Северный пес - Крушина Светлана Викторовна - Страница 77

Грэм попытался представить Илис великосветской дамой — и потерпел неудачу. Да, какие-то намеки на светскость были, когда они виделись в последний раз, но все равно Илис выглядела скорее озорным подростком.

— Не могу вообразить, — усмехнулся Грэм.

— Точно тебе говорю! Красавица, нос кверху, платье роскошное, вся в камушках.

— А каким же ветром ее в Истрию занесло? Как же Крэст?

— Я вижу, нам предстоит долгая беседа, — отозвался Брайан. — А потому — давай начнем по порядку…

Они устроились на заднем дворике, как раньше. Джем освободила уже большую его часть от высохшего белья, и места теперь хватало. Рядом с поленницей дров, аккуратно сложенной под навесом, была вкопана в землю невысокая скамейка, на ней и расположились Грэм и Брайан. А Лал, увязавшийся за ними, плюхнулся прямо на землю рядом с отцом.

Честно говоря, Грэму стало неохота беседовать. Тихий вечер, проведенный в маленьком доме друга, подействовал на него расслабляюще и умиротворяющее. Хотелось просто сидеть неподвижно, и молчать, и слушать звонкие голоса мальчишек, доносящиеся с улицы, и смотреть в медленно гаснущее небо. Сейчас Грэму даже стало неинтересно знать, как Илис опять оказалась в Истрии, и что она рассказала про него. Но зато Брайану было очень интересно, и он немедленно приступил к расспросам.

— Брай, расскажи сначала ты, что тут у вас было, — предложил Грэм, которому хотелось как можно дольше не раскрывать рта. Ведь тогда пришлось бы рассказывать и о Ванде, и о Северной крепости, и о войне, а он до сих пор не мог вспоминать о прошедшем, не испытывая горечи и отчаяния.

— Это надолго, — предупредил Брайан и вдруг усмехнулся. — Хочешь отмолчаться, парень? Не выйдет. Не на один день приехал…

В первый вечер Грэму все же удалось отмолчаться. Новостей у Брайана накопилось столько, что ему оставалось только слушать. Рассказывал Брайан, как всегда, неторопливо — и о том, как ушел от старого мастера, и о своей мастерской, и о детях, и о происшествиях в Карате и в Истрии. Для простого плотника он знал поразительно много, и Грэм заподозрил, что тут не обошлось без Илис, которая всегда была в курсе всего, что творилось в мире. Он оказался прав; и довольно скоро речь зашла об Илис.

Однажды темным зимним вечером Брайан, вернувшись из мастерской, был не слишком приятно удивлен, застав жену и дочь в компании с незнакомой дамой, одетой в богатое мужское платье. Все трое сидели за столом и пили чай, атмосфера царила самая непринужденная, то и дело раздавался смех. Когда Брайан вошел в комнату, все трое обернулись к нему, и он узнал в необычной гостье Илис. В ней мало осталось от смешливой озорной девчонки, теперь она выглядела как настоящая знатная дама, и манеры у нее стали соответствующие. Ну, почти. Во всяком случае, когда Брайан застыл, словно громом пораженный, на пороге, она поднялась с места, подошла к нему и, взяв под руку, словно тяжелобольного, подвела к стулу и предложила сесть. Только тогда Брайан обрел дар речи и смог спросить, как она тут оказалась.

Илис охотно ответила. Правда, в своей манере — мол, приплыла по воде. Но, увидев, что хозяин дома быстро закипает, она тут же переменила тон и миролюбиво сообщила, что вернулась в Истрию, когда закончилась война на материке. К сожалению, с тех пор она почти безотлучно находилась на Латере, вблизи столицы, и только сейчас смогла выкроить время и навестить старых друзей.

Ее осадили вопросами. Илис, рассмеявшись, попросила всех замолчать и заявила, что лучше расскажет по порядку, а уж потом пусть спрашивают, если что останется неясным.

Рассказывала она на удивление подробно. От нее Брайан узнал и о Роджере, и о долгом путешествии в Наи; Грэму оставалось только молча скрипеть зубами — Илис болтала не в меру и наговорила много того, о чем сам он предпочел бы умолчать. Брайану не нужно было знать ни про Марьяну, ни про то, как Грэма проткнули вилами разбойники в зимнем лесу, ни про то, как они с Роджером чуть не убили друг друга во дворе какого-то трактира. Илис же поведала все это в своей легкомысленной манере, как о чем-то незначительном. В красках описала она и пребывание в Ваандерхельме, знакомство с семейством Соло и дальнейшее житье-бытье в отдаленном поместье. Пожалуй, единственное, о чем она умолчала, это о чувствах, которыми воспылал к ней Роджер. Грэм, поняв, что она ни слова об этом не сказала, почувствовал сильное желание поведать сию историю лично. Так сказать, в отместку. Но пока решил воздержаться и подождать своей очереди.

