Куртизанка - Кэррол Сьюзен - Страница 10

– Значит, ты думаешь, он отвергает меня… в смерти, как когда-то я отвергла его при жизни?

– Похоже, что так оно и есть. – Касс подняла голову, на лице застыло сочувственное выражение. – Прости, Габриэль.

– Все в порядке. Нечто подобное я и сама подозревала, – призналась девушка.

Но тогда почему ей так больно слышать, как Касс подтверждает ее мысли?

– Если ты захочешь, думаю, я смогу попытаться снова, когда-нибудь, когда я буду чувствовать себя лучше.

– Нет, какой в этом смысл, – мрачно отказалась Габриэль. – Полагаю, результат окажется точно таким же. Было глупо пытаться и сейчас.

– Ты должна забыть о Реми. Он был всего лишь солдатом, который на короткое время вошел в твою жизнь, ничто не связало его с твоей судьбой.

Касс попыталась успокоить подругу, сжимая ее руки.

– Если Нострадамус прав, у твоих ног будет рабом сам король Франции и ты станешь хозяйкой всей страны.

– Да, всей страны, – пробормотала Габриэль, удивляясь, почему она не испытывает никакого ликования. Но в тот момент она отдала бы все королевство, все честолюбивые притязания и ослепительное будущее только за одну улыбку Николя Реми.

«Глупейшая мысль», – упрекнула себя Габриэль.

Она слишком устала – в этом все дело. Вечер оказался богатым на события и вымотал все ее силы. Выпуская руку Касс, она медленно выпрямилась.

– Становится поздно. Я должна идти. И тебе нужен отдых.

Касс рукой прикрыла зевок.

– Я невыносимо устала, ты права. Это занятие высасывает из меня все соки.

Габриэль прошла через комнату за плащом. Когда она накинула его на плечи и оглянулась, Касс уже заползла под одеяло и вытянулась на лежанке.

Выло что-то на удивление детское в том, как она крепко обняла подушку. Наблюдая за ней, Габриэль испытала острую боль. Какое бездушие – вот так просто взять и уйти, оставив Касс в таком мрачном месте, погруженную в печальные мысли. Одну в этом доме мавзолее, который заполняли ужасные воспоминания.

– Касс, мне… мне крайне неприятно оставлять тебя одну в таком состоянии. Вот если бы ты позволила…

Но Касс, как всегда, резко оборвала подругу.

– Не волнуйся обо мне, Габриэль, – сказала она с томной улыбкой. – Я очень давно сама забочусь о себе. Ты только не забудь свое обещание. Ты окажешь мне одолжение, как только я обращусь к тебе за помощью.

– Конечно, – пробормотала Габриэль.

Говорить было больше не о чем, так как Касс свернулась клубком под одеялом и закрыла глаза. Отыскав крошечную свечку, которую она принесла с собой, Габриэль зажгла ее, чтобы выбраться вверх по лестнице. Как только она открыла дверь из потайной комнаты, то чуть было не споткнулась о Цербера, который вытянулся на пороге.

Пес лежал, печально опустив голову на лапы. Он сразу же оживился и, не удостоив Габриэль даже взглядом, бросился вниз в тайную комнату в поисках своей хозяйки.

Оглянувшись в последний раз на слепую отшельницу Мезон д'Эспри, Габриэль увидела, как Касс обнимает пса, устроившегося подле нее.

Касс сжалась под одеялом, сосредоточенно и настороженно прислушиваясь к звукам, совсем как ее пес. Услышав шаги Габриэль по полу над ее головой и отдаленный глухой стук закрывающейся двери, она отшвырнула одеяло и направилась на поиски своей бутылки.

Сжимая бутылку подобно скупцу, охраняющему последнюю монету, она проделала путь к столу и плюхнулась на стул. На этот раз она даже не озаботилась поисками бокала и прижала горлышко бутылки прямо к губам.

Пламенная жидкость потекла по языку и в горло. Только когда коньяк пульсирующей горячей влагой растекся по ее жилам, она немного успокоилась.

Касс с протяжным вздохом опустила бутылку на стол, испытывая стыд от своей ужасной поспешности. Цербер подошел и ткнулся головой в ее колени. Его язык лизнул ее руку. Он негромко заскулил.

«Бедное животное видит меня с бутылкой слишком часто», – с сожалением подумала Касс.

