообщу Мартину обо всем, но боюсь, что пользы от этого будет немного. Он полагает, что мы чересчур переоцениваем опасность и не готов отказаться от своей жизни в Лондоне, поддавшись панике.

– Мартин может оказаться, прав, моя дорогая. Тебе следует признать, кругом все пока тихо и спокойно, с той самой ночи, как Готье разогнал шабаш этих ведьм. Если бы Темная Королева проведала бы что-нибудь, эта мстительная фурия непременно нагрянула бы к нам с визитом.

Арианн хотелось бы успокоить себя мыслью о неведении Екатерины, но она только покачала головой.

– Королева вполне может спокойно выжидать своего часа. Эта женщина всегда обладала невероятно хитрым и изощренным умом.

– Но, по всем сведениям, у нее предостаточно неприятностей из-за ее полубезумного сына, к тому же она обеспокоена тем, как предотвратить полный переход всей власти во Франции к герцогу де Гизу. – Юстис ободряюще сжал плечи Арианн. – Если все останется по-прежнему спокойным, и если мы больше ничего не услышим о секте, я не вижу никаких причин, почему бы Кэт не возвратиться домой к Святкам.

– Меня больше страшит Екатерина, нежели те ведьмы.

– Она стареет, моя милая, и она не бессмертна. – Юстис просветлел и добавил бодро: – Даже Темная Королева не может жить вечно.

Екатерина Медичи, высоко подняв голову, решительно вошла в зал для аудиенций. Черный шелк ее платья, вуаль, свисающая с ее изящной шляпки, придавали ее внешнему виду неумолимую суровость. Ее серебристые волосы поредели, тяжелые челюсти и покрытое морщинами лицо демонстрировали каждый год из прожитых ею шестидесяти семи.

Тем не менее она величественно прошествовала к трону, отвечая на реверансы и поклоны своих придворных царственным кивком. Никто, кроме нее, не знал, каких усилий ей это стоит. Ее суставы, воспламененные и раздутые ревматизмом, отдавали болью, которая наверняка приковала бы любого другого к постели.

Одна только сила воли держала Екатерину на ногах, да еще мрачная решимость не выказывать ни малейшей слабости перед врагом. А Екатерина за всю свою жизнь нажила себе намного более злых врагов, чем Генрих Лоррэйн, третий герцог де Гиз.

Ее взгляд потускнел за прошедшие годы, но она должна была быть совсем слепа, чтобы не заметить присутствие герцога. Он выделялся из всех других придворных, этот высокий красивый мужчина.

Его дорогое одеяние было изящно, но просто, и подчеркивало его желание постоянно демонстрировать себя как солдата, борца за дело католической церкви. Ему исполнилось тридцать семь, и он был в расцвете сил. Его отменное здоровье и энергия казались оскорблением для стареющих больных костей Екатерины.

Ей хотелось бы пренебречь его присутствием, продержать его в ожидании, пока она не выслушает самого скромного из просителей, но такие шутки не проходили с де Гизом. Подобно стаду глупых баранов, разбегающихся перед лоснящимся мастиффом, другие придворные отступили назад.

Откинув синий плащ на плечо, герцог опустился перед ней на одно колено. Величественный жест, просто для протокола. Она больше не обладала властью заставить этого высокомерного дворянина опуститься перед ней на колени, и, что хуже всего, все вокруг знали это.

Она продержала его коленопреклоненным так долго, как посмела. Жалкая выходка, но единственная победа, которую она оказалась способной одержать над надменным герцогом.

– Ваше величество.

– Господин герцог.

Екатерина выдавила из себя натянутую улыбку, в ответ он не менее наигранно ответил. Они отлично сыгрались бы в театре масок, впрочем, их фальшивые улыбки лишь едва-едва маскировали взаимную ненависть.

Не соизволив предложить ему руку для поцелуя, она коснулась его плеча и велела подняться.

– Какое нежданное удовольствие. Я и не знала, что вы возвратились в Париж.

Ложь, и они оба знали это. Екатерина тщательно следила, чтобы ее шпионы постоянно информировали ее о каждом движении этого опасного человека.

– Я возвратился только вчера и поспешил засвидетельствовать вам свое почтение, ваше величество.

– Так сильно изнывали без моего общества, не так ли? – Екатерина растягивала слова.

– Я уверен, что ваше величество прекрасно знает, насколько я упиваюсь вашим обществом, – ответил де Гиз таким же вкрадчивым голосом. – Но на самом деле я надеялся увидеть короля, дабы иметь возможность обратиться к его величеству по вопросу, вызывающему у меня некоторое беспокойство.

– В самом деле? – Екатерина пожалела, что ее глаза уже теряли прежнюю власть обнажать мысли, вглядываясь в глаза собеседника.

Что могло вызвать такое беспокойство у этого человека, что он намерен искать аудиенции у короля, которого сам же презирал? Гиз уже вырвал контроль над армией у немощного сына Екатерины. Он отвоевал обожание жителей Парижа, и его славили героем везде, где бы он ни оказался. Он имел золото, обширные земли, власть. Чего еще мог желать этот человек?

Ответ стоял позади нее. Трон с резной позолотой под великолепным балдахином.

«Нет, до самого моего последнего вздоха», – поклялась Екатерина. Она осторожно и медленно опустилась на сиденье. Болезненная процедура. Коленные суставы сопротивлялись, бедро полыхнуло судорожной болью. Она никак это не показала, только крепче стиснула зубы.

– Прискорбно, но этим утром королю нездоровится. – Екатерина подавила раздражение, подумав, что Генрих все еще валялся в постели, ослабевший от последствий слишком невоздержанного кутежа со своими миньонами. Она вкрадчиво продолжила: – Не волнуйтесь, любое ходатайство, которое вы представите мне, будет немедленно положено перед королем.

Тень досады пролегла по лицу герцога. Совершенно ясно, что он надеялся иметь дело не с ней, а с ее гораздо более слабовольным сыном. Но ему следовало бы знать, что любая его просьба, так или иначе, но достигнет ее ушей.

Герцог на мгновение нахмурился, затем фаталистически пожал плечами.

– Меня беспокоит положение Томаса Моргана, человека, который здесь, в Париже, является доверенным лицом моей кузины, несчастной королевы Шотландии.