Дом у Чертова озера - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 9

– Вот именно, – отмер Жуан. – Второго раза может и не быть. Так что лови момент! Будет потом о чем вспомнить на старости лет. – Он заржал и подмигнул Владу.

– Ладно, Савельева, не парься, – сказал тот зло. – Я провожу. Не о чем тут спорить. Да ты садись, не стой столбом.

Какое-то мгновение она колебалась, а потом решилась – села в свободное кресло, с вызовом вздернула подбородок. Теперь у них получалось сразу две королевы, и надо было еще очень сильно подумать, которая из них настоящая. Если судить по одежде, то, безусловно, Сивцова, а если принимать во внимание осанку и взгляд, то Влад бы поставил на Савельеву. И ничего она не серая, просто старается казаться серой…

– Ну, так с каким делом вы ко мне пожаловали? – Юлька заправила за ухо рыжую прядь, забросила ногу за ногу, и сразу стало ясно, что вот она, единственная королева, а прочие мысли – это крамола.

– Мы насчет старого Нового года, – Жуан приосанился. – Мои предки на все выходные укатили в Москву.

– Ну и?..

– Ну и хата будет в полном нашем распоряжении, можем устроить сейшн.

– Сейшн? – Сивцова нахмурилась. – Надо подумать.

– Подумай, Юленька, подумай. Вечеринка, как в лучших домах Парижа: с фейерверком, бильярдом, мартини и танцами до упаду.

– Мартини?

– Да, все, как ты любишь. Соглашайся!

– А кто будет?

– Ну, все как обычно: я, Эйнштейн, Ворон.

– А из девушек кто?

– Из девушек ты.

– Я и?.. – Юлька рассеянно покачала обутой в красный шлепанец ножкой.

– А это ты сама решишь, – сказал Жуан и бросил на Влада заговорщицкий взгляд.

– Значит, сама? – Сивцова кивнула. – Ну что же, я хочу, чтобы со мной пошла Варя.

– Эта? – разочарованно протянул Жуан, разглядывая пятно на своих брюках.

– Да, а что тут такого? – Юлька посмотрела на Савельеву: – Варя, ты когда-нибудь пила мартини?

– Я не пойду, – отрезала та и уставилась на свои сцепленные в замок руки.

– Вот видишь? – оживился Жуан. – Давай возьмем кого-нибудь другого. Того, кто знает толк в мартини.

– Жуан! – Юлька ударила кулачком по подлокотнику кресла. – Ты только что сказал, что я могу сама решать. Все, я решила: на вечеринку со мной пойдет Варя.

– Я не пойду, – повторила Савельева.

Юлька вздохнула и ласково пропела:

– Мальчики, вы пока допивайте кофе, а мы с Варей посекретничаем. Идем, Савельева, разговор есть.

Савельева поднялась с кресла, как показалось Владу, с большой неохотой, побрела вслед за Юлькой на кухню.

– Приплыли! – сказал Жуан зло. – Теперь придется еще и эту крокодилицу развлекать.

– А ты не развлекай, – посоветовал Влад. – Она не маленькая, сама себя как-нибудь развлечет.

– А что, пацаны, это даже прикольно, – перешел на шепот Эйнштейн. – Кто-нибудь из вас видел Савельеву пьяной?

Жуан понимающе кивнул, мстительно зашептал:

– Я этой дуре косорукой еще покажу. Она у меня еще поплачет. Ворон, а ты чего молчишь?

– А что говорить? – огрызнулся Влад.

– Ну ты как, идею одобряешь?

Вообще-то он не одобрял, но сейчас время такое – каждый сам за себя. И если Савельева даст себя упоить, значит, она полная дура. Он бы на ее месте вообще никуда не пошел с такими-то «друзьями». Ответить Влад не успел, в гостиную вернулись девушки. Савельева была мрачнее тучи, а Юлька, наоборот, сияла как начищенный пятак.

– Все, мальчики, мы согласны! – сообщила она. – Жуан, в котором часу начинаем?

– Думаю, часиков в семь. Тебя с ночевкой отпустят?

– Скажу предкам, что останусь ночевать у Светки Евдокимовой. – Сивцова пожала плечами.

– А ты как? – Жуан перевел взгляд на Савельеву. – Папанька твой не будет против?

– Не будет, – буркнула та и отвернулась.

– Значит, договорились! – Жуан посмотрел на свои новенькие часы. – Тринадцатого в семь вечера жду вас у себя.

