Чужой муж - Кондрашова Лариса - Страница 6

Ах, как все плохо!

Она не жалела о тех деньгах, что выложила за ящик водки. Попалась на Томкину удочку — плати за глупость! Да и мысль о деньгах была какая-то вялая, будто больная. Ковыляла себе по всклокоченным мозгам, опираясь, как на костыль, на другую мысль: до зарплаты еще восемь дней!

Скажи кто-нибудь Наташе всего пару дней назад, что она способна участвовать в таком невероятном предприятии, она ни за что бы не поверила. По крайней мере до сих пор она считала себя женщиной рассудительной, не способной на авантюры.

Со стороны кушетки по-прежнему не раздавалось ни звука, и Наташа подумала, что, пожалуй, стоит пойти на кухню и приготовить завтрак. Валентина она будить не станет, он сам проснется, когда услышит, как из кухни вкусно пахнет.

И в это время в дверь позвонили. Наташа любила свой звонок. Она долго выбирала в магазине такой мелодичный, со звуком «летающей тарелки», чтобы всякий раз ему радоваться. Но сейчас звонок не звенел, а вопил от возмущения, так давил на него кто-то раздраженный и злой.

Наташа открыла дверь, не заглядывая в глазок. На площадке стояла ее подруга Тамара.

Глава третья

— Войти можно? — спросила Тамара.

— Ты будто к незнакомой пришла, — с обидой сказала Наташа; она, конечно, виновата в том, что произошло вчера, но ведь не только она! — Сама же говорила, дверь к друзьям нужно открывать ногой.

— Да кто тебя знает, может, ты теперь и общаться со мной не пожелаешь.

Тамара была обижена. И ее можно было понять. Хороши шуточки, если муж дома не ночевал. Наверное, впервые за все восемь лет их супружеской жизни. Причем сама супруга отдала его своей подруге при многочисленных свидетелях.

Прежде Наташа думала, что Томка Валентина не любит. Потому и унижает при всех, считая, будто лучшего достойна. А на самом деле это у нее любовь такая… А иначе как можно все объяснить, если она примчалась с утра пораньше?

— Не говори глупости. — Наташа обняла ее за плечи. — Будем считать, что наша шутка кончилась благополучно, никто не пострадал. Физически.

Тамара сбросила ей на руки шубу и недоверчиво взглянула в глаза.

— Где Валька, ушел, что ли?

— Нет. Но когда ты позвонила, я его будить не стала. Мимо на цыпочках прошла. Вроде спал. Может, еще рано?

— Семь часов, — сухо сказала Тамара, с вновь проснувшимся подозрением оглядывая подругу, но, кажется, ничего этакого в ее облике не обнаружила и спохватилась: — Ты извини, мне самой стыдно за вчерашнее. Веришь, в половине пятого проснулась, не могу сообразить, где мой муж. А как вспомнила, аж в жар бросило: ни фига себе шуточки! Слушай, надо с алкоголем завязывать, а то как-нибудь утром проснешься и саму себя не найдешь.

Наташа не стала поддакивать, потому что алкоголь не любила, а если случалось пить, старалась побыстрее опрокинуть в себя рюмку и запить чем-нибудь: соком или водой. Отказываться и не пить вообще она почему-то не могла. Такая вот конформистка. Старалась быть как все. Не любила выделяться из толпы или каким-то образом воевать за свои права.

И еще она была не согласна, что всему виной был алкоголь. Она могла представить и совершенно трезвую Тамару, которая сделала бы именно этот жест: могу продать его тебе…

Тамара пошла в комнату, а Наташа на кухню. Поставить чайник да бутербродов горячих приготовить. Она уже стала успокаиваться. Вот сейчас Тамара все исправит, и они втроем будут сидеть за столом, завтракать и хохотать над случившимся.

О чем и в каких тонах шел разговор в комнате, Наташа не прислушивалась, но у нее не такая уж большая квартира, чтобы в ней можно было от других отгородиться. Кроме, конечно, ванной и туалета.

Да в кухне и двери-то нет. Бывшая хозяйка зачем-то ее сняла. Наташа собиралась дверь купить, но все как-то не получалось, находились более важные траты… Вместо того чтобы купить дверь, она поставила над плитой импортную вытяжку. А дверь, что же, дверь можно купить и потом. Когда живешь одна, так ли это важно? Потому сейчас она не могла не слышать, разве что заткнуть уши пальцами.

