Лунный рыцарь - Крюкова Тамара Шамильевна - Страница 21

Девочка побледнела. Ее худшие подозрения подтверждались, и причиной колдовского сна явилось гадание в кузне. Ей и в голову не пришло, что Ведунья лукавит.

— Так все это из-за меня? — пролепетала Марика.

— Не из-за меня же, — нагло фыркнула ведьма. — Только не делай вид, что ты об этом сожалеешь. Это на словах ты хочешь, чтоб Агнесса проснулась, а когда я тебе помощь предложила, ты меня стала чуть не взашей гнать. Знамо дело, тебе от недуга герцогини прямая выгода. Завладеешь ее денежками и станешь богатой наследницей, — ехидно усмехнулась ведьма.

— Мне не нужны деньги! Говори, как ее разбудить! — пылко воскликнула девочка.

— Изволь. Мудреного тут ничего нет. Всего и делов — забрать из кузни капор, который она возле наковальни оставила. Недаром то место дурной славой пользуется. Пока шляпка в кузне, мысли Агнессы в плену.

У Марики точно груз с плеч упал. Даже не верилось, что беду так легко исправить. Теперь, когда она узнала тайну появления кошелька, ей не терпелось отправиться к Глебу и рассказать ему правду, а наутро можно вместе съездить в кузню за капором Агнессы. Будто прочитав ее мысли, ведьма покачала головой. — Дам тебе еще один совет. Коли в самом деле хочешь оживить свою приемную мать, поспеши. Жизнь утекает из нее с каждой минутой. Завтра будет поздно, — зловеще предрекла Ведунья, назидательно подняв палец.

По небу затянутому тучами было не понять, который теперь час, но уже перевалило за полдень. Еще немного и пасмурный день плавно перетечет в сумерки.

Марика колебалась. Если поехать за Глебом, то быстро не обернуться. Ночь застанет их в кузне. А соваться в заколдованное место одной — боязно. При одной мысли о мертвом кузнеце, который в полночь разжигает горн, становилось жутко, и решимость отправляться в кузню таяла.

Увидев замешательство девочки, Ведунья подлила масла в огонь:

— Что, угас пыл? Своя-то рубашка ближе к телу. Тем более от гибели Агнессы тебе никакого урона, одна выгода. И главное, комар носа не подточит, что именно ты вогнала бедняжку в гроб.

Слова старухи подстегнули Марику. Чувство вины захлестнуло ее, и девочка поняла, что никогда себе не простит, если не спасет Агнессу.

— Я поеду! Я виновата, я и ответ держать буду, — решительно сказала она и, пришпорив коня, поскакала в сторону восточных ворот.

Сердце девочки сжималось от тревожного предчувствия. Кровь пульсировала в висках, точно бил в набат колокол. Но у Марики не было выбора. Она гнала страх, подбадривая себя, что до ночи еще далеко. Главное — покинуть кузню до темноты. От ее расторопности зависела не только жизнь приемной матери, но и ее соб— ственная.

Ведунья проводила девочку взглядом. Ее губы искривились в недоброй усмешке, а в глазах вспыхнул хищных огонек. Она не прощала обид. Девчонка напрасно вела себя дерзко, за это ей придется поплатиться. Ведьма щелкнула пальцами и исчезла.

По Лисьей норе промчался вихрь и стих. Тотчас в очаге сам собой вспыхнул огонь. Он аппетитно захрустел хворостом. Язычки пламени пока еще маленькие и робкие принялись старательно вылизывать поленья. Те противились, не желая загораться, но огонь был настойчив. Он припадал к деревянным брускам, оглаживая и иссушая их, будто приглашал начать с ним неведомую игру. Тонкие прутья быстро прогорали и осыпались пеплом, зато пламя, пожирая их, обретало силу. Мало-помалу упрямые поленья зарделись от жара, уступая натиску огня, и наконец сдались, охваченные агонией гибельного восторга. Пещера озарилась живым красноватым светом.

Филин, восседавший на спинке стула, встрепенулся, взъерошил перья и, распахнув глаза, уставился перед собой недоуменным со сна взглядом. Змея подняла плоскую головку, вытянулась во всю длину и атласной лентой заструилась по полу. Спокойствию пришел конец. Хозяйка возвратилась домой.

— Эй, тунеядцы-бездельники! Опять дрыхнете? — недовольно воскликнула Ведунья.

— Угу, — поддакнул Филин.

— Размыш-шляем о с-смысле жизни, — прошипела Змея.

— А тут особо размышлять нечего. Смысл он в том и состоит, чтобы других вокруг пальца обвести и себе пользу принести, — хихикнула ведьма и незлобливо ткнула в Змею помелом.

— Все никак не угомониш-шься. Ш-што на этот раз замыш-шляешь? — раскачиваясь из стороны в сторону, спросила Змея.

— Есть у меня для Филина работенка не пыльная. Слышь, глазастый? Справишься, щедро вознагражу, — обратилась ведьма к птице.

Не успел Филин глазом моргнуть, как Ведунья выдернула из его хвоста перо.

— Ого! Для чего! — как всегда немногословно возмутился Филин, но ведьма строго шикнула:

— Шу на тебя. Для дела нужно. От одного не убудет.

Подбросив перо, она подула на него и зашептала:

Перо плавно закружило в воздухе и вдруг стало множиться. Филин удивленно хлопал глазищами, глядя, как перед ним, точно осенние листья, кружится целый рой совиных перьев. Не выдержав, он покосился на собственный хвост, чтобы убедиться, что его ненароком не общипали, как дохлую курицу. Только Филин успокоился, что его краса осталась при нем, как его больно ужалило в гузку, а потом еще и еще раз. Перья одно за другим втыкались в его хвост, как дротики в цель. Бедняга заметался по всей пещере в поисках убежища, но взбесившиеся перья находили его повсюду. К счастью, пытка длилась недолго.

— Ого! — одобрительно воскликнул Филин, глядя на свой обновленный шикарный хвост.

— Хватит на красоту пялиться. Это тебе во временное пользование, — напомнила ему Ведунья. — Лучше слушай, что тебе надобно делать. Я отправила девчонку в заброшенную кузню, где кузнец по ночам обретается.

— Угу. Для чего? — спросил Филин.

— Не твоего птичьего ума дело. Наобещала ей с три короба, будто она сумеет Агнессу разбудить. Путь до кузни не дальний, по прямой дороге девчонка до ночи назад обернется. А мне надобно, чтобы она в гиблое местечко аккурат в полночь попала. Твоя задача ее заморочить да с пути сбить.

— Угу, помогу, чем могу.

— Не чем можешь, а сделай все, как я тебе велю, — топнула ногой ведьма. — Разбросай заговоренные перья вдоль дороги, по которой девчонка поскачет. Они на нее морок наведут. Где перо упадет, там ей вместо дороги непроходимая чаща померещится. Да не забудь, последнее перо на саму кузню сбросишь. Припугни девчонку, как следует.

— Угу, припугну, — пообещал Филин.

— Вот и ладненько. Эта настырная цыганка мне уже давно как кость поперек горла. Пускай с ней кузнец разбирается. Хоть и не люблю я нежить, а порой и такая мерзость может пригодиться, — брезгливо поморщилась ведьма.