Северный пес - Крушина Светлана Викторовна - Страница 57

— Ванда… неужели ничего не осталось?..

— Ничего и не было.

— Неправда! — Грэм сжал кулаки, стиснул зубы. Его била дрожь. Зачем она врет ему? Как она может? — Было.

— Не обманывай себя. Ничего не было, кроме интереса глупой молоденькой девчонки, и уж тем более ничего нет теперь.

— Я заставлю тебя вспомнить, — хрипло сказал он, в ту же секунду оказался рядом с ней и сгреб ее в охапку. Он уже плохо соображал, что делает. Он крепко прижал ее к себе, — так, чтобы она не могла высвободить руки и ударить его, — и поцеловал, грубо и страстно. Ванда замычала и укусила его за губу; он почувствовал во рту вкус крови, но не отстранился. Тогда она рванулась, но Грэм держал крепко и отпускать не собирался. В конце концов она врезала ему по ноге острым кончиком своей туфельки. Попала она как раз по больному месту, Грэм зарычал от боли и разжал руки. Не теряя времени, Ванда отскочила от него подальше и остановилась, тяжело дыша, готовая в любой момент сорваться с места и убежать. Грэм утер кровь с лица и мрачно посмотрел на нее. Ванда раскраснелась, волосы ее растрепались, кудрявые пряди выбились из прически, и выглядела она такой хорошенькой, что он с трудом сдержал стон вожделения. Да, пожалуй, маловато осталось и от его прежних чувств…

— Скотина, — прошипела Ванда с явственной ненавистью. Испуга в ней не было ни капли. — Сволочь пьяная! Руки распускаешь? Стоит мне лишь слово сказать, и ты опять окажешься в подвале в цепях за свою наглость! Хочешь этого? Могу устроить! Пожалеешь тогда, что вообще выбрался из Северной!

Грэм молчал. Теперь уже не имело смысла говорить что-либо. Он сам, идиот этакий, все испортил.

— Убирайся отсюда, — продолжала Ванда уже на полтона ниже. — И если хочешь сохранить свою шкуру, не показывайся на глаза ни мне, ни моему брату, ни моим родителям. Вообще никому! Понял?

Грэм скривил окровавленные губы.

— Ты слишком многого от меня хочешь. Я пришел сюда за тобой. Я шел три года, и не могу уйти просто так.

— Тогда тебя унесут по частям! Голову отдельно, все остальное — отдельно. Хочешь этого?

— Мне, откровенно говоря, все равно, — он сплюнул кровью, которая продолжала хлестать из прокушенной губы. Шелковая рубашка уже вся была закапана ею. — Можно и отдельно.

— Идиот! — в сердцах сказала Ванда. — Ты совсем дурной? Грэм, ну я прошу тебя — уходи. Пойми, ты меня не получишь. Никогда. Если будешь продолжать настаивать, лишишься головы.

— Тебя волнует моя судьба?

— Слушай… ну, хочешь я встану на колени и попрошу тебя уйти? А?

Грэм внимательно посмотрел на нее. Ему показалось, что в ее больших серых глазах блестят слезы. Он перевел дыхание и покачал головой.

— Не надо на колени. Я уйду, раз ты просишь. Но прошу, помни, что я всегда буду ждать тебя. Если ты вдруг переменишь свое решение… Ты знаешь, где найти меня. В моем имении. Иди, Ванда. Возвращайся к своему жениху. Он уже, наверное, начинает волноваться.

— Да… — она вдруг прикоснулась к своим губам, взглянула на пальцы. — Кровь… О боги. Твоя?

— Да, — Грэм снова сплюнул. — Не волнуйся, ты почти не испачкана. Если Ричард… не будет тебя целовать, он ничего не заметит. Прощай, принцесса, — он коротко поклонился, повернулся и пошел по дорожке прочь, обратно к дворцу.

Ночью, при свете луны и звезд центральный фонтан перед дворцовой лестницей казался феерическим зрелищем — даже для тех, кто не обладал ночным зрением. Струи, взлетавшие к небу и опадавшие каплями, большими и малыми, сверкали словно брильянты. При дневном свете вряд ли они были так же красивы.

