Красавица и герцог - Куин Джулия - Страница 49

Джек вошел в гостиную, чтобы поздороваться с леди Уиллоби.

– Не знал, что вы удостоили нас своим очаровательным присутствием, – бодро начал он и тут же заметил Уиндема. Откровенно говоря, его трудно было не заметить. При виде Джека герцог издал какой-то жуткий замогильный звук. Вероятно, это был смех.

Рядом с Уиндемом стоял пожилой джентльмен, коренастый, с заметным брюшком. Внешность и манера держаться выдавали в нем истинного аристократа, а загорелое обветренное лицо свидетельствовало о том, что незнакомец проводит немало времени на открытом воздухе.

Леди Амелия закашлялась и с усилием сглотнула, будто борясь с подступающей тошнотой.

– Э-э… дорогой отец, – обратилась она к пожилому джентльмену, – разрешите представить вам мистера Одли. Он гостит в Белгрейве. Я познакомилась с ним на днях, когда заезжала проведать Грейс.

– И где же Грейс? – осведомился Уиндем.

Джек поморщился, задетый его странным тоном, и все же ответил:

– Я только что видел ее в холле, я как раз шел…

– Не сомневаюсь, – бросил герцог, даже не удостоив Джека взглядом, и добавил, обращаясь к лорду Кроуленду: – Так вы хотели знать, каковы мои намерения? Хорошо.

– Намерения? – Джек шагнул в глубину комнаты.

Беседа принимала интересный оборот.

– Думаю, сейчас не лучшее время, – попыталась вмешаться леди Амелия.

– Нет, – с необычной торжественностью в голосе возразил Уиндем. – Такой случай нам, возможно, больше не представится.

Пока Джек раздумывал, что бы все это могло означать, в гостиной появилась Грейс.

– Вы хотели меня видеть, ваша светлость?

Уиндем замер в замешательстве.

– Неужели я говорил так громко?

Грейс указала в сторону коридора.

– Лакей слышал, как вы сказали…

О да, лакеев в Белгрейве хватало с избытком. Оставалось лишь удивляться уверенности герцогини, что путешествие в Ирландию удастся сохранить в тайне.

Но если Уиндема и заботили сплетни прислуги, то он ничем этого не показывал.

– Входите, мисс Эверсли, – приветливо позвал он, жестом приглашая Грейс присоединиться к собравшимся в гостиной. – Посмотрите на этот фарс.

Джеку стало немного не по себе. Он не так хорошо знал своего новоиспеченного кузена и не стремился узнать его получше, но тот явно вел себя необычно. Держался излишне театрально, напыщенно. Однако сквозь его привычную надменность прорывались нотки отчаяния, словно герцог стоял у края бездны, готовясь сделать последний шаг. Джек хорошо знал, что значит быть на грани жизни и смерти, он тотчас узнал этот особый отрешенный взгляд.

Нужно ли вмешаться? Джек мог бы отпустить парочку легкомысленных замечаний, чтобы немного разрядить обстановку. Возможно, это помогло бы, а Уиндем еще раз утвердился бы в своем мнении о Джеке как о дешевом фигляре, которого не стоит принимать всерьез.

И Джек решил придержать язык.

Грейс вошла в комнату и встала у окна. Джеку удалось ненадолго привлечь ее внимание. Казалось, она удивлена не меньше его. А встревожена куда больше.

– Я желаю знать, что все это значит, – ледяным тоном объявил лорд Кроуленд.

– Ну конечно, – отозвался Уиндем. – Как грубо с моей стороны. Ну и манеры. – Джек бросил взгляд на Грейс. Она испуганно прижала ладонь к губам. – В Белгрейве выдалась беспокойная неделя, – продолжал герцог. – Самое необузданное воображение не в силах нарисовать подобную картину.

– О чем это вы? – оборвал его граф.

– Ах да, наверное, вам следует знать. Этот человек, – Уиндем небрежным взмахом руки указал на Джека, – мой кузен. Возможно, герцог он. – Томас устремил взгляд на отца Амелии и пожал плечами. – Мы пока не уверены.

В наступившей тишине необычайно громко прозвучал женский возглас:

– О Боже!

Джек повернулся к леди Амелии. Она побелела как полотно. В глазах ее застыл ужас.

– И поездка в Ирландию… – пробормотал лорд Кроуленд.

