Путь к Дураку. Книга первая. Философия Смеха. - Курлов Григорий - Страница 4

— Не хочу «Адам», — с неожиданным энтузиазмом сказал человек, радостно улыбаясь, — тривиально это как-то. Хочу Петей быть… И стал человек Петей.

— А где это я? — спросил затем человек-Петя, настороженно озираясь. — Что это?

— Это твой мир, — гордо сказал Создатель, обводя рукой вокруг. — Это, можно сказать, твой… гм… Рай… Эдем, одним словом.

— Вот — это?! — спросил Петя, тыкая куда-то пальцем. — Вот эти полосы, эти искры, летающие пузыри?

— Да нет же, — поморщился с досадой Создатель, вновь ощутив, что работа его ещё далеко не закончена. — Это ж ты моими глазами смотреть пытаешься. Своими-то я и сам могу… А ты теперь человеческими учись. Понимаю, что сразу не получится. А что делать? Родилсячеловеком — учись видеть мир по-человечески. Нечего — побожьему.

— Это просто, — продолжал Создатель, подводя Петю к какому-то вибрирующему радужному сгустку, — вот это, например… Знаешь, что это?

— Откуда? — удивился человек-Петя.

— Разбираешься, — непонятно одобрил Создатель, — значит, так, запоминай и учись. Это — дерево. Понял?

— Нет, не понял, — честно ответил человек-Петя, всматриваясь в сгусток, который ничуть не изменился.

— Сейчас поймёшь. Дерево — это растение. У него плотный шероховатый ствол, ветки и зелёные листья. Повторяй.

— Плотный ствол, — послушно повторял Петя, — шероховатый… зелёные листья…

Радужный шар вытянулся, задеревенел, зашуршал листвой и зазеленел.

— Почему это? — удивился человек-Петя.

— Потому что ты — человек, — гордо заявил Создатель, — и создан по образу и подобию… — он запнулся, — моему, в общем.

— Ну? — настаивал Петя.

— Что — ну? — обиделся Создатель. — Творец я, непонятно, что ли? Создатель. А ты — по образу моему… тоже, значит. Творец… почти… Со-Творец, одним словом.

— А шар куда делся? — не унимался человек-Петя.

— Да никуда он не делся. Это для меня он… — Создатель пошевелил пальцами в воздухе, — что-то вроде светящегося шара. Энергия, одним словом. А тебе зачем такое? Тебе жить здесь надо. Ты сказал — дерево. И теперь он — дерево. Он тот же, но иная форма, да и пощупать сейчас его можешь.

— А вот эти дребезжащие струны? — заинтересовался человек-Петя.

— А-а, это — озеро, — заулыбался Создатель, — небольшое, метров двести в диаметре, с камышом.

— Озеро… метров двести… с камышом, — повторял Петя, с любопытством наблюдая за происходящими изменениями. — Вода — мокрая, прозрачная… Кампеш, растения, трава…

— …А что, мне нравится, — сказал он чуть позже, растирая камышинку между ладонями и нюхая её. — И пахнет здорово… зеленью.

— Зеленью… — повторил Создатель, прислушиваясь к себе, — и свежестью, — добавил он, улыбаясь. — И дерево это — красивое, вижу. Теперь вижу… чувствую… обоняю. — И он ласково потрепал человека-Петю за первозданные вихры. — Руки мои, глаза и нос ты мой, ухо моё…

Что было дальше — вы знаете. Кратко напомним. Эдемский сад. Гармония и красота. Рай и вечное блаженство — Вечное блаженство. Вечное…

— Вечное, вечное… — бормотал Создатель, расхаживая по саду, — на фига мне вечное? Было уже это… Опять скука подкатывает.

— К тому же нет пока ощущения, что зеркало это, созданное для полного моего отражения и выражения, так уж всего меня и показало.

— Нет, нет и нет!.. — необходим неожиданный поворот сюжета. Этакий ход конем…

Создатель остановился и поднял глаза на растущую перед ним яблоню. И тут его вновь осенило.

— Ух ты! — даже присел он. — Эта, как его… ну ладно, пусть будет — Эврика! И кликнул Создатель человека-Петю. И на яблоню указал.

