Чужой муж - Кондрашова Лариса - Страница 9

Утром, собираясь на работу, Наташа волновалась о двух вещах: дал ли директор «добро» на выпуск производственной партии крема, теперь уже разработанного Натальей Рудиной. Она знала, что он не получит такого оглушительного успеха, как «Юность Таис», но многие женщины помянут добрым словом ее крем для ног, не задумываясь над тем, сколько Наташе пришлось над ним потрудиться. Разве что станут советовать друг другу:

— Возьми «Радость стоп», хороший крем.

Наташу считают хорошим технологом, она это знала, но как ее примут на работе в связи со случившимся скандалом? Тут уже пойдут в ход совсем другие оценки. Подумаешь, хороший технолог! А мужа из семьи увела!

То, что всему городу известна история с покупкой ею Тамариного мужа — и, ко всему прочему, главного механика фабрики, — Наташа не сомневалась.

Потому и шла на работу как на казнь у позорного столба, но едва она переступила порог кабинета, как ей позвонил по прямому телефону директор фабрики:

— Наталья Петровна, пришел контейнер с норковым маслом. Срочно возьмите анализы, и если все в порядке, отправляйте его в цех. Бригадир уже звонила. Еще час-другой, и они встанут…

Так в понедельник она весь день и пробегала. На бегу же наскоро поела. То, что девчонки-лаборантки заботливо сложили у нее на столе.

Валентина она не видела. Краем уха слышала, что прибыли монтажники и Валентин Николаевич торчит с ними на монтируемой линии по производству туалетной воды.

Вечером дома Наташа приняла душ. Вроде на минутку прилегла на диван и не заметила, как заснула.

Разбудил ее звонок в дверь, и когда Наташа пошла открывать, мимоходом взглянув на часы, оказалось, что спала она всего двадцать минут.

На лестничной площадке стояла Тамара Пальчевская с пакетом в руке.

— Привет, подруга.

— Заходи.

Что-то Тамара бурчала, раздеваясь. То ли о том, что, наверное, не надо было приходить, то ли о том, что, если задуматься, им нечего делить.

Наташа тоже так считала и верила, что чем быстрее они перестанут вспоминать случившееся, тем быстрее все наладится. Мало кто не ошибается.

— Ты одна? — спросила Тамара нарочито безразлично.

— Если ты о Валентине, то его у меня нет.

— Я знаю. Девчонки сказали, что он до сих пор в цеху на новой линии… Я тут принесла бутылочку. Выпьем пару капель.

Наташа было потянулась на кухню, но потом сообразила, что ничего из закусок у нее нет.

— Прости, я сегодня ничего не готовила. Устала как собака. Не заметила, как и заснула.

— А у нас с собой было, — усмехнулась Тамара.

Привычно и споро, как она умела, нарезала тоненько колбасу и парниковый огурец. У Наташи оказалась разве что парочка вареных яиц. Она тут же их почистила и нафаршировала майонезом и чесноком.

В общем, они почти не разговаривали, а, будто ничего не случилось, готовили закуску на небольшом журнальном столике. Такой получался спонтанный девичник на две персоны. И поскольку они вот так вдвоем собирались не раз и не два, то Тамара не спрашивала у хозяйки, где что лежит, сама находила и доставала.

И сели они как обычно: на диване, придвинув к себе журнальный столик.

— Вот уж никогда не думала, что мы с тобой будем сидеть за столом… как две договаривающиеся стороны, — усмехнулась Тамара, глядя на подругу поверх бокала. — Не знаю, с чего и начать.

— Давай лучше я расскажу обо всем, что тебя интересует, — отозвалась Наташа, — а ты задашь уточняющие вопросы.

— Ну давай. Если все нормально, потом устаканится. Ничего, что пока трудно. Мы обе слегка в шоке. Это, знаешь, как, например, хотел зажечь спичку, а взорвал дом…

— Тогда — за понимание, — кивнула Наташа, — говоря словами генерала.

Она пригубила бокал.

— Хорошее вино.

— Грузинское. Втрое подорожало. Испанское вино дешевле…

— Если бы меня кто-то спросил о самом заветном желании, — призналась Наташа, — я бы попросила вернуть ту злосчастную субботу и сидела бы за столом не вставая, пусть бы ты стала хоть убивать своего супруга.