– Должна подтвердить законность его происхождения, – продолжил за него Уиндем и добавил с широкой улыбкой безумца: – Уверен, мы позабавимся на славу. Едет даже моя бабушка.

Джеку пришлось сделать над собой усилие, чтобы стереть с лица изумленное выражение. Покосившись на Грейс, он увидел, что та тоже смотрит на герцога со страхом.

Что же до лорда Кроуленда, то его лицо выражало лишь неприкрытую неприязнь.

– Мы едем с вами, – хмуро отрезал он. Леди Амелия шагнула вперед.

– Отец?

Граф не удостоил ее даже взглядом.

– Не вмешивайся, Амелия.

– Но…

– Уверяю вас, – сухо произнес Уиндем, – мы вынесем решение без проволочек и тотчас уведомим вас.

– Будущее моей дочери висит на волоске, – с жаром возразил Кроуленд. – Я должен увидеть доказательства своими глазами.

Уиндем смертельно побледнел, его голос упал до грозного шепота:

– Вы подозреваете, что мы попытаемся ввести вас в заблуждение?

– Я лишь защищаю права моей дочери.

– Папа, пожалуйста… – Амелия успокаивающе положила руку отцу на рукав. – Пожалуйста, подождите.

– Я сказал, не вмешивайся! – прорычал Кроуленд и так яростно стряхнул с себя руку дочери, что девушка пошатнулась и едва не упала.

Джек шагнул вперед, предлагая Амелии руку, но Уиндем уже успел его опередить.

– Извинитесь перед дочерью. – Голос герцога прозвучал резко, как удар хлыста.

Кроуленд в замешательстве пробормотал что-то бессвязное себе под нос.

– О чем вы говорите, черт возьми? – брюзгливо скривился он.

– Извинитесь перед ней! – гневно проревел Уиндем.

– Ваша светлость, – пролепетала Амелия, стараясь вклиниться между двумя мужчинами, – пожалуйста, не судите моего отца слишком строго. Обстоятельства довольно необычны…

– Едва ли кто-то сознает это яснее меня, – горько усмехнулся герцог, не глядя на невесту. Его взгляд не отрывался от лица лорда Кроуленда. – Извинитесь перед Амелией, или я прикажу выставить вас вон из замка.

И тут Джек впервые искренне восхитился Уиндемом. Он и раньше готов был признать, что герцог достоин уважения, но не более того. Джек находил Уиндема безнадежно скучным, признавая, однако, что зануда Томас отличается редкой порядочностью и бескорыстием. Герцог думал прежде всего о других, а не о собственном благополучии, и никогда не забывал, какую огромную ответственность налагает на него титул. Он считал делом чести заботиться о семейном наследии Уиндемов и делал это отнюдь не ради себя самого. Такого человека невозможно не уважать.

Но сейчас Томас заступался не за крестьян и арендаторов, живущих на его земле, он отстаивал честь одного-единственного человека. А это куда труднее. Однако Уиндем держался легко и естественно, на лице его не дрогнул ни один мускул.

– Я сожалею, – выдавил наконец лорд Кроуленд. Казалось, он так до конца и не понял, что только что произошло. – Амелия, ты ведь знаешь, я…

– Знаю, – поспешно заверила его дочь.

И снова взгляды всех присутствующих обратились к Джеку.

– Кто этот человек? – воскликнул лорд Кроуленд, простирая руку в сторону Джека.

– Сын старшего брата моего отца, – объяснил Уиндем.

– Чарлза? – спросила Амелия.

– Джона.

Граф кивнул и снова обратился к Уиндему:

– Вы в этом уверены?

Томас бесстрастно пожал плечами:

– Можете сами взглянуть на портрет.

– Но его имя…

– При рождении я получил имя Джон Кавендиш, – вмешался Джек. Черт побери, если все тут взялись его обсуждать, так пусть хотя бы дадут и ему слово! – В школе я учился под фамилией Кавендиш-Одли. Можете проверить по регистрационным книгам, если хотите.

– Здесь? – буркнул Кроуленд.

– В Эннискиллене. Я очутился в Англии лишь после службы в армии.

– Я не ставлю под сомнение наше кровное родство, – тихо произнес Уиндем. – Остается лишь убедиться в законности происхождения моего кузена.

Джек удивленно поднял бровь. Герцог впервые признал, что считает его родственником, да еще при свидетелях.

Граф предпочел воздержаться от замечаний и отступил к окну, пробормотав сокрушенно: