Дело о танцующей статуе - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 8

— Где дуло?

— Ну, как где? В холле!

— Ты ее что, снаружи закрывать решил? И чем она тебе помешала? Наверху-то у вас тепло. Заходи немедленно в дом.

Светлана Анатольевна взялась за засов и, отдернув руку, в растерянности сказала:

— Кто-то здесь масло лил. Ничего не понимаю.

— Я тоже, — шепотом отозвался Ромка.

— Но зачем все-таки ты сюда спустился? — не отставала Славкина мама.

— Я… Мне что-то показалось. Луна была. Хотел на парк посмотреть.

Светлана Анатольевна погладила Ромку по голове. Должно быть, она подумала, что он сегодня слишком перетрудился. Славкина мать по профессии была психологом, а потому считала, что к каждому ребенку должен быть особый, индивидуальный подход и что никогда и ни в коем случае нельзя давить на его психику.

— Иди ложись, — мягко сказала Светлана Анатольевна, с трудом сдерживая зевоту. Она подобрала с пола какую-то тряпку, обтерла ею засов и тщательно закрыла входную дверь.

Ромке волей-неволей пришлось подниматься наверх. Сначала он спрятал в шкаф белую скатерть — при Светлане Анатольевне он держал ее под мышкой, и Славкина мама, к счастью, не обратила на нее никакого внимания, затем зашел в комнату, расположенную напротив той, где спали они со Славкой, и подошел к окну. Все-таки интересно узнать, куда делся мальчик с горном. Промеж туч снова проглянула луна. Она осветила парк, и Ромке показалось, что если бы окна в доме были открыты, то он бы услышал звук горна: так уверенно держал его в своих руках мальчик-пионер, твердо стоявший на своем гранитном пьедестале.

Ромка протер глаза. Горнист больше не исчезал и даже не шевелился. «Неужели у меня глюки от переутомления, — испугался мальчишка. — А как же тогда шорох в кустах? И тень на дороге? Что делать? Вернуться?» Но на это у него уже не осталось никаких сил.

Ромка вернулся в зал, где Славка видел уже, наверное, десятый сон, лег на свой диван и решил немножко полежать, чтобы отдохнуть и заодно дождаться, пока уснет Светлана Анатольевна, чтобы потом снова встать и посмотреть на мальчика с горном. А еще можно было набраться храбрости и выбраться наружу через черный ход — он вел из другого конца коридора. И тогда уже никто не услышит, как он будет открывать ту дверь.

Но лишь только Ромкина голова коснулась подушки, как он тут же крепко уснул. И проснулся лишь тогда, когда Славка несколько раз потряс его за плечо:

— Вставай, будем завтракать и доубирать, что осталось.

Ромка нехотя открыл глаза, посмотрел вокруг, как бы вспоминая, где он находится, и сразу вспомнил о том, что было ночью. Не сказав Славке ни слова, он бросился в комнату напротив и посмотрел в окно. На плечах мальчика с горном, словно воротник, лежал снег. В воздухе кружились легкие снежинки.

— Ром, ты чего? — спросил вошедший вслед за ним Славка. — Кого ты там увидел?

— А? Там ночью мальчик падал. То есть шевелился, будто бы танцевал, — пробормотал Ромка.

— Какой еще мальчик?

— Да вон тот, с горном. Или мне это приснилось?

Ромка вдруг замолчал и подумал, что, если он сейчас расскажет Славке, как пошел ночью вниз лишь затем, чтобы закрыть форточку, тот ему все равно не поверит. А об истинной цели своего появления в холле, то есть о своем намерении нарядиться привидением, напугать друзей и устроить маленький ночной переполох, ему и заикаться не хотелось. Сейчас, при свете дня, ему и самому эта затея показалась просто идиотской.

— Приснилось, — махнул рукой Ромка, и Славка не стал его больше ни о чем расспрашивать.

Во время завтрака Ромка из всей компании был самый неразговорчивый.

— Не выспался как следует, — пожалела его Светлана Анатольевна. — Все потому, что ночами не бродить, а спать нужно.

— Я и спал, — ответил Ромка и вызвался снова выносить мусор. Выбросив очередной картонный ящик на помойку, он подбежал к бронзовому горнисту. Или ему кажется, или мальчик на самом деле смотрит не туда? То есть вчера, когда они входили во двор, его горн был направлен на ворота, а теперь и лицо его, и туловище градусов на двадцать были повернуты в сторону. Новое чудо? Или этому есть какое-нибудь разумное объяснение?