Она и в самом деле злилась на себя — черт ее дернул! На Валентина — сколько он ей всего наговорил. Ерунды всякой. Будто бы он любил Наташу давно, а тот случай вовсе не случаен. Такая вот тавтология.

И на Тамару она злилась. Та могла бы повести себя умнее. Не дергалась бы поутру, не угрожала Наташе, на Валентина не наезжала. Зачем вообще она его к Наташе отпустила?!

— Короче, ты убедилась, что Валентин у меня не живет. Планы на будущее мы с ним не строили. Где он собирается жить, не знаю. Если я тебя чем обидела, прости. Это по глупости. Сама не знаю, как это получилось… Почему вообще ты пришла выяснять отношения со мной? Что ты от меня хотела услышать? Если ты считаешь, что все устаканится, скажи: Наташка, я тебя прощаю, давай жить как жили…

Она чувствовала, что заводится. И эта женщина собиралась быть спокойной? Помириться с подругой, расставить все на свои места? Ненадолго же ее хватило.

— Послушай, Томка, сходи на фабрику — тебя пропустят, побеседуй с мужем. В конце концов, пострадавшая сторона — это он. Устроили выставку-продажу. Вот увидишь, все у тебя получится. А я… что ж, лишусь дома, который прежде считала едва ли не своим вторым. Вспомни, и забегала к тебе перекусить, и поплакать на твоем плече… Ну не хотела я тебе делать подлость!

Она залпом выпила бокал.

— Сердишься, — понимающе кивнула Тамара. — Разве не ты в таких случаях говоришь: Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав? Не верю я ни в какие случайности.

— В смысле?

— Будто бы ты стала его покупать по пьянке. Скорее наоборот. Именно благодаря алкоголю тайное стало явным.

Наташа неприятно удивилась. Она думала, что Тамара с радостью пойдет на примирение, выслушает ее извинения и простит, а она… что она такое говорит?!

— Ну да, на самом деле я тебе всегда завидовала, а теперь, когда представилась возможность, решила увести у тебя мужа?

— Примерно так.

— Тогда чего ты ко мне пришла?

— Предупредить, что по-твоему не будет.

Наташа расхохоталась. Как-то зло и весело. В конце концов, сколько можно лить слезы и бить себя в грудь. Не хочет Тамара принимать ее извинения, так что ж теперь, утопиться?!

— Пальчевская, ты меня умиляешь. Ну что бы ты сделала, если бы я на самом деле хотела Валентина увести? Кислотой меня облила? В партком пошла? Так его давно нету. Или сразу бы киллера наняла?

— Ну-ну, не духарись. Если хочешь узнать, что я сделаю, достаточно всего лишь не выполнить одну мою просьбу. Маленькую.

— Говори.

— Дай мне честное слово, что, если к тебе придет Валентин проситься на постоянное жительство, ты его выгонишь.

Некоторое время Наташа молчала и просто смотрела на подругу — бывшую? Как же она столько времени не замечала того, что отношения между ними и не дружба вовсе, а так, знакомство совершенно далеких друг другу людей.

— Такого слова я тебе не дам, — наконец выговорила она.

— Не поняла, — с угрозой прищурила глаза Тамара.

— А что тут понимать? Валентин придет ко мне в самом крайнем случае. Если ему деваться будет некуда. И вместо того чтобы помочь, мне его выгнать? Но почему? Чтобы доставить радость тебе? Той, которая подозревает меня в самых черных намерениях?

— Я всего лишь хотела сказать, что у него есть свой дом.

— Если есть, то ты можешь быть спокойна: ко мне он не придет.

— Я не понимаю тебя, Рудина. То ты говоришь, что он тебе не нужен, то несешь такое, что можно подумать: именно этого ты и ждешь!

— Я жду, что свои проблемы вы станете решать без меня. Да, я сделала ошибку, ввязалась в твою дурацкую игру, но больше ничего такого я не хочу. Оставь меня в покое, а?

— Не выйдет! — Тамара, кажется, даже с сочувствием посмотрела на нее. — Ты уже влезла в это дело по самые уши. Коней на переправе не меняют. Решай теперь, на чьей ты стороне.

— На своей.

— Понятно, — медленно проговорила Тамара, поднимаясь с дивана, где за эти годы у нее уже имелось «свое» место. — Переговоры зашли в тупик. Значит, войну мне объявляешь?