Отдаленные последствия. Иракская сага - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 58

Да, и все поголовно мечтали о Джинне и волшебной лампе. Каждый мечтал заполучить себе целый мир, «целый новый мир», как пелось в другой песне из мультика...

Сбылось, думал Смит. Вот так, нежданно-негаданно, сбылось самое невероятное. Не мешок долларов, не должность топ-менеджера и не новенькая черная «Ламборджини– мурселаго» (ха-ха, какая ерунда!). А – огромный мир, которым Смит может распоряжаться и который может менять по своему усмотрению. Ну, не только по-своему, конечно... Они вместе могут его менять. Уже меняют. Пытаются. Интересно, получится ли у Барта наладить производство техники 21 века здесь, в Средневековье? Хватит ли знаний, упорства?.. Должно получиться. Все-таки у них здесь подобралась неплохая компания – вон, даже четверо ученых есть... Так что и головы есть, и руки. Все получится.

Вот только домой вернуться не удастся, подумал Смит, и сердце его на мгновение болезненно сжалось. Он попытался представить себе, что больше не увидит свой дом, отца и мать, никогда не выйдет вечером на веранду, чтобы выпить пива с друзьями...Кстати – есть ли у арабов пиво? Если нет, они с Приком вполне могли бы открыть небольшой пивной заводик... Нет, представить почему-то не получалось. Будто заслон какой-то в мозгах. Да и нет смысла стараться. Зачем? Все придет само собой в свое время.

...Даже дорога стала менять свой цвет с охристо-красного на серый. Они опять оказались в низине, похожей на глубокое блюдце, полтора десятка миль пути расстилались перед Смитом, как на ладони, и он видел, что на выходе из низины дорога выглядит несколько иначе. Она уже не извивается, обходя каждый пригорок, а бежит на восток стремительной прямой линией. И – да, точно,– такое впечатление, будто там, на выходе из низины, она покрыта то ли сероватым булыжником, то ли чем-то еще.

Вот и отлично, подумал Смит. Значит, прав Прикквистер, и айраки в старые времена и вправду что-то такое умели. Это они уже сейчас разучились... «Нет,– тут же поправил себя Смит.– Не сейчас, а – в будущем». Его «сейчас» находилось в тысяча двести каком-то году (кстати, надо будет обязательно уточнить у Макфлая или кого-то еще, какой нынче год), и к этому надо привыкнуть раз и навсегда. Здесь его новый дом – да, да, никуда от этого не денешься,– и этот дом надо обживать, чем скорее, тем лучше. Смит даже заерзал на своем сиденье, словно торопясь скорее начать процесс обживания.

Да, кстати: дом. Если этот дед Хасан не наврал, то он, Шон Смит, теперь весьма и весьма влиятельный и богатый человек, которому полагается чуть ли не собственный дворец. Это на первое время, конечно, а позже, когда они пройдут маршем по всему Востоку и всей Европе, он сможет выбрать себе абсолютно любое жилье. Скажем, римскую виллу на Апеннинах. Или замок во Франции. Ха... Да, и еще жениться на какой-нибудь симпотной королеве. Да что там королева – у него будет целый гарем королев!..

Король Смит Первый. Или нет, королей, кажется, величают не по фамилиям, а по именам. Значит – Шон Первый, король Франции. А Прик будет королем Испании, чтобы по соседству и чтобы в любой момент можно было нагрянуть в гости на рюмочку кальвадоса.

Смит даже рассмеялся в голос – до того забавно это звучало. Шон Первый. Шон Первый... Значит, никаких войн не будет, потому что они, морпехи, станут королями всей Земли и будут только выпивать вместе да играть иногда в футбол. Точно, вместо войн они будут устраивать мировые чемпионаты. Каждый наберет команду – и вперед. Здорово. Слушай, ведь это какая жизнь настанет – а?.. Мир, футбол, технический прогресс, вообще благодать. И болезней не будет – у них ведь есть Руни, он в этом кумекает, поручим ему производство всяких пилюль и вакцин в общемировом масштабе... Ага, погоди, так, значит, ни Первой, ни Второй мировой войн не будет. Отлично! И Вьетнама не будет, и 11 сентября, и самой этой иракской войны не будет...

Ради этого не жалко бросить родной дом, честное слово! Нет, все равно жалко...

Двигатель надсадно заревел, Смит переключил передачу.

Нахмурился.

Да, все бы хорошо, но тут имелась одна закавыка.