Пес становился свидетелем потери контроля, взрывов гнева, видел ее в моменты, когда она давала волю необузданным порывам, превращавшим ее в угрозу для других, а еще больше для нее самой.

Она приласкала пса, почесав его за ушами.

– Только не волнуйся, дружище, – пробормотала она. – Тут осталось совсем немного, чтобы мне удалось напиться сегодня вечером. И у меня не будет больше этого напитка, пока эта идиотка Финетта не появится здесь снова.

Ее пальцы сжали горлышко. Касс вспомнила, что ей придется устроить нагоняй девчонке за то, что она выдала Габриэль Шене ее тайну о способности практиковать некромантию.

Мертвые не прощали. По крайней мере эту правду Касс от Габриэль не утаила. Слишком часто Касс лежали без сна, мучимая воспоминаниями об охотниках на ведьм, перерывающих весь дом, об испуганных криках сестер, которых тащили на мучения и смерть.

Женщина испытывала сдержанный восторг перед Габриэль. Ее новая подруга был умна и по-житейски мудра. Но в чем-то она оказалась настоящей глупышкой, если сколького не узнала о Николя Реми.

Не знала Габриэль и самого удивительного: Великий Бич был жив.

Допив последний глоток из бутылки, Касс довольно рассмеялась.

«Среди других ведьм я никогда не встречала такого дара, как у тебя, и никто из них не способен общаться с миром умерших, как ты», – так ведь сказала Габриэль. «Дара? О да», – подумала Касс. Ни один дух никогда не сумел бы отвергнуть ее зов. По своей воле или против воли, но он обязательно явился бы. Существовала лишь одна причина, по которой Реми не откликнулся на ее зов из потустороннего мира: отважного капитана из Наварры просто не было в царстве теней. Этот мужчина все еще бродил где-то по царству живых, и он мог оказаться неоценимым для Касс.

Что, если он окажется именно Им?! Касс еще не была и этом уверена. Не знала она и того, каким образом отыщет Реми. Но Касс твердо знала, что она его отыщет, если придет к выводу, что Бич верно был тем мужчиной, которого она искала. Она слизала последнюю каплю коньяка с губ и улыбнулась.

Ее дорогая подруга Габриэль сильно удивится, если узнает, что бедная слепая Касс Лассель и сама о чем-то мечтает и к чему-то стремится.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Туман, смягчавший острые грани города, растаял, покинув темные улицы, которые казались еще холоднее, суровее и опаснее, чем тогда, когда Габриэль двигалась по ним к Кассандре. Завидев ворота своего внутреннего двора, она едва справилась с сильным порывом рвануться сломя голову и поскорее укрыться в спасительном доме. Разительный контраст тому настроению, которое вдохновило ее проделать путь через весь Париж по тайному делу к Кассандре Лассель. Теперь Габриэль могла только поражаться своему безумию, которое побудило ее отправиться в путь без сопровождения. Она достаточно хорошо знала Париж, чтобы понимать, насколько рискованно одинокой женщине прогуливаться по городу даже днем, уже не говоря о ночи. Что заставило ее посчитать себя настолько неуязвимой?

К сожалению, она знала ответ. Ее рука нащупала эфес шпаги, болтавшейся у нее на боку. Шпага Реми. Когда шпага была при ней, это всегда заставляло ее чувствовать себя в безопасности, ощущать себя непобедимой, словно клинок этой шпаги служил ей своего рода волшебным талисманом, наделенным силой и храбростью ее прежнего владельца.

Теперь, сжимая рукоятку, она ощущала лишь холод стали, не приносящий никакого утешения. Будто все волшебство растворилось в тот самый миг, когда их обращение к миру мертвых потерпело неудачу, и ей пришлось принять тот факт, что Николя Реми действительно для нее умер. Она никогда больше не сможет поговорить с ним, попросить у него прощения. Не увидит его улыбку, хотя бы последний раз. Он никогда не возвратится к ней, как бы она ни взывала к нему. Никакой черной магией не вернуть его. И, может, он перестанет являться к ней даже во сне.

По почему она не радуется, что наконец избавилась от воспоминаний? Почему теперь ее охватил странный испуг? Почему так остро почувствовала она свое одиночество? И это сейчас, когда она больше всего нуждалась в защите!