Может быть, сторож знает, отчего двигался мальчик? Сторожа по ночам спать не должны, они обязаны смотреть в оба. Ромка подошел к флигелю-сторожке. Но жилище сторожа было закрыто. Где он только ходит?

Вот ведь загадка-то! Как ее разрешить? Внезапно Ромка вспомнил, как Андрей вчера фотографировал эту статую. Вот бы взглянуть на фотографию. На ней сразу станет видно, куда вчера смотрел пионер. Впрочем, Андрей и так должен был это запомнить, столько времени возле него вчера провел. Значит, решил Ромка, как только они приедут домой, он сразу позвонит Андрею и спросит его о том, куда смотрел мальчик. Тогда он, по крайней мере, точно будет знать, были у него глюки или горнист на самом деле зачем-то вертелся и сходил со своего постамента.

Тишину нарушил какой-то автомобиль. Ромка посмотрел на улицу. По дороге ехали «Жигули» с открытым, переделанным для перевозки груза кузовом со снятыми сиденьями. Кузов машины был доверху заполнен какими-то медными болванками. А может быть, мальчика-горниста хотели украсть и сдать на металлолом? Ромка совсем недавно видел по телику передачу о том, как в Волгограде украли огромный памятник солдату-освободителю и сдали его в скупку цветных металлов за восемьсот долларов. Наверное, Светлана Анатольевна, включив свет, спугнула похитителей. А он из-за кустов и темноты не смог их толком разглядеть. Ромка подошел к статуе поближе. Нападавший за утро снег скрыл все следы вокруг горниста.

«Мы уедем, и его украдут», — с сожалением подумал мальчишка. Надо будет сказать об этом сторожу, а если он не появится до их отъезда, то написать ему записку, чтобы он сторожил статую получше. Решив сделать это доброе дело, Ромка даже немного повеселел.

— Эй, ты сюда не гулять приехал, — крикнула, выйдя из дома, Лешка. — Иди работать. Там еще мусора полно.

Ромка вздохнул. Потовыжималка продолжалась, ничего интересного ему здесь уже не светило. Была бы тут его собственная мама, он давным-давно что-нибудь бы придумал и смылся отсюда домой, а перед чужой неудобно. Он горестно вздохнул и поплелся обратно в дом.

Сторож так и не появился, и Ромка перед отъездом прикрепил к его двери маленькую записку. В ней было три слова:

«Статуя в опасности».

В электричке, на которой они возвращались назад в Москву, Ромка отсел на отдельное сиденье и снова вспомнил прошедшую ночь. Так померещилось ему все это или не померещилось? Сколько раз они с Лешкой подозревали друг друга в том, что им что-то привиделось и приснилось, а потом оказывалось, что все это происходило на самом деле. Например, к Лешке этой зимой прилетала тропическая бабочка, которую сожрал ее вредный Дик, а сам Ромка у Венечки видел в окне инопланетянина. Неважно, что, как потом выясни лось, пришелец оказался ненастоящим, он же все равно был, стучал ночью по оконному стеклу. И вообще у них было навалом всяких дел, и все они, как правило, начинались очень загадочно.[1] Может быть, им и эту тайну придется разгадывать? Ромка поморщился. Им же сейчас не до тайн, они же с Лешкой теперь деньги зарабатывают!

Потом он задремал, а Лешка со Славкой переглянулись: что-то с Ромкой неладно, иначе бы он всю дорогу не давал им покоя рассуждениями о марках своих скутеров и изложением своих гениальных идей. Впрочем, глаза у них тоже закрывались, и спросить, что с ним такое, было лень.

Вбежав в дом, Ромка первым делом бросился к телефону. Андрей, как он понял, собирался в дорогу. После обмена приветствиями Ромка спросил:

— Андрюша, а ты еще не проявил вчерашнюю фотопленку?

— Нет еще. Я ведь тебе говорил, что в понедельник, то есть завтра, сдам ее вместе с другой в свою фотолабораторию. А зачем она тебе?

— Так просто. Мы поспорили. Ты не помнишь, мальчик с горном куда смотрит? На какой предмет? — как можно безразличнее поинтересовался Ромка.