О том же, как Илис оказалась в Касот, Брайан узнал не больше, чем он сам. Вот тут Илис что-то темнила, и Грэм так и не услышал, каким образом она стала ученицей Бардена. То ли ей было что скрывать, то ли просто лень рассказывать. Зато Брайан сразу, в отличие от Грэма, узнал, что учителем Илис был никто иной, как император Касот, этот факт она от него не сочла нужным скрыть. Сказать, что он был поражен, значит — ничего не сказать. Он был в шоке.

В контексте рассказа о годах ученичества у Бардена Илис поведала и о встрече с Грэмом. Здесь она была осторожна в выражениях, несмотря на то, что прошло уже несколько лет с тех пор, и на то, что она на самом деле считала Грэма погибшим. Она знала, что его пытали в подвалах Северной, и, в конце концов, запытали насмерть. Так ей сказал лично Барден, а ему она поверила. В этот раз. Она знала о лукавости своего учителя, но здесь ей и в голову не пришло сомневаться в истинности его слов.

— А записка? — Грэм задал вопрос, который мучил его на протяжении вот уже семи лет. — Она что-нибудь говорила про записку?

Да, Илис упоминала и про записку, в которой просила его перестать валять дурака и подумать о своей жизни. Грэм украдкой перевел дыхание — значит, все же это была не обманка. Записку в самом деле писала Илис… впрочем, он ведь все равно не внял ей.

Узнав о якобы смерти Грэма, Илис тут же собрала вещи и распрощалась с императором. Она уважала своего учителя и понимала нужды военного времени, но примириться с этим событием не смогла. Да и не хотела. Барден не удерживал ее, хотя и заметил вскользь, что ему жаль терять способную ученицу из-за глупости упрямого мальчишки. После этих его слов Илис убедилась окончательно, что решение ее правильно, и отбыла из Касот.

Чем она занималась следующие несколько лет, пока шла война, она подробно не рассказывала. Переезжала с места на место, помня, что истрийские родственники все еще могут вести на нее охоту; жила понемногу то здесь, то там, стараясь не афишировать свои способности. Попасть в башню к кому-нибудь из магиков или просто засветиться в магическом диапазоне ей не хотелось. Потом она решила, что прожить всю жизнь в бегах не желает, и было бы неплохо где-нибудь осесть. А лучше вернуться в Истрию, домой. А для этого нужно было навести справки, узнать ситуацию. Илис долго думала, чем ей грозит подобный шаг, пришла к выводу, что ничем особенным, и при первом же удобном случае отправила послание матери. И стала ждать гостей, которые, по ее мнению, должны были незамедлительно нагрянуть. И нагрянули-таки, правда, не совсем те, которые предполагались. Илис-то ожидала вооруженный отряд, который будет ломиться в дверь с именем Крэста на устах, а потому предприняла некоторые меры безопасности. Но гость прибыл один, хотя и вооруженный. Ну да кто сейчас ходит без оружия, особенно если приходится плыть на другой край земли?..

Гость, молодой человек в скромном одеянии, вошел в дом только после приглашения Илис, вежливо постучав. Арестовывать ее или производить над ней еще какие-либо насильственные действия он не собирался, а с почтительным поклоном вручил два послания. Одно из них было от отца Илис, второе — от ее дяди-короля. Илис, не поверив глазам своим, тут же отправилась их читать, почти забыв о посланнике. Оба письма оказались почти одинаковыми по содержанию, и повергли Илис в состояние легкого шока. И отец, и дядя призывали ее вернуться домой, клятвенно заверяя, что в Истрии ей ничто не грозит, и ни в какую магическую школу ее запихивать более не собираются. Судя по всему, на дядю-короля сильное впечатление произвела переписка с Барденом, которую он, оказывается, вел на протяжении последних нескольких лет. Касотский император убедил родственников Илис, что она, то есть Илис же, вполне сформировавшийся магик, умеющий себя контролировать и не несущий угрозы для общества. Бардену поверили (он мог быть весьма убедительным, когда хотел), и теперь со всем пылом зазывали заблудшую дочь обратно в лоно семьи.