Мальчишка - Колосов Михаил Макарович - Страница 13

Глава пятая

Валя Галкина

В середине третьей четверти в Мишкином классе появилась новая ученица — Валя Галкина, которая перевернула всю Мишкину жизнь.

Как всегда, после второго звонка Мишка мчался по коридору и уже у самых дверей класса чуть не сбил с ног незнакомую девочку. Она стояла одна и, волнуясь, то наматывала на палец, то разматывала кончик косы, перекинутой через плечо. Мишка выскочил из-за угла, увидел ее, но остановиться уже не мог и толкнул ее.

— Э, путаешься тут под ногами, — буркнул Мишка, чтобы как-то оправдаться не столько перед девочкой, сколько перед самим собой.

Девочка виновато заморгала белыми ресницами, отступив к стене. Мишка встретился с нею глазами и неожиданно почувствовал, как лицо и уши его загорелись огнем. Ему стало стыдно. Не зная, что делать, он быстро отвел в сторону глаза, решительно дернул за ручку дверь и вошел в класс. Все уже сидели на местах, но учительницы еще не было. На него никто не обратил внимания, кроме Симки.

— Чего это ты раскраснелся как рак, у директора был? — с издевкой в голосе спросил он.

— Не твое дело, — Мишка прошел к своей парте, сел. «И откуда она… такая? — думал он и тут же стал отгонять эти мысли, стараясь успокоить себя: — Пусть не стоит на дороге. Ладно, все равно она меня не знает… А какая она, даже ничего не сказала, а только как-то странно посмотрела… Будто она меня толкнула, а не я».

Никогда еще с Мишкой такого не было, чтобы он раскаивался после того, как причинит обиду девочке. А обижал он их частенько. Мишка считал их ябедами, подлизами и думал, что все зло от них. Зубрилки — они из кожи вон лезут, чтобы получить хорошую отметку, а учителя их потом хвалят, заставляют брать пример с них. Тоже нашли кому подражать!

Но сейчас Мишка почему-то так не думал, ему было стыдно.

Чтобы отвлечься, он полез в парту, достал книгу, тетрадь. Открылась дверь, и в класс вошла Антонина Федоровна — классный руководитель, а с ней та девочка. Мишка не знал, куда девать глаза. Он немного даже испугался: «Неужели пожаловалась?»

Но девочка совсем на него не смотрела. Она сама, стесняясь, робко, словно по льду, шла за учительницей.

Мишка склонился над партой, рисовал на обложке тетради какие-то рожицы. Учительница представила классу новенькую, сказала, как ее зовут, и указала ей место.

Посадили Валю впереди Мишки. Он слышал, как она подошла к парте, тихо откинула крышку, села, но глаз не поднял. Сделал вид, что слишком занят. Когда все успокоились и приступили к обычным занятиям, Мишка украдкой посмотрел на новенькую и увидел две большие косы, которые лежали вдоль спины. На миг мелькнула мысль дернуть за них или развязать бант, но тут же появилась другая: «Дурак!» Мишка покраснел, словно его мысли слышал весь класс. «Хоть бы не вызвали, вот еще будет: задачи-то я не решил», — подумал он. И, будто подслушав его, Антонина Федоровна сказала:

— Ковалев. Решил задачу?

«И как она узнает?» — с досадой думал Мишка, поднимаясь. Вслух сказал:

— Решил, только тетрадь дома забыл.

— Иди к доске, решай.

Мишка вышел. Долго возился с решением, на класс не смотрел, но старался уловить малейшую подсказку. В голове все время путалась одна мысль, которая мешала сосредоточиться: «Вот, пожалуйста, сразу со всех сторон отличился… Скажет — шалопай».

С трудом кончил задачу, положил мел, стал вытирать тряпкой пальцы.

— Говоришь, решал дома? — спросила учительница.

— Да, — еле слышно выдавил из себя Мишка.

— Завтра покажешь тетрадь. Садись, — сказала Антонина Федоровна и добавила: — Надо, Ковалев, заниматься систематически. Имей в виду: не увидишь, как и экзамены подойдут. Потом поздно будет догонять.

Мишка удивился, откуда учительница знает, что он хитрит с уроками, но все же подумал: «Надо и в самом деле нажать…»

Весь красный, прошел он мимо Валиной парты, сел на место и долго не мог поднять глаза.