— Не ешь с неё, — молвил, — выгоню…

Тут мы вновь делаем пропуск, скромно закрывая глаза на процесс реализации замысла Создателя. И проскочив через множество эпох, попытаемся снова найти нашего сердобольного человека-Петю, чтобы увидеть продолжение грандиозной игры, затеянной Создателем.

Стоял нестарый ещё старик Петя у самого Синего моря и раз за разом невод в солёные бурные воды забрасывал. Да всё виделась ему злющая старуха его, размахивающая разбитым корытом.

И такая тоска взяла Петю за душу, что не заметил он, как кто-то слабо бьётся в неводе мокром.

— И что за жизнь мне такая никчёмная, невесёлая выдалась… Сутра и до вечера спины не разгибая мозоли натираешь, а счастья как не было видно, так и сейчас не видать, — напевал он привычную с детства песенку, потихоньку сматывая невод.

— Да, видать, ты и впрямь и простофиля, и дурачина, — услышал Петя неожиданно чей-то тонкий голосок.

— Ой, кто это? — послушно испугался нестарый старик, чтобы не нарушать канвы сказочной.

— Да я это — счастье твоё нежданно-негаданное, — хихикнул в ответ голосок тонкий.

— Никак ты. Золотая Рыбка? Вот здорово-то! Теперь ты исполнишь моё заветное желание? — умилился нестарый старик Петя, вызволяя рыбку из плена нечаянного.

— Как же, — засмеялась Золотая Рыбка, плавники расправляя, — держи карман шире. Глупость, она, конечно, тоже дар Божий, новее ж не стоит ею злоупотреблять. Отчего это я за тебя твою же работу делать буду?

Растерялся тут нестарый старик по всему брегу пенному. В старом неводе от смущенья запутался.

А Рыбка Золотая знай себе приговаривает:

— Лапоть ты заношенный, дурило ты стоеросовое, сотни лет прожил, а ума не нажил. Всё умение своё растерял. Всю удачу свою растранжирил …

Подкосились тогда ноги у старика Пети нестарого, рухнул он в песок мокрый на колени дырявые. Руки корявые, мозолями крытые, как последнее алиби рыбке протягивает.

— С утра и до вечера… Государыня Рыбка… света белого невзвидя… головы не подымая… всё лицо уж изморщинилось… да все руки потрескались… и под турком, и под немцем… и налоги эти окаянные… А счастье-то где? А жить-то как?..

Только хмыкнула Золотая Рыбка, Петю слушая.

— Как же, как же — знакомая песня, не раз уже слышала. Лицо у него изморщинилось… да вот поумнело, видать, мало. Мудрость, Петя, — это когда складки не на лице, а в голове. Да и это ещё под вопросом великим…

— 0-хо-хо, — вздохнула, — а ведь в каждом из вас спит Творец. Беда только, что день ото дня всё крепче…

И добавила чуть помягче уж, посочувственней:

— Эх ты, Петя, Петя- человек, давно ли ты этот мир, на правах Творца словом почти единым, создал? Давно ли гулял тропками мирскими с Создателем рука об руку, выслушивая уроки его? А сейчас? Ты как чуда просишь помощи от меня, тобою же созданной? Где же память твоя о совершенстве былом?

Ухватился тут старик за головушку буйную… Будто давнишний сон ему рыбка напомнила. Долго молча стоял, глаза вперив в песок, звуки пенистых волн в тиши слушая…

— Ну и что теперь? — спросил затем Петя, неожиданно изменившимся и каким-то помолодевшим голосом. — Может, и вправду вспомнил я, а может, тебе просто поверил, а дальше-то что? Что мне проку от знаний таких? Корыто, что ли, заштопается?

— Может, и заштопается, — сказала Золотая Рыбка, внимательно вглядываясь в Петю, — если захочешь.

— Хочу! — сказал нестарый старик, зажмурился и сжал руки в кулаки. — Хочу, хочу, хочу!..

— Ну как? — спросил он, открывая глаза. — Обновилось корыто?

— Боюсь, что нет, — вздохнула рыбка, плавно пошевеливая жабрами. — Кто за корыто просил?

— Ну как кто? — удивился Петя. — Я, конечно.

— «Я» — это кто? — настаивала Золотая Рыбка.

— Ну, я ж е- старик Петя, — сказал старик Петя.

— Вот именно! — рыбка еле слышно захихикала. — А откуда у старика Пети сила есть чудеса творить?