Дело о танцующей статуе - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 27

— Наверное, никого. Разве только сторож. А ключи от усадьбы у нас дома лежат.

— Ну и отлично. Значит, мы с Лешкой туда завтра и двинем. Надо кое-что проверить, — и Ромка рассказал другу о статуе пионера и о том, как Андрей, увидев на фотографии Семена Аркадьевича, узнал в нем человека, который показал им дорогу в усадьбу. — Но ты с нами не поедешь, — уверенным тоном добавил он.

— Почему это? — обиделся Славка. — Вы не хотите меня с собой брать?

Ромка ехидно улыбнулся и приторным голосом сказал:

— Ты ж у нас отличник, примерный ученик, а мы завтра с утра поедем, уроки пропустим. Помолчав с минуту, Славка решился:

— Во сколько встречаемся? Ромкин тон сменился на деловой:

— Ну, как в школу идти.

— Тогда ждите меня на этом самом месте. — Славка отчаянно топнул ногой там, где стоял, и потянул за собой Джима. — Значит, до завтра.

— Не опаздывай, — крикнула ему вслед Лешка.

Утром, когда Лешка с Ромкой вышли из дома, Славка уже поджидал их возле последнего подъезда. Завидев друзей, он вытащил из кармана ключи и потряс ими так, что они громко зазвенели.

— Видали? Мы и в дом тот сможем зайти. Мамы дома нет, я их и взял незаметно.

— А ты молодец, — сказал Ромка. — Я и раньше знал, что ты не подведешь, а теперь вот снова в этом убедился. Который раз уже ты нас выручаешь. Учти, если понадобится, я тоже все для тебя сделаю.

Славка покраснел до кончиков светлых волос и перевел разговор на насущную тему.

— Не думаю я, — сказал он, — что в статуе горниста лежат наркотики. Наверное, их уже оттуда взяли. Ромка хмыкнул:

— Козе понятно, что той самой ночью. Но тайник-то в ней должен остаться? И мы должны его осмотреть. Вдруг что еще в ней обнаружим?

Глава 12 В поисках тайника

В этот день было гораздо теплее. Правда, в поселке по краям дороги все еще лежали маленькие грязные сугробы, но с пригорков весело бежали ручьи.

С крыши старой усадьбы свешивались небольшие сосульки, с них быстро-быстро капала вода.

Ведущие в усадьбу ворота и встроенная в них калитка были закрыты, но в заборе вокруг парка во многих местах были либо погнуты, либо вообще выломаны железные прутья, и поэтому, чтобы не возиться с запорами и не привлекать тем самым внимания, ребята легко проникли на территорию усадьбы сквозь забор. Лешка осмотрелась вокруг.

— Как тут летом, должно быть, красиво, — непроизвольно вырвалось у нее. — Наверное, еще лучше, чем сейчас.

— Некогда любоваться красотами, подержи лучше, — буркнул Ромка, всучив ей свою сумку, и помчался к мальчику с горном. Пионер, стоя чуть-чуть боком к входу, по-прежнему беззвучно трубил в свой горн.

Сначала Ромка внимательно осмотрел гранитный постамент. Он ощупал его со всех сторон, затем постучал по нему.

— Гранит, наверное, не очень-то он выдалбливается. Что-то я не нахожу здесь никаких тайников. — Сделав такой вывод, юный детектив приступил к осмотру непосредственно статуи. Он дотронулся было до пионерской коленки, но тут его собственная нога вдруг медленно, а потом все быстрее и быстрее заскользила вниз по маленькому пригорку, на котором стоял постамент. Не нашлось опоры и для второй ступни. Очевидно, вода, стекающая с пригорка днем, ночью подмерзала, отчего на нем и возник небольшой каток. А на покатом льду, покрытом водой, не удержится и эквилибрист.

Поэтому Ромке, чтобы не упасть, пришлось крепко уцепиться за ногу мальчика с горном и слегка подтянуться. И тут вдруг пионер, во всяком случае, Лешке показалось, что это было именно так, с обидой и негодованием взглянул на ее брата и стал медленно, но неудержимо на него валиться. К счастью, Ромка уже соскользнул с пригорка и потому успел отскочить в сторону. И сделал он это вовремя, иначе бы ему не поздоровилось. Пионер свалился с постамента и… раскололся на несколько частей. Среди них лежал разбитый горн.