Дома Мишка не стал, как обычно, шарить, ища, чего бы поесть. Он быстро разделся и сразу же сел за уроки. И, странное дело, перед глазами все время стояла Валя, будто он для нее старался, будто он ей дал слово выучить уроки.

Когда пришла с работы мать и сели обедать, Мишка не выдержал, сообщил, как радостную весть:

— Мама, у нас новенькая появилась, сегодня на последний урок пришла.

Мать выслушала это сообщение безразлично, и Мишка немного обиделся на нее. Он помолчал и добавил:

— Красивая, волосы у нее белые, косы длинные-предлинные, а глаза — вот, как у тебя косынка новая, — голубые-голубые!

Мать как-то странно взглянула на Мишку, он смутился. Мать спросила:

— Откуда же она приехала?

— Антонина Федоровна сказала, что из Ленинграда.

О том, как он познакомился с новенькой, Мишка, конечно, не рассказал, хотя сам все время помнил об этом. И не просто помнил, а постоянно думал, как извиниться перед Валей. Будто бы простое дело — подойти и сказать, но нет, стыдно почему-то…

После обеда он снова сел за уроки, но тут заметил, что у него грязные и необрезанные ногти. Он принялся искать ножницы, с трудом нашел их и, закусив губу, стал стричь ногти. Мать смотрела на него и как-то особенно улыбалась. Мишка заметил, немного смутился, спросил:

— Чего ты?

— Большой ты уже стал, сынок.

— Что ногти сам подрезаю? — криво усмехнулся он, удивляясь про себя наивности матери.

— Да, — сказала она, и Мишка понял, что мать не такая уж наивная, как ему кажется, она все понимает и даже больше понимает, чем сам Мишка. Он покраснел, поспешил сказать:

— И галстук надо погладить, у нас сбор завтра.

На самом деле никакого сбора не предвиделось.

— Да хотя бы и не сбор. Надо быть всегда опрятным, — заметила мать.

Мишка согласился с матерью, но перед глазами опять встала Валя. И тут мелькнула мысль — написать ей записку. «Как это просто и легко! — обрадовался Мишка. — Напишу, а завтра подсуну ей».

Он сел за стол и принялся сочинять извинительную записку. Это оказалось тоже нелегкое дело. Сначала Мишка задумался — писать ее имя или нет? А если писать, то что ставить после него — запятую или восклицательный знак? После долгого колебания вывел как можно красивее слово «Валя» и поставил после него запятую. От восклицательного знака отказался, решил, что это грубо, получается — вроде он кричит на нее.

Письмо вышло коротким:

«Валя, извени пожалуста что я тибя толкнул».

Запиской Мишка остался доволен — коротко и все сказано. Прочитал и обнаружил ошибку в слове «тебя», исправил. После этого начал придираться к каждой букве.

«Извени… — размышлял он, — от слова «звенит»? Не может быть». Мишка долго крутил это слово и никак не мог убедиться, правильно ли он написал его. В конце концов додумался заменить его другим — «прости». «Пожалуйста» выбрасывать не хотелось, хорошее слово, культурное. Спросил у матери:

— Мама, после «пожалуйста» перед «что» запятая ставится?

— И после и перед, это вводное слово.

Мишка удивился, что мать знает грамматику, но ничего не сказал, начал переписывать записку:

«Валя, прости, пожалуста, что я тебя толкнул».

Подумал и добавил: «М. К.».

Перечитал еще раз, свернул аккуратно, вложил в книгу.

На другой день Мишка пришел в школу чистенький, все на нем было выглажено, вычищено. Без привычки он даже чувствовал себя немного стесненно. Рука все время была в кармане — там лежала записка. Ни перед уроками, ни на переменах он никак не решился отдать ее Вале. Словно что-то сковывало руку, когда он хотел достать записку.

«Неужели я так и не отдам со сегодня?» — подумал он и решил во что бы то ни стало побороть в себе робость.

На последней перемене он вошел в класс, когда Валя уже сидела на месте. Проходя мимо ее парты, он быстро вытащил записку и, не глядя на Валю, положил перед ней. Валя даже вздрогнула.

Мишка, весь красный, сел за парту, сердце колотилось — боялся, как бы не заметили ребята, засмеют потом. Через несколько минут поднял глаза, и в этот момент к нему обернулась Валя. Смущенная, она кивнула Мишке головой и улыбнулась. Мишка тоже улыбнулся и кивнул.