Но Грэм не смотрел на сверкающие струи. Ему было не до красот природы и архитектуры, его волновали проблемы более приземленные. Он оперся о каменную стенку фонтана и наклонился к воде. Кровь уже не шла, но во рту ощущался ее железный привкус, а лицо и одежда были все в бурых пятнах. Нужно было привести себя в относительный порядок. Грэм хотя и не собирался возвращаться во дворец, но и появляться в городе в таком виде не хотел. Не то, чтобы он боялся, что его неправильно поймут — ему было плевать на мнение окружающих, — но ему хотелось избежать расспросов Мэнни. Мальчишка любопытен и не робок, он обязательно спросит, что произошло.

Грэм зачерпнул в ладонь воды из фонтана, — она оказалась неожиданно теплой, — и смыл кровь с лица, прополоскал рот. Наверное, со стороны могло показаться странным умываться и стирать одежду в фонтане королевского парка, но Грэм плевать хотел на условности. А он том, что поблизости могут оказаться стражники, он как-то не подумал.

Было очевидно, что замыть кровавые пятна на рубахе не удастся, и Грэм махнул на них рукой. Безымянный с ними. Все равно он вернется в город ночью, Мэнни будет спать и ничего не заметит. Если только он опять не сидит до рассвета, упрямо поджидая дядюшку…

— Соло, — услышал он вдруг за спиной тихий голос.

Обернувшись, Грэм увидел шагах в десяти от себя Ива. В руке его льдисто поблескивал обнаженный клинок. В бледном лунном свете можно было рассмотреть тонкую вязь на лезвии — Грэм помнил ее очень хорошо. Он откинул назад намокшие волосы, выбившиеся из прически, и, приподняв бровь, поинтересовался:

— В чем дело? В парке завелся василиск?

— Я тебя предупреждал, что если ты приблизишься к Ванде, то будешь иметь дело со мной?..

— Ага, значит, не василиск. И что же? Оружия у меня нет, поединка не выйдет.

— Я не хочу поединка, — отозвался Ив и сделал стремительный выпад.

Движение его оказалось неожиданным, и Грэм едва успел уйти в сторону. Клинок со всей силой обрушился на камни оградки, высекая искры; брызнула каменная крошка.

— Однако, — сказал Грэм. Теперь он стоял уже не так расслаблено, он подобрался и был готов в любую секунду двигаться. — Хочешь убить меня? Прямо тут? А как потом будешь объяснять наличие в парке хладного трупа? Тебя обвинят в убийстве, дюк.

Вместо ответа Ив ударил еще раз; Грэм нырнул под клинок, который прошел так близко, что он услышал шорох стали о воздух, и щекой почувствовал движение. Ив стремительно развернулся вслед за ним, меч выписал в воздухе сложную траекторию и снова обрушился на Грэма. Чтобы избежать удара, тому пришлось припасть на колено; подняться он не успевал — серебристая лента клинка снова летела на него. Он откатился в сторону и вскочил на ноги. Происходящее ему очень сильно не нравилось. Ив, похоже, рехнулся, если пытается убить его теперь, когда у него нет в руках оружия. Он всегда был таким благородным, что благородство из ушей у него лезло. Грэм коротко огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы сойти за оружие, не нашел ничего подходящего и понял, что придется выкручиваться, располагая только голыми руками. Мысль о бегстве пришла ему в голову и тут же ушла — Ив бегает не хуже него, догонит в три счета и убьет ударом в спину.

— Раз и навсегда, — выдохнул Ив, делая шаг вперед. — Раз и навсегда покончить с тобой, пес.

Глаза у него были такие… Безымянный! Ни у кого, никогда Грэм не видел таких глаз.

— Ив, ты пьян?

Удар. Грэм шагнул навстречу, поднырнул Иву под руку, чтобы оказаться у него за спиной, разворачиваясь в движении. Ив в замахе повернулся вслед за ним, но слишком медленно. Грэм успел со всей силы ударить его ребром ладони по шее и отскочить в сторону, чтобы клинок, продолжавший движение по инерции, не попал по нему. Он немного не рассчитал, и меч все же задел его плечо, оставляя длинный порез; но зато Ив, пошатнувшись, осел на землю. Грэм, быстро наклонившись, вынул из его ослабевших пальцев меч, закинул в кусты — пусть поищет, — и только после этого присел рядом, чтобы проверить, дышит он вообще или нет. Ив дышал, но был без сознания.

Соблазн затащить его в фонтан был слишком велик, но Грэм решил все-таки отказаться от этой мысли, хотя руки ох как чесались. Отказаться не ради Ива — ради Корделии. В ее глазах унижать этого идиота ему не хотелось. Поэтому он просто оттащил Ива в сторону и оставил там, а сам отправился в конюшни. Здесь ему делать было больше нечего.