Отпусти браткам грехи - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 3

– Идут! – взвелся Тема.

Из дверей спортзала на широкое крыльцо вышли высокие, спортивного сложения ребятки лет восемнадцати. Шесть человек, один с фингалом. Пыльный ветер швырнул обрывок газеты к их ногам, но никто из них не обратил на него внимания. Парни видели перед собой компанию, символом враждебных намерений которой был Тема.

– Это что такое? – дрогнувшим голосом, но напоказ самонадеянно спросил светловолосый кучерявый паренек с длинным и еще не искривленным носом.

– А ты не знаешь? – хищно сощурился Гарик.

Когда-то давно он как огня боялся драк. Боялся, но выходил против обидчиков. Мысли путались, руки дрожали, ноги подкашивались. Но ничего, со временем справился с трясучкой, научился думать быстро, а бить точно. Сейчас он всего лишь опасался противника, и это никак не отражалось на его поведении. Он смело и уверенно смотрел на кучерявого, заставил его отвести в сторону взгляд.

– Тема? Эти?

– Они, падлы… Этот ногой ударил.

– Удар новый отрабатывал, сука? – жестко спросил Гарик.

– А ты чо, борзый? – завелся кучерявый.

И он, и его дружки уже поняли, что драки не избежать. Более того, это осознали парни помоложе из тех, что не успели далеко уйти. Они уже шли к своим старшим товарищам… Но Гарик уже исчерпал словесную часть разговора. Далее в ход пошел силовой аргумент.

Он резко подался вперед и, не поднимая рук, в своей излюбленной манере ударил кучерявого лбом в нос. Тот даже не успел поставить блок или хотя бы податься назад. И удар выдержать не смог, с воем присел на землю, хватаясь за приплющенный нос.

– Гаси каратюг! – заорал Тема.

Гарик заметил, как пригнулся он, пропуская над головой чью-то ударную ногу.

Миха в свою очередь заставил пригнуться противника и даже получил кулаком в пах, но это его лишь еще больше разозлило. Кулаки закрутились в бешеной карусели, каратист пытался что-то предпринять, но ему явно не хватало той силы натиска, которой обладал Миха… И Степа знал свое дело, и Ромчик, и Колька, и все остальные. Но и каратисты кое-что соображали в кулачном бою. Драка завязалась нешуточная.

– А ну прекратить! – услышал Гарик грозный мужской голос.

И тут же в правом ухе зазвенело. Кто-то из каратистов заехал ему ногой в ухо. Но противнику не хватило мощи, чтобы сбить его с ног, зато он смог взять ногу в захват. Дальше проще, удар коленкой в пах…

– Да что это такое!

Он увидел несущегося на него разгневанного мужчину в распоясанном кимоно. Сообразил, что это тренер каратистов. Но не смог остановиться. И когда тот подскочил к нему, чтобы оторвать от своего ученика, со всей силы двинул его локтем в подбородок.

– Ах ты, ублюдок! – рассвирепел тренер.

И в свою очередь ударил его раскрытой ладонью по шее.

В этот раз у Гарика зазвенело в обоих ушах, в глазах заплясала Большая Медведица, в мышцах рук образовалась вдруг предательская пустота, коленки подкосились. Ему стоило труда удержаться на ногах.

Это был нокаут. И если бы тренер провел удар на добивание, Гарик бы сейчас лежал пластом.

– Хватит! – гаркнул мужчина.

Драка прекратилась, враждующие стороны разошлись. И только Гарик не хотел останавливаться.

– А пошел ты на…!

Это был явный перебор с его стороны, но такой уж он человек – если драться, то до конца.

– Что?

Тренер попытался схватить его за шкирку, но, похоже, он так и не понял, с кем имеет дело. Он неосторожно подставил свое лицо под удар, и Гарик провел свою «коронку» – головой в нос.

Удар оказался настолько мощным, что на какое-то мгновенье он сам потерял сознание. В себя пришел по пути к земле и каким-то чудом сумел восстановить равновесие. Тренеру же совсем не повезло. Он сидел на корточках, ладонями сжимая расквашенный нос. Завидев, что Гарик поднялся во весь рост, также попытался встать, но, покачнувшись, вернулся в униженное положение.

Добивать его Гарик не рискнул. Да и зачем, если каратисты в замешательстве, желания продолжать бой у них нет. И тренер их в полном ауте. Значит, победа…

– Знай наших! – торжествующе усмехнулся он и, пошатнувшись, повернулся к противнику боком.