— Доброе утро, Пальчевский, — говорила Тамара. — Разоспался? Ты вроде не из сонь. Вот мы вчера набрались, да? Когда это было, чтобы ты дома не ночевал?

Опять она повторяла свою версию про алкоголь. Мол, он во всем виноват, а раз так, то и ей, Тамаре, не в чем себя винить. Наверное, этого следовало ожидать. Никто и никогда не давал ей отпора, вот Томочка и перешла все границы…

Наташа поймала себя на том, что думает о подруге с раздражением, и удивилась. Ей-то что? Неприятно слышать о Валентине, который ей симпатичен, всякие гадости? Так он не маленький мальчик. Может, ему это нравится? Может, он мазохист какой? В самом деле, если бы он давал своей жене отпор, она бы побоялась всякий раз так нагло на него наезжать.

— Пустяки, — спокойно ответил Валентин. — С кем не бывает.

Тамара хрипло и как-то неуверенно засмеялась. Видно, Валентин реагировал на ее слова вовсе не так, как она ждала. Как было привычно. И тогда она стала злиться.

— Раз пустяки, тогда и говорить не о чем. Одевайся, домой пойдем.

— Не понял.

— А что тебе понимать? Погулял, и будет. Домой, говорю, пора. Столы надо сдвинуть, поставить на место.

— Попроси Николая, — посоветовал Валентин, — я в прошлое воскресенье помогал ему шкафы двигать, пусть и он тебе поможет.

— А ты что?

— А меня больше нет.

— Не поняла. Ты что, и в самом деле решил у Наташки остаться?

— Какая тебе разница, где я останусь? Найду где. Мир не без добрых людей.

— Валик, я тебя прошу, перестань выделываться. — Тон у Тамары и в самом деле был просительный. — Пойдем домой и забудем об этой глупой шутке. Пожалуйста! Хочешь, на колени перед тобой встану?

Наташа тихо ахнула про себя. Что происходит? Пальчевские поменялись ролями? Эта фраза настолько не шла Тамаре, словно ее проговорил вообще другой человек.

— Я была не права. Я злилась, и ты знаешь почему. Ты сам в этом виноват. Я вовсе не из тех людей, которых устраивают подачки. А ты мне кинул кость и решил, что этим я обойдусь…

Боже, что происходит?! О чем она говорит? Наташа ничего не могла понять. Подачка, кость… И к Валентину эти слова тоже никак не могли относиться.

Послышался какой-то стук. Видимо, Тамара таки упала на колени.

— Вот. Я прошу у тебя прощения. Доволен?

Наконец он отозвался:

— Недоволен. Вернее, недоумеваю, зачем ты пришла?

— Как это — зачем? Домой тебя забрать.

— Забрать? — повторил он. — Слова-то какие ты для меня подбираешь. Забрать! Будто в камеру хранения вещь сдала, а теперь за ней пришла… Но кто тебе выдаст чужую вещь? Ты меня продала, забыла? За ящик водки. И теперь я отсюда никуда не уйду. Я знаю, ты начнешь давить на Наташу, она меня прогонит, но я и тогда не вернусь. Буду ходить за нею, как бездомный пес. И спать на коврике у двери. Она теперь моя хозяйка.

— Пальчевский, ты сбрендил? Хватит, я уже все осознала. Обязуюсь больше не опускать тебя при всех.

— Осознала? Я рад за тебя. Если мой преемник будет пользоваться твоим уважением, он дольше продержится. Ты его тоже не станешь опускать при всех… Меня, значит, ты, по собственному признанию, опускала? По зековской терминологии — делала из меня педика. То есть евнуха. Человека без мужских половых признаков.

— Так я жду. Кончай трепаться, а? Все равно тебе некуда деваться.

— Я прошу тебя выйти из комнаты. Мне надо одеться, а я не могу делать это при посторонней женщине.

— Ах, вот как, я уже посторонняя?! А Наташка — нет?

— Прошу тебя, Наташу не тронь. Она меня от позора спасла. Взяла с помойки, куда ты меня без сожаления выкинула…

Наташа сидела ни жива ни мертва. Только этого ей не хватало. Их маленький городок ничем не отличается от деревни. Как говорится, на одном краю чихнули, на другом говорят «будьте здоровы!». Она тут же попадет в скандальную хронику, чего прежде никогда не было. Наташа Рудина — и скандалы? Наташа Рудина — и сплетни? Тихая, спокойная женщина, о которой никто не смог бы сказать ни одного худого слова!