К черту в гости - Кораблев Артем - Страница 11

— Сережа, я не понимаю, ты что здесь остаться решил? Чего уж тут особенно интересного? — неожиданно трезво выступила Наташка. Лыков не нашелся, что ответить. Было видно, что и спорил он просто из упрямства. Такое с ним иногда случалось.

— В общем так, — опять принял командование Семен, — полчаса послеобеденного отдыха, и все силы на илот.

Кто-то отошел от костра и отправился в палатку, а кто-то просто, как и Сема, отвалился на мягкий песок и отдыхал, глядя на спокойную в этом месте Шойну и догорающие полешки.

— Сем, — нарушил наступившее было молчание Женька, — а с чего ты взял, что гильзы немецкие.

— Да у них вокруг капсуля надпись немецкими буквами, — ответил Семен.

— А ты знаешь немецкий?

— Не-а, английский-то кое-как. Но все равно видно, что надпись немецкая. Ну, может, австрийская. Только буквы-то немецкие.

— А какой это мог быть автомат? — спросил Лыков.

— Бог его знает, я сначала подумал было, что «шмайсер» со времен войны, да уж больно гильзы новенькие. Странно. И на «ха-ка» не похоже.

— А может, «Калашников», просто патроны немецкие, — предположил Женька.

— Ну уж это никак, — возразил Семен, — эти патроны к «Калашникову» никак не подойдут. Ни по калибру, никак.

С Семой на этот счет никто спорить и не подумал, все знали, что с «Калашниковым» он знаком не только теоретически.

— Сем, а у тебя дома оружие есть? — спросил Лыков.

— Есть.

— Какое?

— Двустволка ижевская.

— А что ж ты ее с собой не взял? Она бы нам тут сейчас очень пригодилась.

— Не люблю я охоту, — как-то вяло ответил Семен.

— А что ж ружье дома держишь?

— Да осталось от прошлых времен, — Сема явно не хотел вдаваться в подробности.

— Сем, а «сайга» — это что за ружье? — не отставал Лыков.

— Карабин охотничий. Неплохой карабин. Впрочем, их несколько вариантов. И по калибру отличаются, и по предназначению. Вообще-то «сайга» — пушка серьезная, с ней можно не только на охоту ходить.

— На разборку?

— Ты что? Решил заменить нам Губина? — усмехнулся Сема. — Тебе его лавры сыщика покоя не дают? Решил расследовать эту историю с изрешеченной лодкой и ее заблудившимися хозяевами? Брось, не советую. Оставь это органам внутренних дел. До населенного пункта доберемся, я кому надо все расскажу. А пока отдыхай, скоро плот пойдем достраивать.

Строить плот, однако, окончили только к вечеру, и отплытие из Чертова угла, хоть и скребли у Семена на душе кошки, опять отложили на следующий день. Поужинали остатками вареных грибов, без рыбы. Семен решил с утра еще раз выйти на рыбалку, чтобы наловить окуней про запас, хотя бы на день. Бог знает, что их еще ожидало.

Костя устал за этот день еще больше, чем за все прошлые. Даже когда они проходили третий перекат, он не вымотался так, как сегодня. Семен его поднял ни свет ни заря на рыбалку. Потом, когда он выудил это злосчастное ведро и Сема нашел лодку, пришлось сооружать ворот. Потом — работа бурлака. Потом доканчивали плот. Ладони у Кости покрылись мозолями, и кисти рук ломило так, будто кто-то зажал их в тиски. Все ж перед сном он отправился со своей кружкой к Шойне чистить зубы.

У воды на корточках сидели Женька и Лыка, оба были заняты тем же.

— Думаешь, пройдет? — приблизившись к ним, услышал он фразу, сказанную вполголоса Женькой.

— Уверен. Ширина нормальная и осадка невелика.

— А коряги?

— Будем смотреть.

— Может, пехом?

— Не успеем. Да и болото там наверняка, а… Лыка обернулся через плечо и вздрогнул, заметив подошедшего сзади Костю. Потеряв равновесие, ему пришлось опереться рукой, окунув ее в воды Шойны.

— Ф-фу, Костян, заикой так сделаешь. Ходишь тут, как шпион.

— Да я зубы чистить пришел.

— Ну чисть, чисть, мы уже почистили. Лыков поднялся с корточек, а за ним и Женька. Тихо переговариваясь, они отправились к своей палатке.