Пора уходить…

Только по дороге домой он понял, что сумка с «инструментом» осталась нетронутой. Не понадобились его парням пруты и цепи, без этого справились с каратистами. Это ли не победа…

Глава 2

Мама чуть не плакала, глядя на него. Пьяный, побитый, в разорванной рубахе, в глазах идиотское счастье.

– Ну и на кого ты похож? – распекающим тоном спросила она.

Ей было всего сорок, но выглядела больше чем на пятьдесят. Морщинистый лоб, землистого цвета лицо, оплывшие щеки в сизых прожилках, красные от лопнувших капилляров глаза. Старый затертый халат, расклеенные шлепки на босу ногу. А полы в квартире студеные даже летом, в самую жару.

– На отца! – вставила слово сестра.

Настя всего на три года была старше Гарика, но уже успела побывать замужем и развестись. В память об этом событии у нее на руках осталась двойня. Лешику и Даниилке по годику; смышленые малыши, но вечно голодные. Жить ей негде, кроме как у родителей.

А квартира маленькая, всего две комнаты. Одну, самую крохотную, занимала она со своими «спиногрызами», а Гарику приходилось делить гостиную с родителями. И в тесноте, и в обиде…

– Дома жрать нечего, а он деньги пропивает! – не унималась Настя.

Она была худенькой, тонкошеей, но – непонятно почему – щекастой. И когда она говорила, то становилась похожей на жующего хомяка.

Не понятно, на какое слово отреагировали Лешик с Даниилкой – «жрать» или «деньги», – но взвыли они хором. Глаза в слезах, сопли до пола, босые ноги в цыпках.

– Ты дура, – нахраписто глянул на сестру Гарик. – Почему дети босиком?

– А обуть потому что не во что! Все деньги пропиваете! – ничуть не смутилась Настя.

– На свои пью, – буркнул Гарик.

Он действительно был под градусом, но не настолько, чтобы отключилась соображалка.

– Ага, и отец так говорит! А в доме шаром покати!

– Ладно тебе…

Он достал из кармана три смятые рублевки.

– На тебе… Послезавтра зарплата будет…

– Да иди ты!

Настя оттолкнула его руку, купюры вывалились из нее, просыпались на пол. Только тогда он сообразила, что поступила глупо, нагнулась, собрала деньги.

– Эх, Игорь, Игорь, – сокрушенно покачала головой мама.

– Нормально все… С завтрашнего дня ни-ни!

– Кто б зарекался, – презрительно фыркнула Настя.

– А я сказал, ни-ни…

Крыло на багги сегодня так и не поставили, но повод выпить все же нашелся – нельзя было не обмыть победу над каратистами…

На танцы не пошли – нечего синяками светить на радость «новым». Разместились за самодельным столиком в любимом овраге; Машка и вина принесла, как и обещала, и подруг своих привела. Гарик не прочь был повеселиться, но даже после водки он не смог залезть к Ленке под юбку. А Тонька была еще страшней… Так и ушел домой ни с чем. Пьяный, но не удовлетворенный…

А пить действительно больше не надо. Ни к чему хорошему это не приведет: сопьешься, и вся жизнь наперекосяк. Тем более что цель у него в жизни появилась – автогонщиком стать. Есть первые успехи, есть перспектива… Обычную машину можно водить и пить между делом, а трековые гонки – дело серьезное, там навеселе многого не добьешься…

– Спать пойду…

Из тесноты коридора Гарик прошел в комнату, где стояла его раскладушка. У мамы больные руки, стирает она редко, поэтому белье не свежее, но ему все равно.

Убогая комната, нищенская обстановка, запах помоев, потому что через окно по нескольку раз на дню прямо на улицу выплескиваются нечистоты. Жарко, душно, даже воды не попьешь, потому что для этого во двор идти надо. Про еду и говорить нечего, на кухне из мясных блюд только тараканы… И что это, спрашивается, за жизнь?

Гарик лег на раскладушку, заложил руки за голову, закрыл глаза. Сам он так жить не будет. Будет крутить баранку на дальнобойном грузовике, хорошо получать. Выиграет первенство Союза по автогонкам, за что получит квартиру в центре города. Женится, заведет детей, будет жить как человек… Лишь бы не спиться.