Как же она ненавидела их всех! И Сивцову, и Жуана, и даже Эйнштейна. Единственным человеком в этой компании, к кому Варя не испытывала явной неприязни, был Ворон. Влада Воронина она просто боялась. Страх этот был иррациональным, абсолютно ничем не подкрепленным. Ворон не унижал ее, как Сивцова, и не выставлял посмешищем, как Жуан с Эйнштейном, кажется, он вообще ее не замечал. А она все равно боялась: и взгляда исподлобья, и чуть снисходительной усмешки, и того, что ему вдруг тоже захочется ее унизить и оскорбить.

Этот вечер был особенно ужасным. Еще в школе на переменке Сивцова заявила, что ее мама велела Варе прийти к ним прибраться в квартире. И Варя не могла ее ослушаться, потому что Юлина мама и была той самой строгой тетенькой из социальной службы, и именно от нее зависела дальнейшая Варина судьба. Во всяком случае, так ей объяснила Юлька.

«Савельева, либо ты помогаешь нам по хозяйству, либо твоего батю-алкоголика лишают родительских прав, а тебя отправляют в детдом». Вот такой получался выбор. Батрачить на чужую мерзкую тетку было унизительно, но перспектива оказаться в детском доме казалась еще хуже. И отца страшно оставлять одного – без ее присмотра он окончательно пропадет.

Варя решилась. Тем более что особой работой ее в доме Сивцовой не загружали. Постирать, погладить, пару раз в неделю сделать влажную уборку, сходить в магазин за продуктами – обычная рутина, ничего ужасного. Гораздо хуже самой работы была Юлька Сивцова. Юлька возомнила себя столбовою дворянкой, владычицею морскою, а ее, Варю, – прислугой. Сначала Варя пыталась бунтовать, но разговор с ней был короткий: не хочешь быть прислугой, иди пакуй вещички в детдом. Единственное, что Варю утешало, – это то, что никто в классе не знал о ее унижении. До сегодняшнего вечера…

Принесла же нелегкая этих троих как раз в тот момент, когда она драила Юлькину кухню. А Сивцова, гадина такая, нет бы сказать, будто Варя зашла к ней в гости или по делу, рассказала всю правду. Правда в ее исполнении получилась несколько извращенной, про бедную сиротку и добрую Юлькину маму. Варя своими ушами все слышала, стоя за неплотно прикрытой кухонной дверью. Юлька рассказывала, а эти трое ржали. Во всяком случае, Жуан с Эйнштейном точно ржали. К горлу подкатила тошнота, а сразу же вслед за ней началось удушье. Хорошо, что ингалятор был при ней, и приступ астмы удалось вовремя остановить.

Варя думала, что на сегодняшний вечер с нее достаточно неприятностей – хватило жуановских барских закидонов, – но Сивцова считала иначе, Сивцова решила добить ее окончательно. «Савельева, ты пойдешь на эту вечеринку и не будешь сидеть с кислой рожей в углу, а станешь веселиться, как остальные. Или веселить остальных, я еще не решила».

Вечер в компании этих моральных уродов?! Может, лучше сразу в детдом? Там, по крайней мере, из нее не будут делать прислугу и посмешище.

«Можно, конечно, и не ходить, – Сивцова читала ее мысли, – но подумай о своем чокнутом папашке».

Варя подумала и согласилась. Ничего страшного с ней не случится на этой их вечеринке…

Но даже на этом ее неприятности не закончились. Когда Юлькины гости стали собираться по домам, Варя решила ускользнуть незаметно. Ей не дали…

– Савельева, ты куда это одна на ночь глядя? – Жуан поймал ее за рукав пальто, мерзко ухмыльнулся.

– Пусти! – Она дернула руку.

– Не пущу, девушкам нельзя шастать по темноте без провожатых. Ты нам на вечеринке нужна целая и невредимая.

– Отвали! – К горлу снова подкатило удушье. Варя нашарила в кармане ингалятор, судорожно сжала в кулаке.

– Я же сказал, что провожу. – Ей на плечо легла тяжелая ладонь. – Пойдем, Савельева, а то жарко тут стоять.

– Видишь, Савельева, Ворону уже жарко! – заржал Эйнштейн. – Ты смотри там поаккуратнее с ним.

– Заткнись! – буркнул Ворон, выталкивая Варю из квартиры.

– Ну, куда идти? – спросил он, когда они оказались на улице.

– Ты же сказал, что тебе со мною по пути. – Легкие жгло огнем, Варя покрепче сжала ингалятор.

– Куда идти? – повторил он и посмотрел так, что спорить сразу расхотелось.