Костя постоял в нерешительности и отошел на новое место, несколько выше по течению.

Он присел на корточки и опустил натруженные ладони в воду реки. Вода была все такой же прозрачной и студеной. Рукам стало немного полегче, будто Шойна забрала в себя боль. «А ведь это последняя ночь здесь, в Чертовом углу», — подумалось ему, и он вдруг остро почувствовал, что скорее всего никогда больше не увидит этого, пусть не самого гостеприимного места, но с которым уже связано столько новых для него событий и ощущений, которые тоже могут никогда не повториться. Он окинул взглядом притихшую Шойну и дальний берег, на котором он так и не побывал, и мрачный темный еловый лес Чертова угла у него за спиной; и жалко ему стало отсюда завтра уже уплывать.

Глава VI ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Семен вставал раньше всех. Но если бы он и захотел нарушить эту традицию и вместо привычной зарядки досмотреть свои сны, все равно он не смог бы этого сделать в этом лагере на берегу Шойны. Утренний холод будил Семена около пяти часов и безжалостной рукой выгонял из палатки второй день подряд. А все потому, что эта упрямая девчонка потопила «Титаник» вместе со своим спальным мешком. Теперь она спит в уюте его спальника, а он скачет по прибрежным валунам и размахивает руками, как петух на заборе крыльями. Того и гляди взлетит или закукарекает.

«Черт! Этого только не хватало!» Семен так и замер, словно статуя, с растопыренными в стороны руками, стоя как на постаменте на большом буром валуне у самой кромки воды. Одной из байдарок на берегу не было. Оправившись от первого потрясения, он соскочил с камня на песок и бегом бросился к тому месту, где еще вчера вечером лежало две лодки. «Зеленый змий» был в наличии, не было «Барракуды». От того места, где она лежала, по песку до воды тянулся ровный след, словно тут прополз, волоча свое брюхо, аллигатор.

— Полный аут, — растерянно пробормотал Семен. Затем он опустился на одно колено и стал рассматривать следы на песке, потом снова поднялся и громовым голосом заревел:

— Скауты! Подъем!

Его крик мог бы поднять и мертвого, поэтому очень скоро из палаток появились взлохмаченные ото сна головы ребят, а через минуту все они собрались на прибрежной отмели. Все, да не все. Не хватало двоих: Сереги Лыкова и Женьки Григорьева.

«Вот тебе и узоровцы», — в очередной раз подумал Сема.

— Так, — не пожелав никому доброго утра, сразу обратился он к ребятам, — кто знает, где Лыков и Григорьев?

Скауты молчали, переминаясь с ноги на ногу и ежась на прохладном утреннем ветерке.

— А что такое-то? — спросил за всех Димка.

— А то такое, что исчезла «Барракуда» вместе с этими двумя разгильдяями.

— Может, рыбу поплыли ловить? — робко предположила Наташка.

— Рыбу? — грозно переспросил Семен. — А удочки здесь оставили? — И он указал на обе удочки, валявшиеся на песке рядом с тускло поблескивающим на утреннем солнце боком «Зеленого змия».

Никто не нашелся, что сказать. Лишь Димка усиленно зачесал в затылке, такая уж у него была привычка в сложных ситуациях.

— Ну, кто знает, где они? — еще раз переспросил Семен.

Ответом опять было дружное молчание. Семен безнадежно потряс головой, повернулся к ребятам спиной и, уперев руки в бока, уставился в беспроглядную муть серого тумана, нависшего над Шойной. Он и вправду не знал, что делать.

Через минуту Семен обернулся, ребята все еще молча толклись у него за спиной.

— Ну, будем ждать этих самодеятелей, — сказал он. — Катитесь по палаткам. А вернемся в Москву, я их отчислю из клуба к чертовой бабушке.

Ребята пошли досыпать или обсуждать случившееся, а Семен теперь проснулся и даже согрелся окончательно. Чтобы не думать о том, где путешествуют на «Барракуде» два его скаута, он решил пустить жизнь по накатанному руслу. Сначала сделал, как всегда, зарядку, а потом, покидав обе удочки, булыжник-якорь и заготовленную наживку на дно оставшейся байдарки, спустил ее на воду, влез туда сам и, оттолкнувшись веслом, отправился на рыбалку.