Если бы все так и получилось, как он только что напредставлял, если бы в самом деле стали они с Приком королями и воцарился бы мир во всем мире, то... его бы сейчас здесь не было. Ну да. Не пошел бы он в морпехи, не приплыл бы в Фао, не трясся бы в своем «Лейви» на дороге в Аль-Баар, где и произошел тот самый переброс во времени... Его бы здесь просто не было!

Рация голосом капитана Маккойна приказала головному транспорту снизить скорость до 25 миль и не отрываться от колонны. Смит даже не сразу понял, что это обращаются к нему, что он и есть тот самый головной транспорт. Вот до чего расстроился. Бросив в микрофон: «Понял, сэр»,– он сбавил скорость.

Да, и еще. Если бы все у них получилось, то там, в 21 веке, уж наверняка об этом было бы известно. Какие-то рукописи бы сохранились, фрески, где изображены они с Приком в белых трусах, гоняющие мяч на поле... На крайний случай хотя бы одна из тех мотоколясок, которые Барт собирается выпускать на своем заводе.

Но ведь ничего этого нет. Никаких колясок, никакого средневекового футбола. И не было в истории короля по имени Шон Первый. Во всяком случае Смит о таком не слышал.

И что тогда?

А то, что ничего у них не получится.

Бозонель. Большой адронный коллайдер

– Семьсот девяносто тэв, мсье Плюи,– голос дежурного инженера слегка дрожал.

– Очень хорошо. Продолжаем.

Маркеры застыли на месте, ни малейшего движения, даже в пределах микрона. Что, в общем-то, не противоречило никаким физическим законам. После преодоления порога в 650 тэв некоторые частицы начали испускать свечение – что тоже можно было объяснить... ну, скажем, наличием сильного электромагнитного поля. Другое дело, что светились не все, а лишь некоторые, складываясь в подобие созвездий.

«Ерунда, и это объяснится со временем,– думал Плюи.– Бомбардировка случайными протонами?.. Хотя откуда там взяться протонам... чушь какая...»

– Восемьсот сорок тэв!

– Хорошо,– сказал Плюи с нетерпением.– Продолжайте, продолжайте.

– В прошлый раз мы остановили тест на этом значении...

– Не на этом! – резко ответил Плюи.– На восьмистах пятидесяти. Продолжать!

Он перевел глаза на экран и осекся.

Медленное, густое вращение. Сияющие «созвездия» двинулись по часовой стрелке, двигая за собой остальные маркеры – словно ложка ходила в кастрюле с кипящей ведьминой похлебкой. В динамике послышался голос оператора с 28-го уровня:

– Мсье Плюи, это...

– Я вижу,– ответил руководитель проекта.

На мониторах камер, установленных в комнате уборщика, появилось еле заметное сияние, плоский лиловатый овал.

– Восемьсот шестьдесят тэв,– предупредил старший техник.– Система охлаждения на пределе.

– Не останавливать!!

В операторской уже несколько минут стояла мертвая тишина, и голос Плюи прозвучал громко, визгливо. Но никто на это не обратил внимания. Гул ускорителя нарастал, он тоже поменял тембр, стал каким-то истеричным.

Маркеры вращались все быстрее. Зеленый туман цифр в правой части монитора побелел, а потом превратился в дрожащий светлый прямоугольник. При восьмисот восьмидесяти тэв каморка уборщика вдруг осветилась ярко, празднично...

И все.

Световой овал погас, на экране регистратора проступила широкая тень с дугообразной границей, поглотившая «звездочки»-маркеры. И только в правом верхнем углу цифры продолжали сходить с ума.

Плюи резко выпрямился на стуле, обвел мутными глазами зал.

– Аллилуйя,– сказал он тихо. И громко рявкнул в микрофон громкой связи: – Стоп! Останавливаемся!

Похлебка в «Ведьмином Котле» поспела и выплеснулась в окружающий мир – не только на земной шар, но далеко за его пределы. Во всей проекции «темпорального пятна», словно по железной оси глобуса, произошли физико-химические изменения: мягких грунтов, скальной основы, мантии, магмы, земного ядра и снова мантии, магмы, скальной основы и мягких грунтов, вплоть до поверхности пустынной местности в Ираке, по которой двигался усиленный взвод морской пехоты США. Вся земная структура в этой эллиптической зоне, отброшенная на семь веков при первом запуске БАК, вмиг «постарела» на 700 лет, сравнявшись со всей окружающей твердью. Но этого практически никто не заметил.