Преступники и преступления. Законы преступного мира. Обычаи, язык, татуировки - Кучинский Александр Владимирович - Страница 3

Во время встречи, которая длилась несколько минут и о которой спустя семь лет писали газеты, Василий Бабушкин сказал:

«Не списывайте все преступления на воров и не делайте из них козлов отпущения. Мы несем свой крест чистоты воровской жизни. Она чище, чем вся ваша государственная конюшня. Сегодня вы нас в петлю толкаете, а завтра, когда мы уйдем, удавка затянется на вашей шее. Я не случайно парюсь в одиночке. Сижу без грева. А все потому, что хотел собрать общий сход. Братва должна понять, что нам грозит разложение, нас хотят натравить друг на друга. Откуда этот ветер дует? Похоже, с Запада. Видно, опасаются нашей идейной сплоченности и хотели бы нас разобщить. Сиволапые (антисоветчики — авт.) топтали зоны, потом двинули за кордон. А там сообщили, что значит в России сила нашего братства. Вот вспомнилось! Я встречался с Буковским на централе во Владимире. Он хотел тогда втянуть братву в политику, чтобы преступный мир поддержал диссидентов. Но у нас нет хозяев, а у них у всех хозяева на Западе. Наша позиция пришлась не по вкусу политическим. И теперь для них преступный мир, как и Россия, словно кость в горле».

Сегодняшнее количество воров в законе, скажем, в России, назвать сложно. Воровской клан умеет беречь свои тайны, и данные о них получают лишь оперативным путем, с помощью агентуры и технических средств. Особо богат на законников Кавказ, где высший воровской титул можно приобрести за деньги. В тамошних ИТУ воров в законе больше, чем где бы то ни было. Выходцев с Кавказа прозвали лаврушниками и апельсинами (вероятно, намекая на скороспелость).

До 80-х годов элита уголовной преступности, как таковая, не изучалась. Лишь с приходом к власти Юрия Андропова, корифея разведки и контрразведки, МВД и КГБ стали создавать зачатки агентурной сети в местах лишения свободы. Многие секретные агенты себя не зарекомендовали: уж слишком работа пыльная. Сексоты (секретные сотрудники) то и дело «падали с нар», «натыкались на штырь», «давились языком» и просто исчезали, так и не успев подготовить первый отчет.

Специалисты из МВД России предполагают, что лишь Москва имеет более 100 воров в законе. По России и странам СНГ их может быть свыше тысячи. Оперативная картотека ФСБ содержит информацию о 300–400 законниках, фамилии, клички, биографии, криминальный рейтинг, нынешнее место обитания.

Сложно назвать число законников еще и потому, что изменились значение понятия «вор в законе» и сам закон.

Воры в загоне

Идею создания исправительно-трудовых лагерей нового типа предложил Сталину в 1927 году Нафталий Френкель, турецкий еврей. Советский Союз уже имел лагерную систему, призванную «исправлять через труд», но она была несовершенна. Советский зэк рассматривался прежде всего как преступник, а не как дешевая рабсила.

Нафталий Френкель родился в Константинополе. После окончания коммерческого института он открыл в Донецкой губернии предприятие по торговле лесом. Фирма находилась в Мариуполе.

Коммерческие начинания Френкеля имели головокружительный успех. Спустя несколько лет, он заработал первый миллион, на который были куплены пароходы. В Мариуполе Нафталий Аронович издавал собственную газету «Копейка» и продавал ее по предельно низкой цене. Издательское дело прибыли не сулило. Газета издавалась с единственной целью: обгадить конкурентов. На родину в Константинополь Френкель вернулся с началом Февральской революции. Вместе с Френкелем в Турцию перекочевал и весь его капитал.

О предприимчивом лесоторговце ГПУ вспомнило в середине 20-х годов и уже не забывало до самой его кончины. Через своих турецких агентов Главполитуправление предложило сотрудничество. А именно: организовать в СССР под именем Нафталия Френкеля биржу по скупке драгметаллов и художественных ценностей. Эмигрант согласился и вернулся в Россию. Пока биржа имела успех, он пребывал на свободе и был неуязвим. Когда биржевые сделки начали затухать, Френкеля арестовали и отправили на Лубянку. По всей видимости, там и родился план по возведению новых лагерей и реконструкции старых. Чтобы избежать Соловков, Нафталин Аронович решил доказать свою нужность и незаменимость для молодого советского государства. Ему удалось, используя старые связи в ГПУ, передать письмо со своими расчетами верхним чинам политуправления.

