Робинзоны космоса - Карсак Франсис - Страница 14

— И старшего, и младшего! — послышался голос.

В зале раздался смех.

— Неправда! — крикнула она, — О, это ужасно! Выслушивать такие оскорбления!

— Хорошо, хорошо. Прошу соблюдать тишину! С вами разберемся.

— Ида Хоннегер, девятнадцать лет, студентка. Заплаканная и растрепанная девушка выглядела гораздо моложе актрисы.

— Что вы изучали?

— Право.

— Боюсь, что здесь вам это не пригодится. Мы знаем, что вы сделали все возможное, чтобы предотвратить несчастье. Жаль, что вам это не удалось. Но по крайней мере вы помогли трем захваченным в плен девушкам. Что вы можете сказать об остальных подсудимых?

— Я их мало знаю. Бирон был неплохим человеком, Анри Бельтер заслуживает снисхождения. Он сказал, что не стрелял, и я ему верю. Правда он дружил с моим братом…

Она всхлипнула…

— Мой отец и брат тоже не были злодеями, они были вспыльчивы и честолюбивы. Когда я родилась, родители очень бедствовали. Богатство пришло внезапно и вскружило им голову. Во всем виноват этот человек — Леврен. Это он подсунул моему отцу Ницше, и тот вообразил себя сверхчеловеком. Это он подсказал ему безумный план завоевания планеты! Он способен на все! О, как я его ненавижу! — Девушка разрыдалась.

— Садитесь, мадемуазель, — негромко сказал дядя. — Мы посовещаемся, но вам опасаться нечего. Для нас вы скорее свидетельница, чем обвиняемая.

Мы удалились за занавес. Обсуждение было долгим, Луи и крестьяне настаивали на суровых мерах. Мишель, мой дядя, кюре и я сам стояли за более мягкое наказание. Людей было мало, обвиняемые ничего не поняли и просто последовали за своими главарями. В конечном счете мы пришли к согласию. Обвиняемых ввели, и дядя прочел им приговор.

— Жюль Леврен! Вы признаны виновным в предумышленном убийстве, грабеже и насилии. Вас приговорили к смертной казни через повешение. Приговор должен быть приведен в исполнение немедленно.

Бандит не выдал своих чувств, только смертельно побледнел. Ропот пробежал среди подсудимых.

— Анри Бельтер. Вы ничего не сделали во вред обществу и признаны невиновным, но поскольку вы ничего не сделали для того, чтобы нас предупредить…

— Я не мог…

— Молчите! Итак, продолжаю… Поскольку вы ничего не сделали для того, чтобы нас предупредить, вы лишаетесь избирательных прав до тех пор, пока не искупите свою вину.

— Значит, я свободен?

— Да, так же, как и все мы. Но если вы хотите остаться в деревне, вам придется работать.

— О, лучшего я и не желаю!

— Ида Хоннегер. Вы признаны невиновной, но в течение десяти лет вы не можете быть избраны. Мадлена Дюшер! За вами не установлено никаких проступков, за исключением сомнительной нравственности и, скажем, сомнительных привязанностей, — в зале послышались смешки, — к главным преступникам… Прошу соблюдать тишину! Вы лишаетесь всех избирательных прав и прикрепляетесь для работы на кухне. Все остальные! Вы приговариваетесь к принудительным работам на срок не свыше пяти земных лет. Этот срок вы можете сократить примерным трудом и поведением. Вы лишаетесь пожизненно всех политических прав, но они могут быть возвращены тому, кто этого заслужит, совершив героический подвиг во имя общества.

Осужденные, которые опасались гораздо более тяжкого наказания, радостно загомонили:

— Спасибо, ребята! — крикнул Бирон. — Вы просто молодцы!

— Заседание окончено. Уведите осужденных! Кюре подошел к Леврену, который захотел исповедаться. Зрители разошлись, одни довольные приговором, другие возмущенные. Я спрыгнул с помоста и направился к Бельтеру. Юноша утешал Иду.

— Взгляните! — сказал я дяде, проходя мимо него. — Теперь понятно, почему они так защищали друг друга.

— Где вы будете жить? — спросил я у молодых людей. — Дюшер придется спать при кухне, хочет она того или нет, а с вами дело другое. Возвращаться в наполовину разрушенный замок, куда могут прилететь гидры, было бы просто безумием. Здесь тоже много разрушений и люди живут тесно. Кроме того, нужно вам подыскать работу.

Теперь праздность запрещена законом.

— А где он написан, этот закон? Мы хотим быть честными гражданами, но для этого нам нужно знать законы.

— К сожалению, кодекс еще не составлен. У нас есть только разрозненные тексты и постановления Совета. Кстати, вы же учились на юриста?

— Я заканчивала второй курс.

— Вот и для вас нашлось дело. Вы займитесь нашим кодексом. Я об этом поговорю в Совете. А вас Бельтер, я возьму к себе. Вы будете помогать мне в министерстве геологии. С вашей научной подготовкой я из вас быстро сделаю приличного геолога-разведчика. Жалованье — питание в столовой и крыша над головой. Такое же, как у меня.

К нам подошел Мишель.

— Если ты собираешься сманить Бельтера, — предупредил его я, — то ты опоздал. Я уже с ним договорился.

— Тем хуже для меня. Тогда я договорюсь с сестрой. Астрономия подождет. Кстати, они с Менаром спустились из обсерватории. Вечером он хотел познакомить нас со своими теориями. Я взглянул на небо. Гелиос стоял еще высоко.

— Ну, до вечера не близко! Послушай, Мишель, если эта девушка поселится с твоей сестрой, это ее не очень стеснит? Потом мы ей что-нибудь подыщем.

— А вот и Мартина! Можешь спросить у нее самой.

— Сделай это за меня. Боюсь я твоей сестры-звездочета!

— Ты не прав. Она очень славная и относится к тебе хорошо.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне сама говорила! Мишель рассмеялся и отошел.

ОРГАНИЗАЦИЯ

После полудня в школьном зале состоялось заседание Академии наук Теллуса. Докладчиком был Менар. Присутствовали Мишель и Мартина, Массакр, Вандаль, Бреффор, мой дядя, все инженеры, кюре, учитель, Ида с Анри, Луи, мой брат, я и несколько любознательных жителей деревни. Менар поднялся на учительскую кафедру и начал доклад:

— Я хочу изложить результаты своих расчетов и наблюдений. Как вы уже знаете, мы оказались на другой планете — будем называть ее Теллус, поскольку это имя за ней утвердилось. Ее окружность по экватору составляет примерно 50 000 километров; сила тяготения на поверхности — около 0, 9 земного тяготения. У Теллуса есть три спутника; расстояние до них вычислено мной пока очень приблизительно: до Феба, самого маленького, но который нам кажется самым большим, — около 100 000 километров; до Селены, превосходящей по величине нашу старую Луну, — около 530 000 километров; до Артемиды, которая больше Луны раза в три, — около 780 000 километров. Сначала я полагал, что наша планетная система принадлежит к числу систем с двумя солнцами. Но я ошибся. В действительности Соль, маленькое красное солнце, всего лишь очень большая, еще не остывшая планета на внешней от нас орбите. У Соля оказалось одиннадцать спутников. Гораздо дальше Соля есть другие планеты; они все вращаются вокруг Гелиоса. Сейчас период противостояния: когда заходит Гелиос, восходит Соль. Но некоторое время спустя, примерно через четверть теллусийского года, начнется период, когда мы будем одновременно видеть два солнца, потом — только одно, а иногда — ни одного, что будет гораздо удобнее для астрономических наблюдений. Последнее Менар отметил с явным удовлетворением. — Длительности дня и ночи были и остаются одинаковыми. Следовательно, мы на планете, ось которой имеет очень малый наклон к плоскости орбиты. Умеренная температура позволяет предполагать, что мы находимся где-то на сорок пятом градусе северной широты. Если принять склонение за нулевое, широта обсерватории будет равна сорока пяти градусам двенадцати минутам.

А сейчас я изложу вам единственную более или менее разумную гипотезу катастрофы, гипотезу, которую мне удалось разработать. Она пришла мне в голову сразу же после того, как мы оказались на Теллусе.

Вы, несомненно, знаете, что некоторые астрономы рассматривают Вселенную как некую сверхсферу или, точнее, как некий сверхсфероид с четырьмя измерениями, округленный в четвертом измерении и имеющий в этом измерении толщину в одну молекулу. Такой сфероид парит в сверхпространстве, которое мы можем представить лишь очень смутно, по аналогии. Большинство теоретиков утверждало даже, во всяком случае, последнее время, что помимо нашего Пространства-Времени ничего не существует, даже пустоты, ибо пустота — это пространство. Мне эта теория всегда казалась несовершенной, и теперь я, кажется, смогу ее опровергнуть. Согласно моей гипотезе, в сверхпространстве существует множество гиперсфер-вселенных, плавающих в нем, как, скажем, могло бы летать в этом зале множество детских воздушных шаров. Возьмем два таких шара. Один — это наша старая Вселенная, и там наша солнечная система, затерянная где-то в необъятности галактики. Второй — это вселенная, в галактике которой заключен Теллус. По неизвестным причинам две вселенные соприкоснулись. Произошло частичное взаимопроникновение двух миров, во время которого Земля и Теллус очутились в одном месте, где взаимодействовали два Пространства-Времени! По столь же неизвестным причинам кусок Земли был переброшен в иную вселенную; возможно, что и Теллус потерял в этой встрече часть своей массы, и тогда наши земляки, должно быть, охотятся сейчас на гидр где-нибудь в долине Роны. Ясно только, что обе вселенные двигались почти с одинаковой скоростью и в одном направлении и что скорости обращения Земли и Теллуса на орбитах также почти совпали, ибо иначе мы с вами вряд ли смогли бы уцелеть. Этим же объясняется и тот факт, что межпланетная экспедиция, в которой участвовал кузен присутствующего здесь Жана Бурна, отметила признаки катастрофы вблизи Нептуна, но обогнала ее и успела вернуться на Землю. Возможно, что некоторые дальние планеты нашей солнечной системы тоже «вылетели» в другую вселенную — представляю, в каком смешном положении оказались бы тогда мои земные коллеги! Впрочем, я в это не верю.