Стеклянный пруд (Рисунки Татьяны Мавриной) - Коваль Юрий Иосифович - Страница 1

Стеклянный пруд (Рисунки Татьяны Мавриной)

Юрий Иосифович Коваль

Татьяна Алексеевна Маврина

Издательство «Детская литература» 1978 г.

Стеклянный пруд

В деревне Власово, слыхал я, есть Стеклянный пруд.

«Наверно, вода в нём очень прозрачная,— думал я.— Видны водоросли и головастики. Надо бы сходить, посмотреть».

Собрался и пошёл в деревню Власово. Прихожу. Вижу, у самого пруда две бабки на лавочке сидят, рядом гуси пасутся. Заглянул в воду — мутная. Никакого стекла, ничего не видно.

—Что ж это,— говорю бабкам,— стеклянный пруд, а вода — мутная.

—Как это так — мутная?! У нас, дяденька, вода в пруду сроду стёклышко.

—Где ж стёклышко? Чай с молоком.

—Не может быть,— говорят бабки и в пруд заглядывают.— Что такое, правда — мутная... Не знаем, дяденька, что случилось. Прозрачней нашего пруда на свете нет. Он ключами подземельными питается.

—Постой,— догадалась одна бабка,— да ведь лошади в нём сейчас купались, намутили воду. Ты потом приходи.

Я обошёл всю деревню Власово, вернулся, а в пруду три тракториста ныряют.

—Опоздал, опоздал! — кричат бабки.— Эти какое хошь стекло замутят, чище лошадей. Ты теперь рано утром приходи.

На другое утро к восходу солнца я пошёл в деревню Власово. Было ещё очень рано, над водой стелился туман, и не было никого на берегу. Пасмурно, как тёмное ламповое стекло, мерцал пруд сквозь клочья тумана.

А когда взошло солнце и туман рассеялся по берегам, просветлела вода в пруду. Сквозь толщу её, как через увеличительное стекло, я увидел песок на дне, по которому ползли тритоны.

А подальше от берега шевелились на дне пупырчатые водоросли, и за ними в густой глубине вспыхивали искры — маленькие караси. А уж совсем глубоко, на средине пруда, там, где дно превращалось в бездну, тускло вдруг блеснуло кривое медное блюдо. Это лениво повёртывался в воде зеркальный карп.

Невидимка

Хрусть, хрусть...— захрустел снег под окном, и я проснулся.

Кто-то подошёл к дому.

Я привстал, ожидая стука в дверь. Снова послышалось: хрусть, хрусть... Кто-то отошёл от окна, так и не постучавшись.

Я поднялся, выглянул на улицу. Никого не было — снег, луна над тёмной колокольней.

Улёгся и стал задрёмывать, как вдруг — хрусть, хрусть — кто-то снова ходил вокруг дома. Подбежал к окну — и никого не увидел.

Всю ночь кто-то ходил вокруг дома, хрустел снегом, а в дверь не стучался.

«Наверно, это хорь,— думал я.— Ладно, утром узнаю по следам, кто это».

Но утром никаких следов я не нашёл, а когда увидел на дороге грачей, понял, что это ранняя весна ходила под окнами и хрустел, проседал под её лёгкими шагами подтаявший за день снег.

Эй

Взошла луна. Впереди, как серьга, блеснула речка Сежа. Над Сежей кричали чибисы.

В свете луны я увидел фигуру охотника. Он шёл по берегу, с трудом выдирая ноги из раскисшей земли. На голове у него была разлапистая шляпа, а в руке — корзинка. В ней тихонечко крякала утка.

—Эй! — крикнул я дружелюбно. Охотник застыл на месте. Видно, его охватил страх. Он прислушивался и молчал.

—Эй!—снова крикнул я, подходя.

—«Эй»!..— недовольно передразнил меня охотник.— Что ж, разве больше слов нет в русском языке? Всё «эй» да «эй»...

Недовольно бормоча что-то, он прошёл мимо меня не останавливаясь.

Тучка и галки

В деревне Тараканово живёт лошадь Тучка, рыжая как огонь. Её любят галки.

На других лошадей галки внимания не обращают, а как увидят Тучку, сразу садятся к ней на спину и начинают выщипывать шерсть.

— У неё шерсть тёплая, как у верблюда,— говорит возчик Агафон.— Из этой бы шерсти носки связать.

Прыгают галки по широкой спине, а Тучка посапывает, ей приятно, как щиплются галки. Шерсть-то сама лезет, то и дело приходится чесаться об забор. Набрав полный клюв тепла, галки летят под крышу, в гнездо. Тучка лошадь мирная. Она никогда не брыкается. Возчик Агафон тоже добрый человек. Задумчиво глядит на лошадиный хвост. Если б какая нахальная галка села ему на голову, он небось и глазом бы не моргнул.

В березах

Мокрый берёзовый лес. С голых веток стекают капли тумана, падают глухо на землю.

За тёмными берёзами я увидел рыжее пятно — и медленно, неслышно вышла на опушку оранжевая лошадь. Она была такая яркая, будто вобрала в себя всю силу осени.

Опавшие листья вздыхали под её шагами. Верхом на лошади сидел человек в ватнике, в сапогах.

Лошадь прошла мимо, скрылась в глубине леса, и я понял, что скоро зима...

Не знаю почему, эта встреча весь день не выходила у меня из головы. Я вспоминал оранжевую лошадь, уносящую в глубину леса остатки осени, и в конце концов стал даже сомневаться: да видел ли я её вообще? Или придумал?

Но человека в ватнике я, конечно, видел. Это был возчик Агафон, с которым мы каждый четверг паримся в бане.