Френкеля все-таки отправили на Соловецкие острова. Но пока он шел по этапу, его письмо заинтересовало некоторых должностных лиц. По прибытии в соловецкий лагерь Френкеля поселили в отдельное помещение, приставили адъютанта и поручили руководить экономическим отделом лагеря. В 1928 году на Соловках уже внедрялась четкая схема по использованию человеческих ресурсов с максимальной отдачей и минимальными затратами. Френкель опробовал свои идеи, создав предприятия по изготовлению обуви. Он мог свободно перемещаться по лагерю, наблюдая за рабочим процессом и изучая микроклимат зоны.

В 1929 году Нафталия Ароновича пожелал увидеть сам Иосиф Виссарионович. На остров прилетает самолет и уносит изобретателя-рационализатора в Москву. Беседа со Сталиным шла при закрытых дверях. Когда двери открылись, Френкель имел особые полномочия и развернул свое бурное воображение на полную мощность. Он предложил ввести в лагерях обязательную трудовую повинность для каждого зэка (если он не болен и не пребывает в карцере), установить наряды и нормы. Для особо трудолюбивых зэков предусматривалось досрочное освобождение или дополнительный паек. По мнению Френкеля, порядок в зоне должен поддерживаться изнутри. Для этого необходимо сделать ставку на категорию зэков, которая имеет силу и лагерный опыт. Реальную силу и богатый тюремно-каторжный опыт имели профессиональные уголовники, а именно урки (авторитетные воры). Администрация лагерей получила негласные инструкции использовать воров, но никакие соглашения с ними не заключать. В качестве эксперимента выбрали Беломорстрой, где Френкеля ждала необычная должность — начальник лагерных работ.

За заслуги в строительстве Беломорканала бывший турецкоподданный получил новое назначение и возглавил строительство БАМлага. А за саму плодотворную идею Нафталию Ароновичу вручили орден Ленина.

Блатные распоряжались в зонах, посмеиваясь и подтрунивая над лагерным начальством. Культ воров служил не только для трудового порядка, но и для подавления массовых волнений среди «врагов народа». Блатарей, словно десант, выбрасывали в конфликтные зоны, где преобладали политзаключенные или где местная воровская власть дала сбой. Александр Солженицын в романе «Архипелаг ГУЛАГ» описал прибытие «блатного десанта» в кенгирский лагерь (Казахстан):

«Перед первомайскими праздниками в 3-й мятежный лагпункт… хозяева привезли и разместили шестьсот пятьдесят воров, частично и бытовиков (в том числе много малолеток). „Прибывает здоровый контингент! — злорадно предупреждали они Пятьдесят Восьмую („фашистов“ — Авт.) — теперь вы не шелохнетесь“. А к привезенным ворам воззвали: „Вы у нас наведете порядок!“ И хорошо понятно было хозяевам, с чего нужно порядок начинать: чтоб воровали, чтоб жили за счет других, и так бы поселилась всеобщая разрозненность. И улыбались начальники дружески, как они умеют улыбаться только ворам, когда те, услышав, что есть рядом и женский лагпункт, уже канючили в развязной своей манере: „Покажи нам баб, начальничек!“»

Свое новоселье в Кенгире воры отметили еще в карантинном бараке: разломали тумбочки и развели костры. Когда начальство попыталось закрыть «здоровый контингент» на ночь, уголовники позабивали замки щепками. Лагерь для них напоминал курорт. Ранним утром в промзону они шли вместе с политическими, но там они раздевались и загорали. Воровская молодежь нашла свое развлечение — забирала у надзирателей фуражки, с криками носилась по крышам бараков, а ночью пугала вертухаев (охрану на вышке). Она бы и в женский лагпункт полезла, но мешал охраняемый хоздвор.

«Когда режимные офицеры, или воспитатели, или оперуполномоченные заходили на дружеское собеседование в барак блатных, воришки-малолетки оскорбляли их лучшие чувства тем, что в разговоре вытаскивали из их карманов записные книжки, кошельки или с верхних нар вдруг оборачивали куму фуражку козырьком на затылок — небывалое для ГУЛАГа обращение! — но и обстановка сложилась невиданная».