— Чего это он? — прошептал Ромка и уставился на серые внутренности бывшего пионера. — А я-то думал, что он железный, то есть, я хотел сказать, бронзовый. Ну, то есть, тяжелый и металлический.

— А он был всего-навсего гипсовым, вернее, алебастровым, только покрашенным бронзовой краской. Ее, наверное, не так давно обновляли, вот ты и ошибся, — с видом знатока пояснил Славка, поднимая с земли кусок пионерской спины. — И внутри он полый. Видите, на одном железном штыре только и держался. А штырь проржавел, вот ему и оказалось достаточно маленького толчка, чтобы свалиться со своего места.

— А как же он до этого здесь стоял? И зачем его Семен Аркадьевич крутил и хотел свалить, а потом на место вернул? Да еще поставил боком. И почему он тогда, в ту самую ночь, не разбился? И потом не упал? Помните, какая метель один раз была? И с каким ветром.

Славка отбросил в сторону кусок спины и поднял нижнюю часть статуи.

— А после того, как его на место поставили, он, наверное, к постаменту примерз. Видишь, вот кусок льда еще остался. И только теперь оттаивать стал. Да не волнуйся ты, он бы все равно упал, не ты, так кто-нибудь еще его бы свалил. Особенно когда тут мамины дети бы появились.

— Это уж точно, — согласился Ромка и тоже принялся рассматривать осколки алебастрового горниста. — А где же тайник? Может быть, он внутри его был, раз он полый?

— А ты бы стал что-нибудь хранить в таком ненадежном месте?

— А зачем же тогда его сдвигали? Эх, Славка, жаль, что ты своего Джима не приучил наркотики вынюхивать. Мы бы сейчас сразу узнали, лежали они здесь или нет. И дом бы весь исследовали. Ясно, что уже нигде ничего нет, но где-то же они были! Я уверен в этом. И то место, где они лежали, до сих пор должно ими пахнуть.

— Я бы не стал своего Джима этому учить, — вдруг совершенно серьезно сказал Славка. — Чтобы собака искала наркотики, она сама должна стать наркоманом. А такие собаки очень мало живут. А я хочу, чтобы мой Джим жил как можно дольше.

— Я пошутил, пусть твой Джим живет сколько хочет, — разрешил Ромка. — Хоть мне сейчас и не до шуток. Я так надеялся, что здесь тайник и что мы сегодня хоть что-то выясним. Пойдем, что ли, к сторожу сходим? Может быть, он что-нибудь знает?

Но дверь сторожки по-прежнему была заперта, и между запорами торчала записка. Славка взял ее в руки.

— «Статуя в опасности», — прочитал он и с тревогой уставился на Ромку. — Что это значит?

Ромка выхватил бумажку у него из рук и порвал.

— Ничего не значит. Это я писал, когда думал, что пионера хотят на металлолом украсть. А сторож, значит, с тех пор здесь так и не появлялся. Куда ж он делся-то? Может быть, его тоже убили как свидетеля? И кто все-таки двигал статую, если в ней нет ни тайника, ни цветных металлов? Непонятно. Ладно, пошли в дом.

Воровато оглядываясь, чтобы их никто не заметил, ребята открыли тяжелую дверь и вошли в дом-дворец. Ничего подозрительного здесь не было, наведенная ими чистота сохранилась до сих пор. Лешка побежала в комнату, где лежали использованные шприцы, и вытащила сверток из-под батареи.

— Возьмем с собой? — взглянула она на брата.

— Конечно. Улики же. — Ромка походил по мраморному холлу, выглянул в окно. Ничего таинственного и подозрительного вокруг не было. — Поехали, что ли, отсюда? Мне кажется, нам здесь больше делать нечего.

— В таком случае мы спокойно могли бы сюда и после школы смотаться, — заметил Славка. — Тут езды-то… Зачем было уроки пропускать? Чтобы статую разбить и назад вернуться?

— Кто ж знал, что так получится. Я думал, что мы надолго. Мало ли что могло случиться. Если бы в тайнике что-нибудь лежало, а его кто-нибудь бы охранял… Могло такое быть?

— Не фантазируй, — перебила брата Лешка. — Вообще не понимаю, зачем мы сюда приезжали. Улики надо искать в «Студии М», раз там Семен Аркадьевич работает, и все на него указывает.

— А если они у него дома?

— Зачем тогда он в капюшоне из «Студии» утром выходил? Значит, перед тем, как встретиться с Лехой, он туда зашел. Неужели только для того, чтобы плащ надеть? Вряд ли.